— Моя милая, — объявляет Доктор в полный голос, обращаясь к блондоске, — кажется, мы поймали хвост вечно ускользающих Шакри.

Хм, «моя милая»? Согласно данным, имеющимся у далеков, Хищник действительно питает устойчивую слабость к блондинкам, но только к крашеным и только если их имена начинаются на букву «Р» — Романадворатрелундар, Роза, Ривер… Луони никак не соответствует этим критериям. Непонятно, в общем.

Ещё непонятнее, отчего талка так обрадовалась — счастливо подпрыгнула и прокричала на весь парк:

— Йей!!!

Они же вроде отнюдь не радоваться должны этим Шакри?.. Не понимаю, совершенно их не понимаю. Как всегда, где Доктор и его спутники, там полностью отсутствует логика. Настолько, что даже меня иногда пробивало на нелогичные поступки. Это как инфекционная шизофрения, от которой никакой встроенный медблок не спасает.

Пытаюсь затянуться ещё раз. Горло дерёт от дыма, глаза слезятся, но на этот раз мне удаётся более-менее сдержать взрыв кашля.

— Как дела с вашими оскорблёнными послами? — задавая этот вопрос, Жозеф выглядит более озабоченным, чем блондоска и Доктор. А вот Таген резко мрачнеет, я это вижу краем глаза.

— Честно говоря, не очень. Но я бы не хотел обсуждать этот вопрос здесь и сейчас.

— Если я мешаю, могу уйти, — отзываюсь и только потом озадачиваюсь, а успели ли они наболтать Тагену, что у кочевников всё в порядке со знанием иностранного языка.

— Нет, что вы, совсем нет! — странно, почему у блондоса такая бурная реакция? Он явно взволновался сильнее, чем следует — фильтры в контактных линзах регистрируют почти незаметный скачок температуры тела, а мне даже не надо считывать его пульс, давление и содержание гормонов в запахе его организма, достаточно отметить порозовевшие скулы. Чего это он… А остальные на него странно смотрят и улыбаются. Как было в той земной наркоманской сказке, знанием которой я когда-то шокировала Хищника: «Всё страньше и страньше, — подумала Алиса». Но в качестве визуального ответа я пожимаю плечами и прячусь за сигарету. Кхе, ну и гадость всё-таки этот никотиновый дым!..

…Так вот в чём глубокий смысл земного выражения «курить в углу» — я их не понимаю и не знаю, как себя вести, и нашла способ спрятать это. Век живи, век учись.

Неуклюжая блондоска тем временем падает на лавку почти рядом со мной, при желании я могу пихнуть её локтем. Слишком близко, слишком неприятная дистанция, но генетически ущербная особь этого, похоже, не понимает.

— Так что там с Шакри?

— Да вон, кочевники их видят.

Подтверждающе киваю.

— И что мы будем делать, Доктор? — сколько в дурочке энтузиазма.

— Ещё не знаю, а это значит…

И они хором заканчивают, все вчетвером:

— …ЖДАТЬ!

— Древние — форма ментальной энергии, — глядя на поднимающийся голубой струйкой сигаретный дым, говорю я. — А на любую форму энергии можно найти что-то удерживающее. Предмет или поле, — ловлю краем глаза приподнятые золотистые брови на широком лбу блондоса. — Господин посланник, меня уведомили, что у вашего консультанта язык без костей, и я сочла, что вы тоже в курсе. Если это не так, то потом уточните у него подробности, а пока я рассчитываю на ваше понимание в отношении моего фальшивого акцента.

— Нет, ну индеец же, — прифигело реагирует на мою реплику Жозеф, нарочито качая головой. Теперь мне уже не надо лезть в базу, чтобы понять смысл шутки. Похоже, устойчивая ассоциация нас с коренным населением Америки вызвана внешней невозмутимостью и моей тёмной шевелюрой, жёсткой из-за моделинга, у остальных-то прототипов немного другая фактура волоса. Больше совпадений не вижу.

— Поле, — эхом повторяет за мной Хищник. — Боги имбирных пряников, ну конечно, поле! — вот это речевой оборот, я чуть глаза не выпучиваю, выпадая из образа индейского вождя. Лепрехун рыжий, совсем заигрался в ирландца. — Вопрос, как смонтировать ловушку, чтобы не привлечь внимание охраны Ассамблеи? Впрочем, это уже моя забота. Но почему, почему они крутятся тут, в главном корпусе, что они ищут?

— Ты считаешь это опасным? — я пристально гляжу на Хищника.

— Насколько опасным может быть конец света? — вопросом на вопрос отвечает он.

Мы смотрим друг другу в глаза. Как это… непривычно, нас не разделяет поликарбид, я вижу его не через фильтры, а живым взглядом, чую его всеми рецепторами нового тела, а не электроникой и цифрами. И как ни странно, сейчас меня не сжигает глубокое внутреннее желание убить старого врага. Вот его спутников — да, я всегда буду хотеть уничтожить. А его, конкретно сейчас, почему-то вдруг нет.

Хотя ответ очень прост. Он же источник знаний, а мне любопытно. Доктор такой же древний и почти такой же мудрый, как наш правитель. Да, чуть-чуть не дотягивает, всё же в нём сильны аморальные стремления к красоте, к гуманности, ко всем прочим унизительным чертам, от которых нашу расу избавили ещё в процессе создания. Но всё же он очень умён. Уж во всяком случае, гораздо умнее меня и моих соратников-прототипов, поэтому нам не стоит пренебрегать его анализом происходящего. Кардинальная коррекция чего бы то ни было в этой недостаточно совершенной Вселенной — наша привилегия. Даже если речь идёт о конце света, это мы, далеки, будем решать, а не какие-то Древние. Доктор определил Шакри, как наших конкурентов. Конкуренты должны быть уничтожены. Сразу, как только мы завершим основную миссию, я попрошу перевести меня сюда, а пока продолжу давать дельные советы, подкидывать идеи… и заодно прислеживать за блондосами и развитием военного конфликта между Сонтаром, Зедени и Новым Давиусом. Чем ближе к самому опасному противнику, тем больше я в курсе насчёт его планов, логично?

— Ну так? — в голосе рыжего прорезается нетерпение.

Ах, так это был не риторический вопрос.

— Не знаю, не сталкивалась, нужный опыт отсутствует.

А он принимается ржать:

— Вот это я понимаю — чувство юмора! — ну где он нашёл юмор-то. — Слушай, научи меня так же. А то когда я пытаюсь пошутить с серьёзным лицом, они меня не понимают, — и кивает на своих спутников.

Я собираюсь разъяснить, что это была не шутка, но ловлю блондоса на недовольно сощуренных глазах и не успеваю проанализировать это, потому что пальцы вдруг ощущают резкую боль. Со вскриком роняю сигарету. Оказывается, она успела прогореть до фильтра и моей руки. Варги-палки, она ещё и на ботинок падает. Хорошо, что ему огонь не страшен. Единственный вывод, который я успеваю сделать, стряхивая окурок и с ненавистью придавливая его каблуком, так это то, что моё предположение, сделанное ещё в первую ночь за стенкой ТАРДИС, правильное — Таген действительно не в самых лучших отношениях с Хищником. Осталось узнать причину, но это легко сделать. Выуживаю погашенную сигарету из песка — мусор даже у низших наверняка подлежит утилизации, нет смысла разбрасываться ресурсом, — и спрашиваю Луони:

— Почему твой брат не ладит с твоим другом?

Все четверо вытаращиваются на меня.

— Ещё одна мисс Прямолинейность, — заключает Жозеф. — Да он просто…

— Я сам могу ответить на этот вопрос, — обрывает его блондос. — Мне не нравится, что моя сестра шляется чёрт-те где с Повелителем Времени. При всём уважении к твоим заслугам, Доктор, твои спутники часто оказываются в рискованном положении.

— Я тебе уже говорил, я не позволю твоей сестре угробиться.

— Ты не волен управлять каждой ситуацией.

Хмы. Похоже, я пнула по больному месту. Можно понаслаждаться ссорой. Давайте, демонстрируйте мне свои слабые стороны.

— Я знаю! Но ты тоже знаешь, что я делаю всё возможное и невозможное, чтобы с ней ничего не случилось.

— У неё слабое здоровье, а с тобой одной беготни столько, что даже спортсмен срубится! Это у тебя два сердца, а у неё одно, и то с протезом!

Ого… Блондоска-то инвалидка. А у нас врождённый порок сердца не протезируют, таких особей сразу списывают, в эмбриональной стадии. Совсем талы скурвились, словно не со Скаро родом. Может, они своим инвалидам с врождёнными недостатками ещё и потомство позволяют иметь?! Слова «селекция», «евгеника» и «естественный отбор» в словаре блондосов явно потеряли своё значение. Недоумки. Далек в шоке…