Сов зря предупредили, у них всё было готово к обороне и оставалось только добраться до постов и вооружиться. И им дали для этого время. Если бы атаковали сразу, без разговоров, без предупреждения и без переговоров, то они не смогли бы занять удобные для обороны места и подготовиться к штурму. А теперь за эту глупость придется платить кровью.
Мы были вооружены многофункциональными штурмовыми короткоствольными автоматами. Это было самое совершенное оружие на тот момент. Возможность быстро изменить тип снаряда, множество альтернативных режимов стрельбы, высокая точность и скорострельность. Одеты мы были в самую лучшую броню. Она умела поглощать все типы боеприпасов, но у нее был свой предел, и она много весила. К тому же она имела свои ограничения по количеству поглощаемых снарядов. Но в первые секунды штурма именно она спасла нам жизни.
Мы зашли в свой проход и продвигались по нему небольшим перебежками. Взрывы раздались неожиданно. Детонировали мины, встроенные в стены и активированные Совами. А после началась пальба. Проход оказался длинным коридором без возможности укрыться за чем-либо. Мы огрызались короткими очередями, стараясь выцелить противника. Коридор заволокло дымом, и мы перешли на альтернативное зрение. Шлемы, встроенные в броню, позволяли видеть во множестве спектров. По нам стреляли длинными очередями, просто пытаясь попасть наугад. И некоторые снаряды достигали цели. До конца коридора мы добрались без потерь, но из десяти человек у двоих броня была уже сильно изношена. Требовалось заменить батареи. Тогда броня смогла бы поглощать снаряды и дальше. Большая часть батарей была потрачена на поглощение взрыва мин.
Я отдал приказ, и двое сняли броню. Они переключили автоматы в режим одиночной снайперской стрельбы. Теперь их задачей было издалека прикрывать остальной отряд, точными выстрелами нейтрализуя противника.
Коридор закончился большим холлом, в котором на полу лежало несколько окровавленных тел. Наша стрельба не прошла даром. Совы лежали как попало. По следам крови было видно, что некоторых пытались тащить, но бросили. Наверх, в жилые блоки, дороги не было. Дорога была только вниз, в коридоры и подсобные помещения подземного города. Мы подготовились и стали спускаться.
Очередная стычка произошла через две минуты осторожного пути. На нас вылетело трое Сов, и один был с ракетометом старого образца. Мы успели выстрелить, и только поэтому ракета полетела не точно в нас, а над нами. Она врезалась в потолок и взорвалась. Броня почти у всех была обнулена, а один был тяжело ранен. Мы уничтожили троицу Сов и сняли всю броню.
Дальше продвигались по той же схеме, только на нас уже не было брони. Срочно запросили подкрепление, но оно не могло прибыть очень быстро. Постоянные перестрелки, засады, мины. К концу нашего маршрута дошли только двое, и один из них я. Остальные были или тяжело ранены, или убиты. По пути мы уничтожили почти полсотни Сов.
В конце нашего маршрута мы встретили другой отряд, который начинал штурм через другой проход. Их осталось также трое. А третья группа не появилась вовсе. Они умерли все в постоянных стычках с Совами. Теперь наша задача изменилась. В помещение, в котором мы остановились, было четыре входа. По двум прибыли мы и другой отряд. По третьему должен был прийти третий отряд, но не пришел. В четвертом проходе была основная база Сов.
Нас было шестеро, а Совы не стали дожидаться нашего подкрепления и пошли на прорыв. Мы отбивались, как могли. Боеприпасов было много – мы брали автоматы у погибших товарищей. Но нас просто завалили трупами. Вшестером мы убили шестьдесят восемь человек, больше никогда такого не повторялось. Но Совы продолжали прорываться и не останавливались. Они смогли прорваться в третий коридор, накрыв наши спешно возведенные укрытия плотным огнем. Преследовать мы их не стали. Наши тела могли двигаться, годы тренировок прошли не зря. Но наши чувства не давали нам возможности преследовать Сов. Нас осталось всего трое из шести. Мы стояли и смотрели на гору трупов, которую мы создали своими руками. Шестьдесят восемь тел, которые буквально полчаса назад еще были людьми, заполнили коридор. Повсюду была кровь, ошметки тел и остекленевшие глаза, смотрящие в разные стороны.
Из Сов вырваться не смог никто. Их встретило наше подкрепление и полиция. Они попали под перекрестный огонь и погибли все. Как потом выяснилось, Совы предпочли умереть все, но не сдаться. Всего их было почти шестьсот человек. С нашей стороны погибло чуть более тридцати. Если бы шла война, то можно было бы назвать это великой победой. Но у нас так не поворачивался язык. Я до сих пор помню те коридоры и тела, разбросанные повсюду.
Нас отправили на реабилитацию, но она помогала слабо. В строй вернулся только я. Остальные бойцы, участвовавшие в штурме и выжившие, сошли с ума. Мне дали новый отряд, но я с ними уже не сближался. Теперь я понял, почему так вели себя более старшие командиры. Почему никто из них не сближался с бойцами. Заботиться – да, опекать – да, защищать – да, сближаться – нет. Универсальная формула для любого человека, который работает с людьми, которых может уже завтра потерять.
– А что у тебя с рукой? – спросил доктор Свамп. – Ты же не хотел делать аугментации, но сделал. Видимо, что-то случилось, что ты решился на это.
– Как ты догадался? – в ответ спросил Мигель.
– Я же доктор, – улыбнулся в ответ Свамп, – а психология – это часть профессии.
– Да глупо получилось. Мне тогда было двадцать девять. Мы готовились к очередной операции. Задача была – уничтожить объект, именно не захватить, а уничтожить. Причем сделать это нужно было так, чтобы основные строения не пострадали, а пострадало только оборудование. Людей тоже желательно было не трогать. Если я правильно понял, то так мы могли нанести экономический урон конкурентам, а им придется опять вкладывать деньги и силы в разработку месторождения. Захватывать же объект не имело смысла из-за его удаленности. Мы не смогли бы нормально его защищать и удерживать долгое время. Нас вооружили, посадили на огромный геликоптер и отправили на объект. Нас было шесть отрядов, но вооружены мы были в основном нелетальным оружием. Из опасного у нас были только мины, которые взрывались удаленно, по команде с пульта.
Охраны на объекте почти не оказалось. Слишком далеко на территорию конкурентов мы забрались. Мы без труда их обезвредили и отволокли в отдельно стоящее помещение. Потом началась беготня за рабочими и инженерами, но все-таки мы их всех собрали и отправили в то же самое помещение. Объяснив пленникам, что будет дальше, чтобы они не боялись и не делали глупых или геройских поступков, мы приступили к минированию. Обошли каждый закоулок, и в нем устанавливали мины. Мне стало скучно, и я тоже пошел минировать. Это и стало моей глупостью.
Если ты не знаешь, то существуют такие мины, начиненные плазмой. Их называют «огненными жуками». У них шесть лапок, которыми они могут крепиться к любой поверхности. Команда на детонацию отдается удаленно. Но перед этим «жука» надо включить. Пока его не включишь, это просто ничего не способная сделать железяка. Так вот, у этих «жуков» взрыв направленный. Например, если его прикрепить на одну стену и взорвать, то внутри помещения всё сгорит, но стена, на которой был сам «жук», останется почти нетронутой.
Я держал «жука» в руках. Перевернул, чтобы нажать кнопку включения. Как только я до нее дотронулся, произошел взрыв. Плазма внутри «жука» спалила всё, до чего могла дотянуться. Мне повезло, что я руку не прижимал к телу, а держал ее вытянутой. Поэтому мне спалило всё до локтевого сустава. Кровью истечь я не мог. Плазма остаток культи превратила в спекшийся комок плоти. Такой боли я не испытывал никогда. Сначала боролся с ней, сколько мог, а потом потерял сознание. Очнулся я уже на базе, накачанный обезболивающим. Поговорил с врачом и выбрал такую форму протеза. Меня прооперировали и отправили служить дальше. На нанороботов мне не хватило денег, а в войсках их не одобряли в то время. Поэтому поначалу я в руке носил разные небольшие предметы, которые могут пригодиться. Одно время долго носил набор, объединявший множество инструментов в одном предмете. Несколько раз он меня здорово выручил.
