Авитус почесал затылок и, недолго поразмыслив, добавил:

– Хорошо. Обо мне ты, наверное, знаешь уже достаточно, тогда расскажи что-нибудь о себе.

Лиссандра, казалось, слегка удивилась такой заинтересованности:

– Тебя правда это интересует? Да-да, конечно, это же не секрет. – Она поправила волосы и полюбовалась солнцем, прижмурившись. Светило почти заняло свою зениту.

– На самом деле, я мало помню о временах, когда была еще ребенком, но пара моментов плотно засели в голове. Мой отец приказал мне бежать из нашего поселения у подножия горы Ветров, кажется, дело было в аспидах, что гневались из-за нового поселения людей неподалеку. Огромные пустоголовые змеи набросились и на нас. Я даже не знаю, выжил ли кто… Я поплыла по течению меж островов, уснула, а воспряла уже на Окамирионе.

Нападение аспидов? Мне казалось, что их много сотен лет назад согнали высоко в горы, подумал Авитус.

– А второе воспоминание?

– Оно более раннее. Я помню свое обучение у старосты. Каждый кицунэ обязан учиться простейшим магическим понятиям. Староста научил меня лишь заглядывать в душу людскую и материализовывать некоторые предметы, а перевоплощаться я научилась уже тут, но не очень хорошо, у сородичей получалось в разы лучше, да и делать часто я этого не в силах. – Продолжила Лиссандра.

Хотелось бы глянуть на способности ее сородичей, удивился Авитус.

Внезапно, вечно щебетавшие птицы резко притихли, природа острова погрузилась в могильную тишину. Авитус махнул рукой, чтобы Лиссандра приостановилась.

– Тихо. Слишком тихо. – прошептал он. – Мы не одни. – Авитус принюхался и присмотрелся к свежим следам. – «Он» рядом.

– Кто? – замешкалась Лиссандра.

– Вервольф. – Тон путника стал еще тише, Лиссандре еле удавалось уловить слова. – Оборотень. – ощерился Авитус.

– Я тоже оборотень… – Лиссандра ахнула, обхватив Авитус за плечи со спины.

– Молчи. – обозлился Авитус.

– В последнее время здесь много этих тварей… Я видела людей… скорбящих. И мертвых.

– Знаю. – Авитус вспомнил свое первое путешествие на Окамирион и кожа его покрылась мурашками.

– Я пыталась помочь некоторым, но меня отгоняли и… Они были так напуганы.

Запах гнили, мочи и собачей шерсти усилился.

– Кицунэ, назад! – приказал Авитус.

– Ты явно обезумел! Брось эту идею, тебе не одолеть «его»! – крикнула Лиссандра.

Авитус ощутил головокружение, но на этот раз равновесия не потерял. Он обернулся на Кицунэ, дав ей понять свое недовольство. В этот момент, когда он отвлекся, из густой листвы выскочил вервольф. Измазанное в грязи и крови существо устремилось к Авитусу. Монстр повалил его и вцепился когтями, данмерионец сдержал крик, но сопротивляться не мог.

Лиссандра постаралась проникнуть в голову монстра, но его сознание подчинялось лишь неутолимой жажде. Из-за неудачной попытки Лиссандра ослабла.

Авитус вцепился в огромную лапу оборотня, что вонзилась в его плечо, и сжал изо всех сил. Вервольф почувствовал, что жертва пытается оказывать сопротивление, и направил весь свой гнев в мышцы. Хрупкая человеческая кровь хрустнула, Авитус был уже не в силах сдерживаться и залился безумным криком.

Кицунэ додумалась подавить боль Авитуса, чтоб он мог хоть как-то собраться. Тогда данмерионец ощутил неожиданную легкость и прилив сил, он сжал когтистую лапу хищника и выдернул ее из своего тела.

Вервольф озлобился, зарычал, так, что последние листья с деревьев попадали, и ударил свой Обед головой о землю.

***

Авитус вскочил, подавившись воздухом. Он истерично пробежал глазами, убедившись, что находится в безопасности. Лиссандра сидела рядом, греясь у костра. Она встревоженно посмотрела на спутника, стараясь успокоить его:

– Тише, мы далеко ушли, я разбила лагерь, чтобы ты был в тепле.

Авитус привстал с покрывала, на котором лежал и удрученно уставился на пламя. Он ощупал место раны: живот был перебинтован.

Лиссандра заметила, что его не сильно интересовало произошедшее. Девушка смотрела ему в глаза, но не могла уловить мысли спутника. Он был подавлен, будто поражение в схватке со свирепым монстром не должно было случиться.

Наконец, после долгий раздумий, Данмерионец обратился к Лиссандре, причем весьма высокомерно:

– Ты попыталась манипулировать мной…

– Я ведь спасла тебя!

– Ты помешала.

– Твоя выходка могла стоить нам жизни! Как подобное вообще могло прийти в голову?

– Я знал, что делаю, ни к чему мне мешать. Мы бы все равно не смогли убежать от оборотня, так значит это хороший шанс изучить его. – перебил Авитус.

– Ты хоть сам себя слышишь? – Лиссандра похудела в лице. – Эти твари погубили стольких людей, а ты вот так…

– У меня был план. – ответил Авитус.

– Живот заживет быстро, у тебя сильный организм. – сменила тему кицунэ.

Вновь наступила злосчастная тишина. Лиссандра нахмурилась и постаралась усмирить враждебный настрой партнера:

– Предлагаю заключить договор, так мы сможем лучше доверять друг другу.

Авитус очевидно заинтересовался предложением и с любопытством взглянул на кицунэ.

–Я не буду вмешиваться ни в какое действо без твоей на то воли, а, дабы сохранять благоразумие, ты не станешь лезть на рожон. – заявила Лиссандра. – Чтобы дойти до цели мы должны быть на стороже.

Авитус наморщил лоб и состроил задумчивую гримасу:

– По рукам.

Лиссандра протянула руку данмерионцу и они скрепили свой союз.

***

По прошествии первого дня, компания остановилась на ночлег у отвесной скалы, поросшей терновников и можжевельником. У подножья, где путники разбили лагерь, цвели бегонии, красочные и пышные гортензии, но среди этого природного сада был самый редкий и необычайно волшебный цветок, что был увековечен на гербах Аэтернума. В народных песнях поется, что это первый дар Дочерью Света трем братьям-правителям – красный миддлемист.

Цветок был прекрасен как на запах, так и на вид: яркий, многослойный, благоухающий. С каждым годом найти его все труднее. В обилии миддлемист растет, разве что, в столичных садах провинции Суппирис. Там, в городе Эйдеме имеются даже пару белых цветков. Возможно, что миддлемисты не исчезли только из-за своего долголетия, а некоторые, судя по всему, цветут в течение четырех сотен лет, ничуть не истощая почву.

Авитус развел совсем крошечный костер на ночь, чтобы не привлекать зверей, и разложил лежак для своей спутницы, а Лиссандра отправилась в ближний лес собрать сухих веток для костра.

В еде кицунэ не нуждалась, поэтому Авитусу было не в тягость путешествовать с ней – не приходилось делить свои пищевые ресурсы. Лиссандра спокойно могла продержаться на горстке ягод, найденных в лесу, около недели, поэтому, собирая ветки, она попутно добывала пропитание. Для ее организма сойдут любые плоды, но больше всего она любила «лисий хвост», этот вид рос только в Аэтернуме, он представлял собой множество тонких вытянутых рыжих ягодок, плотно растущих вдоль побега. На вкус эти ягоды были сладковатыми, и от них постепенно, при пережевывании, начинало вязать во рту.

Лиссандра как раз приметила очередной куст себе на пробу, забыв про цель визита в лес, она истерично запихала себе в рот столько, сколько поместилось, и с умилением на лице вернулась к собиранию веток.

Авитус тем временем уже закончил обустройство ночлега и ждал, пока солнце зайдет. Тонкая рыжеватая линия вдоль горизонта постепенно затухала, мир оставался под присмотром пунктуальных звезд. Каждый день Авитус наблюдал одно и то же небо, но всегда находил в нем что-то новое, что завлекало все внимание до самого рассвета, когда нежные розовые мазки скрывали все секреты тихой ночи.

Лиссандра все еще не вернулась, и Авитус начал высматривать ее по сторонам. Аэтернумец знал, кицунэ не могла заблудиться, проведя всю жизнь в идиллии с природой.

Авитус немного поразмыслил насколько в действительности кицунэ схожи с обычными лисами. Имели ли они такой же чуткий нюх? Видели ли в темноте?