Наталь молча привязал мешочек к поясу и тут же направился к выходу.

- Что, и не пересчитаешь даже? - окликнул его старик.

- Зачем? Эйнеке пересчитает, - пожав плечами, ответил Наталь.

- Ну да, про мага-то я и забыл! - фыркнул Варден.

- Как он там, кстати? - спросил между прочим.

- Дрыхнет. Раньше двух после полудня точно не проснется. К ночи дела начнет решать, все как обычно, - буднично ответил Наталь. - Так что, если не хватит монет, я к тебе посреди ночи приду, Варден! - полуэльф оскалился, демонстрируя нечеловеческие острые и крупные клыки.

- Ха! Вы двое сами как нечисть! - попытался отшутиться старик.

- Днем спите, ночью охотитесь… – голос Вардена взял слишком высокую ноту, и Наталя это позабавило.

Он не стал рассказывать старику о том, что в темноте ему видно также хорошо, как днем, и что охотиться на некоторую добычу проще в сумраке, а не в свете дня. Наталь не стал тратить слова, лишь улыбнулся, вновь обнажив клыки. Это старик, видимо, заметил и отвернулся.

- И вот что… - собравшись уже уйти, Наталь напоследок обернулся. - Своим дуболомам скажи, чтобы внимательней смотрели, что рубят. Сатир к вам не просто так пришел. Брат думает, что вы священную рощу загубили. Срубили материнские деревья, дриад убили… вот сатир на вас и озлобился. Мстить за подруг и дом пришел.

Варден лишь махнул рукой, не то не веря в слова полуэльфа, не то не желая их слушать.

- И дерьмо это с ветвей поснимайте, а то привадите еще тварей, - невозмутимо продолжал Наталь, - начнут они твоих работяг жрать, а у нас с Эйнеке цены быстро растут…

- Какие еще твари? - беспечность и расслабленность Вардена мигом сменилась на тревогу, но Наталь уже шел к выходу и более останавливаться был не намерен.

- …для людских идиотов, - закончил он свою мысль, громко хлопнув дверью.

***

Через пару часов Наталь уже хлопал дверью в доме по другую сторону городской стены. Они с братом сняли его, когда приехали в Хладберг. Это случилось за неделю до того, как сатир начал буянить и Варден нанял их. Невысокий каменный домишко в один этаж. Треугольная крыша, покрытая темной черепицей, здоровенная труба, заметная издалека, по паре небольших оконцев с каждой стороны. Неплохое временное убежище на случай, если братья решат-таки зимовать в Хладберге. Одно плохо: обойдется оно не меньше, чем в половину того, что им заплатил Варден. Наталю это не слишком нравилось. Он бы предпочел комнату в таверне, потратив сэкономленное на выпивку, но в такой (пускай и менее веселой) зимовке тоже были свои плюсы.

К одному из таких «плюсов» Наталь подошел, чтобы погреться. Огромный очаг у дальней стены комнаты. Красота каменной кладки и витиеватой решетки Наталя не интересовали. Вот то, что грел он отлично, и впрямь радовало сердце! Полуэльф подкинул дровишек к почти догоревшим углям, пошевелил их кочергой, потом завалился в стоящее рядом с ближайшей кроватью кресло.

- Вот пришел бы я позже, ты бы и дальше задницу морозил без огня-то? - начал бубнить Наталь, поглядывая украдкой на растянувшийся на постели «холм».

Эйнеке с головой завернулся в одеяло и не то спал, не то делал вид, что спит. Наталь лишь вздохнул, в очередной раз поражаясь беспомощности мага в домашнем хозяйстве. Бросил мешок с монетами на столик у камина, и отчетливый звон разнесся по всей комнате. В том, что ему не придется объяснять брату, что именно зазвенело на столе, Наталь не сомневался. Деньги – одна из тех вещей, которую Эйнеке узнавал везде и всюду без малейшего труда и промедлений.

- Что, братец, чувствуешь дух праздника? - стягивая сапоги, спросил Наталь. Попытался завязать разговор.

- В городе сейчас весело. Людишки работу побросали, занялись всякой чепухой, - подставив обувь поближе к очагу, продолжил Наталь.

- Траву сушеную в веночки сплетают. К дверям приколачивают ленточки. Колокольчики вешают, – позевывая, все рассказывал Наталь. - Глядишь, к вечеру у алтарей и зверушек всяких начнут во славу богов резать…

Затяжной зевок прервал речь старшего полуэльфа. Наталь собирался поспать часок-другой, но в голове не переставали возникать картины праздничного города. За каменной стеной все было куда радостней, нежели в пригороде. Никаких тебе кишок на деревьях и плача по умершим. Только смех и веселье, пока лесорубы хоронят своих по другую сторону города…

- Детвора всюду бегает, - откинувшись в кресле и зажмурив глаза, снова заговорил Наталь. Ему хотелось выкинуть из сознания все навязчивые картины и проспать до глубокой ночи, пока не начнется самый разгар праздника, и все же… – Смеются, ждут подарков и чудес. Кто поглупее – от богов, кто поумнее – от мамки с папкой.

Выдержал короткую паузу. Припомнил собственные детские годы, а заодно и надежды на очередной Венец Зимы, и радостное копошение у праздничного дерева поутру среди кип цветных свертков – подарков, таких желанных и долгожданных.

- Неудивительно, что местные дворяшки лесорубам не поверили про козлоногого, - Наталь отвлекся от грез и пошарил взглядом вокруг в поисках еды. Впрочем, надеяться, что Эйнеке что-нибудь приготовил, было еще глупей, чем ждать чуда от молчаливых идолов.

- Половина их дружин по кабакам глотки рвет праздничными песнями так, что уши закладывает! Другая половина уже который день мертвецки пьяна и дрыхнет: кто под столом, а кто у бабы в койке! - на последних словах на лице Наталя расцвел хищный оскал, а внутри пробудился голод, не касающийся пустого желудка.

- Ну ничего, сейчас поспим пару часиков и тоже праздновать пойдем, а, братишка? Уверен, выпивка и девки в этой дыре еще не скоро закончатся! - поделился Наталь планами на Венец Зимы. Он не ждал, что Эйнеке с ними согласится, но полагал, что брат хотя бы ему возразит или просто поворчит. Однако в ответ было молчание.

- Братишка, старый железом заплатил! Сказал, если мало будет, еще приходить! - прикрикнул Наталь, возвысив голос: желал разбудить Эйнеке, а заодно и отомстить за свой рассказ, ушедший в никуда.

- Заткнись уже, кретин! - тогда же просипел Эйнеке из-под одеяла. Может, он бы сказал что-то еще, добавил бы ругани позаковыристее, но прервался. Одеяло, укрывавшее мага с головой, заколыхалось. Приступ кашля, охвативший Эйнеке, оказался столь силен, что аж задрожала кровать, на которой маг лежал.

Наталь вмиг потерял желание спать. Он тихо ругнулся сквозь стиснутые зубы, вскочил и ринулся к брату. Сдернул одеяло, склонился над Эйнеке. Тот был бледнее, чем обычно. Наталь попытался дотронуться до его лба, однако Эйнеке, злобно шипя, извернулся. Впрочем, почувствовать жар, исходящий от его тела, можно было и не касаясь. Сердце ушло в пятки, и Наталь ощутил, как в голове его зарождается легкая паника. Братец явно перенес ночную охоту хуже, чем он. Вот только не хватало, чтобы он опять слег с простудой прямиком в Венец Зимы!

- Мои кости!.. - словно желая «добить» старшего брата, простонал Эйнеке и сжался. Лицо его скривила гримаса боли, так хорошо знакомая Наталю.

Оставалось только одно.

- Я за лекарем! - выдохнул не на шутку взволнованный Наталь.

========== Часть третья: «Спор» ==========

Ранние подъемы (а «рано», по мнению Эйнеке, заканчивалось лишь где-то к трем-четырем часам после полудня) выводили мага из себя. Он терпеть не мог просыпаться слишком рано, отдавая предпочтение ночному образу жизни, и утро, начавшееся прежде, чем солнце отклонится к горизонту, по определению не могло быть хорошим. Об этом Эйнеке как раз размышлял, пребывая где-то на грани сна и яви, когда домой вернулся Наталь. Грохот двери, скрип половиц, тяжелые шаги окованных металлом сапог – тихо и осторожно было не для него. Эйнеке недовольно скривился. Натянул одеяло на голову. Зарылся под подушку, силясь заглушить излишне громкие звуки. Что-то внутри головы отзывалось на них долгой протяжной болью. Еще большей болью, чем та, что выдернула Эйнеке из глубокого сна полчаса назад.

Задорный звон монет. Эйнеке узнал его, но не испытал никакого особенного удовольствия. Стиснул зубы, сдерживая в горле болезненный стон. Голова просто раскалывалась! И жар… Эйнеке чувствовал, как горят его щеки и уши, как кожу покрывает испарина. Все остальное он воспринимал едва-едва: надоедливая болтовня брата, попытки ощупать его лоб, ругань… зато ясно и остро полуэльф ощутил неприятное чувство, втекающее прямиком в его кости. Как раскаленный металл!..