– Что тут твориться? Убери от него руки!

– Вы двое! Вы могли спасти моего брата, теперь он погиб! Я старался держаться, но каждый раз, как натыкаюсь на ваши лица, то понимаю, что сгораю от ненависти каждое мгновение своего существования! – моряк отчаянно размахивал руками.

– Рисковать всеми спасенными? Ты в своем уме? – ответил Авитус.

– Да ты просто притягиваешь к себе неприятности! До этого дня мы пять лет мирно бороздили моря, но стоило тебе явиться… вам… явиться!

– Если ты такой смельчак, то можем выдать шлюпку. Плыви и отомсти, хоть погибнешь, как герой. – Авитус ощерился, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу.

Моряк уловил его угрожающий жест и с размаху ударил данмерионца по лицу. Авитус пошатнулся и чуть было не свалился с ног. Он провел рукой по губе, на ней остался свежий кровавый след.

– А вот это было лишним… – возопил Авитус, притом неестественно низко. Вкус крови будто придал ему свирепости.

Моряк испуганно качнулся. Тело данмерионца выглядело как обычно, но в его взгляде очнулся странный, необузданный гнев, пожирающий души всех смотрящих, оставляя ощущение беззащитности.

Лиссандра молча подошла к Авитусу и дрожащей ладонью легко прикоснулась к его затылку, но затем отдернула руку, как от кипятка.

– Что ты хотела сделать? – взбудоражился Авитус, небрежно шлепнув ее по руке.

– Ты не в себе. Возьми ситуацию под контроль, иначе я встану на защиту…

– Этого неблагодарного подонка? – перебил данмерионец.

– Тебя. От самого себя. – Лиссандра свела брови.

Авитус трепетно бросил взор себе через плечо. Он отвернулся ото всех, вцепившись ладонями за борт.

Моряк отступил к лестнице на цыпочках, стараясь не издавать ни звука, а затем испуганно унесся в сторону кают, после того, как споткнулся о бочки.

Лиссандра вновь подступила к Авитусу и коснулась его плеча, лишь слегка, как перышко касалось водной глади. Она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Кицунэ не могла подобрать нужных слов, поэтому решила просто промолчать, ощущая, как ее сердце билось, сжималось, кололо.

Лиссандра знала чувства Авитуса, и для этого ей не нужны были никакие мистические силы. Ее душа, та, которая способна видеть и понимать гораздо большее, чем дано любой магии, болела и стонала от переживаний.

– Мы все сможем, если будем вместе. Работа в команде – залог успеха. – кицунэ постаралась поделиться вспыхнувшем в ее груди обжигающим теплом, выразив его в слезливой улыбке.

– Оставь меня одного. – черство пробормотал Авитус.

Лиссандра опустила свою руку, сжав ее в кулак. Вся мимолетная теплота потухла на холодном морском ветру.

– Я буду в каюте, если понадоблюсь.

Она ушла. Авитус чуть не дернулся в ее сторону, чтобы что-то сказать, но мысли скомкались в безобразный узел.

Пошли все к черту, всплыла совершенно машинальная мысль. Авитус не возлагал на себя ответственность за чужие жизни, лишь пытался сделать все возможное, чтобы спасти раненых. Видимо, это и подписало ему негласный договор с самой судьбой. После ухода с поста главного хирурга он не планировал больше марать руки, пытаясь помочь всем и каждому. Эта выходка уже дорого ему обошлась, но иначе не вышло бы управиться с фрегатом.

Авитус вновь расчехлил свою переливающуюся флейту. Он простоял с ней в руках несколько минут, исполняя негласный ритуал, перебирая в голове множество событий, перед которыми его душа трепетала. Источником вдохновения ему служило удивительное приключение, свалившееся как снег на голову. Музыку Авитуса в последнее время окружала тяжелая мрачная атмосфера, из-за чего сочинять становилось все труднее.

***

Моряк вбежал в полутемную каюту, где засиделись отдыхающие перебинтованные матросы. Некоторые из них перекидывались в карты, а кто-то устроил соревнование по количеству выпитого вина. Почти все матросы уже совсем опьянели, опустошив пиратские запасы алкоголя.

– Клавий, что стряслось? Почему ты такой красный, словно говна наелся! – рассмеялся седоволосый матрос, небрежно шатающийся на стуле.

– Тот «человек», Авитус… Он чудовище! – перепугано прошипел Клавий.

– Какое еще чудовище? Он спас всех нас! – матрос затих на мгновение, стараясь выдержать паузу. – Послушай, я понимаю, что ты потерял брата, но его не вернуть. Мы не могли ничего сделать, не было выбора.

– Не смей говорить мне подобных слов… Ты решил первым отвезти фрегат в сторону. – Клавий присел за стол рядом, продолжив диалог шепотом. – Послушайте, дело уже не в этом. Только что я видел его истинную натуру, он демон! Будто сам Кураяма наяву!

– Кураяма? – Пропыхтел другой моряк, играющий в карты. – Ты точно не пил сейчас с нами? А то даже мне кажется эта мысль очень бредовой. Кураяма… Ха.

– Да нет же, Авитус пытался убить меня и сделал бы это, но я еле убежал! Он прикончит каждого из нас, уверяю, в нем слишком много тьмы, от него нужно избавиться! Пока не стало слишком поздно.

Помещение погрязло в могильной тишине.

– Что же. Многие из вас видели, как Авитус накинулся на капитана пиратов? А после тот просто начал рвать своих бывших подчиненных на куски! – увещевал Клавий.

Матросы дружно заохали от изумления.

– Говорю же вам, мы его или он нас. А его напарницу оставим себе для утех, а то без женщины так трудно вдали от большой земли! – вяло рассмеялся Клавий, ощутив внезапное мимолетное сомнение, пробежавшее ледяным ручьем по спине.

– Чего мы тогда ждем, пойдемте, вышвырнем его с корабля сейчас же! – провозгласил один из выпивших.

В столь нетрезвой обстановке эта идея показалась на редкость здравой, будто все объяснения Клавия обернулись неотвратимой догмой.

Толпа дружно заклокотала и коллективно выдвинулись к мостику, разбивая пустые бутыли вина о столы и стены. Пьяное помешательство резко набирало обороты, все быстрее заполоняя незараженные участки мозга команды.

На палубе забеспокоились собранием боцман и парусные мастера, что регулировали состояние канатов.

– Что тут твориться? – спросил боцман, разгуливающий среди мачт.

– Не мешайся под ногами, мы собрались вершить правосудие! – ответил Клавий, оттолкнув рыжеволосого юнца в сторону.

Боцман замахал руками в попытках сопротивляться, но толпа, пьяных и жаждущих справедливости, матросов окружила его.

Авитус заметил, что-то подозрительное за своей спиной и ступил на лестницу, ведущую с капитанского мостика.

– Эй, тварь богомерзкая, мы пришли проучить тебя! – окликнул его Клавий, будто пропитавшись всеобщим бурлением.

– Что же ты наделал… – изумился Авитус.

Толпа разъяренных судорожно затопала ногами по палубе и бросилась на Авитуса.

– Ну как тебе это, бесовское создание? – окрикивал Клавий, выглядывая среди вытянутых к небу кулаков.

– На этот раз тебя ничто не спасет, увы, я этого… – Авитус не успел договорить, как первый же моряк ударил его в грудь разбитой у основания стеклянной бутылкой. – … НЕ ПРОЩУ, УБЛЮДОК!

Данмерионец с неимоверной скоростью и силой ухватился за горло ранившего его матроса, и сдавил его гортанные хрящи. Затем, потерявший сознания пьяница полетел за борт, взбаламутив более-менее упокоившуюся морскую гладь.

Рулевой, стоящий у него за спиной, отпрыгнул в сторону, отцепившись от штурвала, немощно прижавшись к палубе, и прикрыл голову руками. Корабль накренился влево, резко повернув в сторону. Судно начало судорожно раскачивать.

Часть нападающих встали в изумлении, те, что не опьянели достаточно сильно, чтобы сохранить рассудок, а остальные продолжили напор.

Авитус взмахнул тяжелой рукой и вдавил образовавшиеся когти в плечо следующего моряка, немного прокрутив их, а затем пнул нападавшего с лестницы, проломив его телом деревянные перила.

Данмерионец увернулся от нескольких последующих атак, а затем вспорол животы еще двум опьяневшим матросам.

Клавий выискал крошечный арбалет в своем саквояже, который он прихватил из каюты. Он потянулся в карман своей шерстеной куртки и вытащил сулею с потертой этикеткой, на которой скалился череп. Клавий достал из сумки болт смочил его жидким содержимым. Пока Авитус был отвлечен на двух последних противников, он зарядил арбалет снарядом и прицелился.