Я мигом присел на корточки и, поборов отвращение, провел ладонью по шерсти кошки. Та, тут же забыв о том, что я чуть было не расплющил её ранее, довольно замурчала и потерлась о мою ногу.

– Как мило, – Ханако, подойдя ближе, опустилась на колени и легонько потрепала кошку между ушей. – Это ваша, Айши-семпай?

– Нет, – помотал головой я, стараясь не смотреть на её брата, тоже приблизившегося ко мне. – Она просто пробегала мимо, и я решил погладить её.

– Отрадно видеть, что среди нас есть люди, которые любят животных, – улыбаясь, вымолвил Таро.

Моё сердце совершило кульбит, и я, сделав над собой колоссальное усилие, посмотрел на него и поднял уголки рта.

– Спасибо, семпай, – хрипло выдавил я.

Кошка, которой мы, по-видимому, уже надоели, вдруг вырвалась и побежала через дорогу по своим кошачьим делам.

Неугомонная Ханако, с любопытством посмотрев на меня, заинтересованно спросила:

– Айши-семпай, а вам тоже в эту сторону?

Я помотал головой и встал на ноги. Надо срочно придумать правдоподобное объяснение моему присутствию здесь, иначе семпай может начать что-то подозревать…

– Тут неподалеку находится кондитерская, – вымолвил я, стараясь выдавить из себя улыбку. – Там изготавливают французские пирожные… Видите ли, я не особо патриотичен в плане сладостей: эта часть японской кухни меня не вдохновляет. Я часто прихожу сюда, чтобы полакомиться европейскими десертами.

Через дорогу и вправду располагался небольшой магазин, на вывеске которого значилось: “Арсен Люпен. Французские сладости”. Преследуя семпая, я проходил мимо этой лавки несчетное количество раз, но никогда не заходил внутрь.

– Ах, этот! – Ханако, вскочив, потянула брата за локоть. – Таро-нии, давай тоже как-нибудь зайдём туда!

– Непременно, – сдержанно улыбнулся семпай, с нежностью глядя на сестренку. – Как только кое-кто исправит оценку по алгебре, мы первым же делом отправимся за пирожными.

– Ну-у-у… – недовольно протянула первоклассница, надув губы. – Матсуока-сенсей специально занижает мне результат; говорит, что я могу лучше, и это меня стимулирует. Но я не люблю математику вообще! Я актриса, я гуманитарий!

Таро усмехнулся и потрепал девочку по голове.

– И всё же тебе стоит постараться, – мягко заметил он. – Я согласен с твоей преподавательницей: ты можешь показывать отличные результаты, когда хочешь этого.

Я, навострив уши, следил за их дискуссией. Семпай, с его деликатными манерами, не изменял себе даже в общении с близкими родственниками, и я искренне завидовал этой Ханако с её глупыми хвостиками: ей доставалась искренняя любовь смысла моей жизни.

С другой стороны, я узнал нечто весьма важное для себя… И теперь настало время рискнуть.

Ну же, Аято! Сейчас или никогда!

Я набрал полную грудь воздуха и осторожно вымолвил:

– Я могу позаниматься с Ханако.

Оба отпрыска семьи Ямада в растерянности посмотрели на меня.

– Действительно, – Таро склонил голову набок. – Я и забыл, Айши-кун, что ты силен в точных науках…

– Он представлял нашу школу на олимпиаде префектуры! – завила его сестра с такой гордостью, будто это было её достижение. – Айши-семпай, если вам не трудно, пожалуйста, подтяните меня по алгебре!

И она поклонилась.

– Присоединяюсь к просьбе сестры, – прибавил семпай. – Айши-кун, я чувствую, ты надежный человек, поэтому прошу позаботиться о моём сокровище.

Я поклонился в ответ, скрывая торжествующую улыбку, которая могла показаться им жутковатой. Есть! Я сделал это! Теперь я смогу привлечь эту инфантильную девицу на свою сторону!

– Я с радостью позанимаюсь с Ханако математикой, – проговорил я вслух.

========== 8. Мастер на все руки. ==========

С утра я шел в школу в превосходном настроении.

Жара ничуть не спала, и солнце по-прежнему белым раскалённым шаром висело у нас над головами. На небе не было ни облачка, и дождь оставался лишь несбыточной мечтой.

Но моя душа пела.

Мне предстояло заниматься алгеброй с сестрой семпая, фотографироваться под руководством Фреда Джонса и укреплять дружеские узы с президентом научного клуба. Все эти планы, однако, не давили на меня: я сознавал, что стал на один крохотный шажок ближе к своей цели.

Быть очаровательным не составляло трудности: просто нужно было следовать давным-давно сложившемуся стереотипу “хорошего парня”, так широко эксплуатируемому в комиксах-манга. От меня требовалось всего лишь вести себя так же, как и он, говорить те же вещи, что и он, поступать так же, как и он.

И всё.

Люди, по существу, довольно простые существа. Не стоит усложнять их линейную природу многоуровневыми психологическими конструкциями. Определенное действие, как в физике, порождает адекватное ему противодействие. Сделав над собой усилие и играя роль “хорошего человека”, я смогу не только заработать себе отменную репутацию, но ещё и привлеку к себе нужных людей.

Кто будет ожидать подвоха от славного парня? Да никто.

Именно с этими мыслями я и прошел через ворота школы, отвесив традиционный поклон учительнице физкультуры, коршуном наблюдавшей за нами.

Пройдя во внутренний дворик, я отыскал глазами отпрысков семьи Ямада и улыбнулся: семпай показывал своей сестре что-то в книге, которую читал, и приглушенно смеялся.

Ну разве он не совершенство?

Я вознамерился было подойти к ним поближе, чтобы обсудить, как и когда мы с Ханако будем заниматься алгеброй (и, может быть, что было бы превосходно, её брат присоединиться к нам), но меня прервал громкий окрик: “Айши Аято!”.

Я удивленно повернулся на голос. В дверном проёме, ведущем в секцию клубов, картинно застыла Кизана Сунобу. Сия сценическая дива, уперев руки в бока, мешала пройти остальным, но, как и всегда, дела прочих людишек её мало заботили.

Щеки президента театрального клуба пылали, а глаза метали молнии. Если бы их кружок ставил сейчас пьесу из древнеримского эпоса, то она бы прямо так смогла бы сыграть фурию.

Кизана подлетела ко мне на огромной скорости и ткнула пальцем в грудь, обвиняющим тоном провозгласив:

– Ты что это удумал?

– Прошу прощения? – поднял бровь я. – О чем вы, Кизана-семпай?

– О чем я?! – она вдруг поняла, что находится на улице, и нас смотрит чуть ли не полшколы. – Отойдём-ка!

И будущая актриса решительно потопала к одной из дверей. Я послушно пошел следом, решив, что лучше сначала остудить пыл этой дамы, а потом уже приниматься за младшую из семьи Ямада и её проблемы с точными науками.

Кизана привела меня в комнату швейного клуба. Это помещение, представлявшее собой ровные аккуратные рядки парт со стоявшими на них оверлоками и большой стол-этажерка в торце, использовавшийся как выставка поделок. Я не знал ни кто состоял здесь, ни когда они должны были прийти, да и, собственно говоря, меня это не интересовало.

Сунобу вошла первая и, подождав, пока я прикрою дверь за нами, всплеснула руками и затараторила:

– Айши Аято, вчера ты прошел прослушивание на роль Гамлета! Ты выступил так, что у меня – у меня! – перехватило дыхание! Я никогда до сего момента не встречала подобного и хотела выбрать тебя, как вдруг с утра ко мне заявляется этот Сота и сообщает, что ты больше не претендуешь на роль! Что это значит?!

Я выставил ладони вперед, тщетно призывая собеседницу к спокойствию.

– Кизана-семпай, мне жаль это говорить, но я приходил на прослушивание для себя, а не ради пьесы, – начал я. – Мне это нужно было для личного самоутверждения. Простите, если что не так.

Старшеклассница сдвинула брови у переносицы и помотала головой.

– Послушай меня внимательно, Аято-кун, – отчеканила она. – Я видела многих бездарностей, мнящих о себе бог знает что. Я проводила сотни прослушиваний, которые являлись пустой тратой моего времени. Я сыграла в достаточном количестве постановок, чтобы с первого взгляда отличать дар от посредственности. Когда ты выступил в моём клубе с монологом, я забыла, как дышать. У тебя подлинный талант, Аято-кун, и будь я проклята, если позволю тебе зарыть его в землю!