— Да, знакомиться… — как-то странно отозвался тал.

Луони тут же поддела брата локтем, лукаво улыбаясь:

— Что, она в твоём вкусе? Мне казалось, ты не любишь ксено-брюнеток.

— Ой, помолчи, а? — взмолился Таген. — Просто вчера ночью я с ней столкнулся.

— М-м-м? — тут же насторожился галлифреец.

— Проводил её до ТАРДИС, — блондин кивнул на сестру. — А когда возвращался, мимо меня прошла посол Зеро.

— Кстати, странное имя, — заметил Доктор. — Если это вообще имя. И ещё кое-что странное…

— Что? — тут же хором спросили Жозеф и Луони.

— Так, я думаю, — заткнул он их привычным взмахом указательного пальца. — И мне надо не мешать. Поэтому вы останетесь здесь, или пойдёте куда-нибудь опять пробовать инопланетную еду, или ещё чем-нибудь займётесь, только не шумите. Даю вам выходной от должности моих спутников на пару часов. Зануда, пошли.

И он решительно направился по коридору. Таген, пожав плечами в ответ на умоляющий взгляд сестрицы, потопал следом.

— Ну что за невозможные мужики! — Луони от досады даже пнула ногой косяк двери. — Как вообще с вами можно выживать?

— Помолчи, скво, и подумай головой, — отозвался Жозеф. — Нам же недвусмысленно намекнули чем-нибудь заняться, только не шуметь. А значит, не привлекать к себе внимание, понятно?

Парочка переглянулась, медленно расплылась в заговорщицких улыбках и тихонько покралась следом за Доктором и Тагеном…

(Вечером, после беседы в переговорной)

Таген упал в плетёное кресло и, обхватив подушку, уткнулся в неё лицом.

— Всё отлично? — осведомился знакомый голос с террасы. Ну да, она была смежная, на неё выходил не только кабинет, но и гостиная. Раньше Тагену нравилась эта особенность дома, но сейчас он её резко возненавидел, и не только потому, что два часа назад на ней нахально припарковалась ТАРДИС.

— Доктор, разве похоже, что всё отлично?

— Ну, не считая того, что у тебя болят зубы, — утвердительно заявило это ископаемое, заходя в кабинет с чашкой. — Тебе не следует злоупотреблять имбирными пряниками.

— Я не ем имбирные пряники, и у меня НЕ болят зубы.

— Все дети утверждают, что у них не болят зубы, чтобы не идти к доктору.

— У меня НЕ БОЛЯТ зубы!!! — Таген едва сдержался, чтобы не швырнуть подушкой в Повелителя Времени. — У меня просто всё плохо. Тот мужчина, которого я сбил с ног… Это был чрезвычайный и полномочный посол Зедени. И он всё воспринял, как оскорбление его государства. Карьере конец. А если он пронюхает, что моя сестра в тот же момент сшибла сонтаранского посла, конец не только карьере, я весь Новый Давиус под войну подведу.

Доктор, отхлебнув из чашки своё страшное варево из чая, молока, сахара и пряностей, устроился на краю письменного стола.

— Не буду скрывать, пока тут нет твоей сестры и вообще посторонних — есть риск, что подведёшь.

— Ты что-то об этом знаешь?

— Я слишком много путешествовал во времени. И знаю, что его можно переписать. Поэтому давай мы просто сделаем всё, чтобы загасить конфликт, а?

— А ты сможешь? — более нерешительно, но менее враждебно спросил Таген.

— Я? Разве я заварил эту кашу? Кто начал, тот, чур, и отдувается. А я помогу советом, когда это будет действительно необходимо… Хочешь пряничка? — из кармана появился обозначенный предмет, но Таген уже снова уткнулся носом в жёсткую гобеленовую наволочку, проигнорировав угощение. Он подозревал, что взрослый мужик, в пИчальке тискающий подушку, выглядит смешно, но самому ему было слишком не до смеха, чтобы выпрямиться и взять себя в руки. Если в ближайшее время не удастся исправить ситуацию, проще самому повеситься. Мало было головной боли с расследованием подготовки переворота на Новом Давиусе, Шакри и сестрой, сбежавшей из дома с каким-то темпоральным авантюристом. Да ещё они где-то по дороге этого дикаря из прошлого подобрали. Девушка из респектабельной семьи юристов, промышленников и политиков связалась с каким-то отребьем!.. А у неё, между прочим, проблемы со здоровьем, и возраст такой, что пора замуж выдавать, а значит, репутация должна быть безупречной. А тут — такое…

Таген тихо застонал. Надо же собрать на свою голову все банки и бутылки!

А ещё эта маленькая странная кочевница, похожая на каменную статую, глубоко внутри которой клокочет лава. Необычная, не такая, как другие, уже набившие оскомину благородные леди-политиканши. Что-то в ней и в её товарищах было такое, что притягивало внимание посланника. Похожее на забытый сон, на дежа вю, на давно потерянную и вдруг обнаруженную вещицу, которой дорожил в далёком детстве. Нечто, смутно знакомое и манящее — одна мысль о кочевниках стирала все другие, заставляла забыть о грозящих проблемах.

Тал еле заметно улыбнулся. Зеро, начальная точка координат… Странное прозвище, но ники зря не прилепляют. Может, встреча с ней действительно станет точкой отсчёта чего-то нового.

Во всяком случае, он будет на это надеяться.

(После сцены с сигаретой)

Кусты заглушили хруст гравия под удаляющимися шагами Зеро.

Щёки Доктора и Тагена медленно наливались краской.

— Вас отчитали, как младенцев, — хмыкнул Жозеф, выбивая из пачки вторую сигарету и принимаясь её с интересом разглядывать, словно это был золотой самородок. — Индейский вождь изволил себя унести подальше от позорной сцены.

Сигарета наконец пошла в рот, а канадец принялся охлопывать карманы, вспоминая, куда засунул спички.

Уже остывшая Луони внезапно прыснула, глядя на брата.

— Ну у тебя и физиономия, Таген!

— Вы… все… идиоты! — снова закипел тал, побагровев, как свёкла, и бросился следом за исчезнувшей за деревьями полноватой фигуркой в чёрно-белом. — Госпожа посол! Госпожа посо-ол!

— Ба-абник, — смакуя ругательство, протянула любящая сестра. — А ведь раньше только на блондинок клал глаз.

— Как бы она ему этот глаз и не выбила, — немного цинично заметил Жозеф, прикуривая. — Бой-баба, хоть и коротышка. Такая бы и на приисках всех построила рядами.

— Она не баба, а девушка, выбирай выражения! — возмутилась Луони. — И вообще, хватит тут дымить!

С этими словами она ловко выхватила у приятеля сигарету и одновременно сдёрнула с него шляпу.

— Эй, верни имущество! — старатель подлетел со скамьи, пытаясь обеими ладонями загрести обратно хотя бы головной убор.

— Догони! — Луони отпрыгнула в сторону, нахлобучивая помятый фетр на тщательно уложенные кудряшки, которые тут же потеряли форму и вид.

— Полегче, ты, мамзель Ловкость! Опять в кого-нибудь въедешь! — счёл своим долгом предупредить Жозеф, прежде чем кинулся вдогонку за убегающей шляпой и сигаретой.

Доктор, откинувшись на спинку садовой скамьи, с нежностью следил за их беготнёй по аллее. «Дети влюблённые, хоть и сами того ещё не поняли», — думал он, успевая вторым слоем потревожиться за их судьбы, а третьим — в очередной раз задаться вопросом, отчего кочевники кажутся ему смутно знакомыми и почему эта расчётливая темноволосая язва будит не только параноидальные, но и отеческие чувства в его душе…

====== Сцена двенадцатая. ======

— Подождите, госпожа посол!

Громкий крик сзади вызывает во мне очередной взрыв неприязни. Опять этот чёртов тал, ведь за мной несётся. Не дожидаясь, пока он, преследуя меня, сообразит вывернуть с основной на боковую дорожку, я быстро отступаю в кусты. Элегантно не получается — нет практики, да ещё и кустарник оказывается в колючках. Так что, слившись с лиловатой стенкой растительности, я выдыхаю воздух и сосредотачиваюсь на отрезвляющей боли в исколотых руках. Хорошо, что живая изгородь выше меня ростом — вдавилась поглубже, и с дорожки не видно.

Слышу хруст гравия под чужими тяжёлыми ногами: посланник, пробегая мимо, притормаживает, чтобы заглянуть за поворот. Выдохнуть воздух, не шевелиться! Лишь бы меня не выдала дрожь лиловых, с зелёными прожилками, чашеобразных листьев. Шаги снова возобновляются, но Таген не сворачивает сюда, бежит дальше. Всё-таки не заметил, уф-ф! Не придётся давить рефлекс убийства, ведь я в таком состоянии, что могу нечаянно прикончить. Вываливаюсь из куста и, зализывая царапины на правой ладони, рву коготь по обочине, засаженной мягкой травкой. По ней не слышно шагов.