Нейт изучал Чака, пытаясь понять, как тот зашёл так далеко, абсолютно сбившись с пути. На самом же деле не было никакой конкретной точки невозврата. Годы делали Чака Басса цинником с нездоровой любовью к вкусу шотландского виски. То, что случилось между ним и Блэр перед её отъездом, ничуть не помогло ему, а лишь ослабило. Чак Басс падал всё ниже и ниже, а Нейт не был уверен, что его друг справится один.

- Послушай себя! Кто ты, чёрт возьми?

- Я Чак Басс, - самодовольно повторил он, в глубине души понимая, что ведёт себя как редкостный идиот. Однако Чак уже не мог заставить себя остановиться. Постоянный шквал ненависти к самому себе выплёскивался на неповинного Арчибальда.

Но в Нейте что-то изменилось. Их дружба была очень долгой, и, безусловно, привилегии от того, что он – лучший друг Басса, были. Но Арчибальд устал быть правой рукой Чака и собирать за ним осколки. Нейт пытался снова и снова быть хорошим другом, но это не получалось. Он не понимал, как Блэр столько времени могла справляться с таким характером.

- Знаешь что, Чак? Иди и выпей ещё одну бутылку шотландского виски. Может быть, даже что-то покрепче. Бурбон. Текила. Уверен, у тебя широкий выбор. Выпей всё. А мне плевать. Я ухожу. Но небольшой совет на прощание: если старый Чак Басс собирается воскреснуть, пусть он держится подальше от Лили. Ей не нужно видеть тебя таким. Держись подальше от неё, подальше от Серены и подальше от Блэр. Я, возможно, причинял Блэр боль, когда мы были вместе, но ты просто уничтожил её.

- Блэр знала, на что шла, когда начала называть меня своим парнем, - напомнил Нейту Чак, пытаясь не показать, как плохо ему стало от воспоминаний.

- Знаешь, мне кажется, она думала, что ты изменился. Ты думаешь, что в чём-то виновата она? Всё, что она когда-либо делала, было от любви к тебе. Блэр не заслуживает такого обращения! – Нейт повернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

В голове Чака был приятный шум, но после слов Нейта парень мгновенно протрезвел. Он сидел, как замороженный, на диване, в ушах раз за разом повторялись последние слова Арчибальда. Звуки открывавшихся и закрывавшихся ящиков доносились из гостиной, Нейт собирал свои вещи, чтобы уйти. Басс хотел было подняться и попросить прощения, но лишь вновь опустошил бокал и задумался о словах друга. Он сказал точь-в-точь то, что и она той самой ночью. “Всё, что я когда-либо делала, было ради тебя”. Чак не осознавал значимости этих слов до сих пор.

Всю свою жизнь он искал любовь, но одновременно и отталкивал её, полагая, что слишком хорошо, когда все желания исполняются. Он хотел любви отца, но так и не получил её. Или, по крайней мере, так ему казалось до недавнего времени. Дневники Барта были полным доказательством любви отца к сыну. Лили любила его всё время, но он, конечно, понял это только после того, как пару раз оттолкнул её. Элизабет Фишер сумела убедить его в том, что она – та самая мама, которую Чак так отчаянно хотел иметь, но она была и доказательством того, что методика отталкивания людей не всегда должна отменяться.

А ещё была Блэр. Она полюбила его безоговорочно, ни с того ни с сего. У неё был Нейт, совершенно стабильный парень, который, возможно, и не любил её, как должен был, но любил достаточно, чтобы сделать её счастливой. Но она влюбилась именно в Чака. Он был единственным, кого Уолдорф всегда поддерживала и в кого верила. Она боролась за их отношения, пока не наступило то, что наступило. То, что он сделал с ней, не просто ошибка. Она сама сказала, что никогда не думала о том, что худшая вещь, совершённая им в жизни, будет направлена на неё.

Как бы он ни хотел быть любимым и как бы люди вокруг ни хотел любить его, казалось, что Чак не в состоянии получать любовь. А уж тем более отдавать её. Он хотел походить на Эрика, который всегда верил в лучшую сторону человека, даже если тот совершал какой-то проступок. Ребёнок пытался покончить с собой, но теперь он искренне любит Серену и Лили, дорожит женщинами, которые привели его к возможности суицида. Чак не знал, как находить в людях только лучшее, и был слишком горд, чтобы поделиться с кем-то этой проблемой.

Нейт вышел из своей комнаты, держа в руках сумку, набитую одеждой:

- Я вернусь завтра, чтобы забрать всё остальное. Постарайся воздержаться от смены замков до этого времени. И помни о том, что я сказал: держись подальше от Лили, Серены и Блэр.

Чак смотрел на него, пытаясь что-то сказать, объяснить Нейту своё поведение. Но ничего не вышло. Вместо этого Басс встал и пошёл на кухню, чтобы вылить весь оставшийся скотч в раковину. Не оборачиваясь на Арчибальда, он зашёл к себе в спальню. Было слышно, как уезжал лифт, и знакомое чувство одиночество вновь окружило Чака. Пентхаус вдруг стал гораздо меньше. Взяв с полки очередной дневник своего отца, Басс вышел на крышу, ему не хотелось находиться в помещении, раскаленном до предела. Тем более, наедине с собой.

От вида, открывавшегося с крыши, захватывало дух. Нью-Йорк раскинулся перед Чаком, освещённый огнями. Звук от движущихся по улицам машин был приглушённым, ночная жизнь казалась такой спокойной, когда ты находишься над ней. Он позволил себе подумать, зачем пригласил бы Блэр на эту крышу. Может, чтобы провести романтический ужин. А может, чтобы просто сесть рядом и смотреть на город внизу и небо над головой. Но пришлось вернуться в реальность, где Чак и Блэр не были вместе и, возможно, никогда больше не будут.

Было легко чувствовать себя на вершине мира. Однако при других обстоятельствах Чак наслаждался бы властью, оказавшись на крыше собственного отеля. Сейчас же ему было одиноко. На земле люди бежали по своим делам, встречались и проводили вечер вместе. Басс пытался убедить себя, что где-то внизу есть кто-то, кому ещё хуже. Но это было очень трудно, когда собственный мир лежал в руинах.

Он скучал по Блэр. Скучал отчаянно, гораздо сильнее, чем мог признаться кому-либо, кроме себя и, возможно, Лили. Он скучал по тому, как они просыпались вместе. Скучал по их ссорам, возникающим из-за выбора фильма или ресторана. Скучал по тому, как находил её вещи в своём шкафу, потому что ей не хватало места в её. Скучал по сообщениям «думаю о тебе» на протяжении всего дня. Просто скучал по ней.

Чак понимал волнения Нейта по поводу возвращения к старым привычкам. Но он не возвращался к ним на самом деле. Или, по крайней мере, старался не возвращаться. Басс просто пытался понять, что ему делать. С Лили. С Блэр. И скотч был единственным известным ему выходом. Алкоголь и снотворное были тем, в чём он был уверен. Гораздо проще заглушать чувство вины, когда ты пьян или почти спишь.

Блэр отдала ему своё сердце. Она доверяла Чаку и верила, что останется в безопасности. Он не понимал, пока не стало слишком поздно, как ей трудно простить его за прошлые прегрешения и дать возможность доказать, что он может быть человеком, которого Блэр мечтает видеть рядом с собой. Может быть, она и использовала его, но кроме истории с поцелуем преподавателя из университета ничего в голову не приходило. И он знал, что за ту история Уолдорф много раз извинялась, признавая свою вину. С того момента, когда они стали официальной парой, Блэр всё дела лишь ради него.

Чак прислонился к выступу здания, вспоминая ночь, когда пытался спрыгнуть с крыши «Виктролы». Она просила его не поступать так хотя бы с ней. Он знал, что остановится, так как после её слов стало значительно легче.

Басс сунул руку в карман и достал ожерелье от Эриксон Бимон, которое подарил ей на семнадцатилетние. Это был день, когда он признался ей в своих чувствах. День, начавшийся той самой ночью в их лимузине. Чак никогда не признавался ей, но украшение было его путём показать, что он отдаёт ей своё сердце. Ожерелье было ключиком к нему. Даже если они не вместе, он по-прежнему готов отдать своё сердце только ей, пусть она и уберёт его в коробку с ненужным хламом. Украшение он заметил после того дня, когда свалил шкатулку, так и не отправленную Блэр. Тогда он положил его в карман, где оно и пролежало до настоящего момента. Басс не знал почему не смог вынуть его до сих пор.