- Медсестра будет заходить примерно раз в час, чтобы проверять твоё самочувствие. Доктора придут позже, а пока ты можешь спокойно отдыхать, - сказал он. – Они уже дали указание максимально снизить уровень твоих нагрузок.

- Спасибо, - Блэр открыла глаза и улыбнулась. Несмотря на то, что этот жест был лишён всей энергии, он стал лучшей благодарностью для Чака. Он сидел в кресле, приставленном очень близко к её кровати, и держал за руку.

- Не за что, - Басс отмахнулся. – Как ты себя чувствуешь?

- Слабой, - не кривя душой ответила Блэр, - усталой.

- Ты была очень обезвожена. Дорота очень долго возмущалась по поводу отсутствия каких-то лекарств на кухне Уолдорфов.

Блэр попыталась улыбнуться, Дорота знала о булимии и в самые опасные дни заставляла подопечную пить специальные таблетки, чтобы держать в организме много воды, когда её там не хватало.

- Сколько сейчас времени?

- Почти час ночи.

- И я всё ещё здесь? Это было простое пищевое отравление! Я могу отоспаться и дома, в собственной постели, а не в ужасной больничной койке.

- Не надо протестовать. Врачи хотят понаблюдать за тобой всю эту ночь. Если всё будет хорошо, то уже утром тебя выпишут.

- Я никогда больше не буду есть лосось.

- Лосось? Что он тебе сделал?

- Я ела именно лосось, когда мне стало плохо, - объяснила Блэр. – Я никогда больше не притронусь к нему. И ко всем блюдам, в составе которых есть эта рыба. И даже к суши.

- Это был не лосось, поверь. Видимо, яйца, которыми вы с Сереной завтракали утром. Врачи сказали, что в них была сальмонелла. Тебя спасло только то, что ты кушаешь, как птичка.

- Хорошо, - застонала Блэр, - я больше никогда не буду есть яйца.

Чак улыбался, её спектакль смешил его.

– Я чувствую себя ужасно, - протянула Уолдорф.

- Ты и выглядишь ужасно.

- Спасибо, Басс, - злостно ответила она.

- Новый лист… Помнишь, я же честен с тобой, - с лёгким смешком прокомментировал он.

- Если бы я чувствовала себя лучше, я бы показала тебе, куда надо засунуть этот новый лист с твоей честностью на пару, - обиженно пробубнила Уолдорф. Она заворочалась на больничной койке, пытаясь устроиться поудобнее. – Почему ты до сих пор не в постели? Тебе нужны силы, когда в твоих руках сосредоточена власть над многомиллиардной компанией.

- Как я могу спать, если ты в больнице? – он не хотел даже говорить о том, что в любом случае не заснул бы без таблеток.

- Ты не должен оставаться, - сказала она, в тайне надеясь, что он никуда не уйдёт. Блэр не хотела оставаться одна в больничной палате.

- Я знаю, - он поцеловал тыльную сторону её ладони, потом опустил её руку на кровать и переместился в кресло. Чак подумал, что надо купить себе в кабинет больничное кресло, потому что он так привык к ним, проводя в медицинских заведениях столько времени в последние дни. – Спи, Блэр.

Девушка была слишком измотана, чтобы не послушаться.

Тишина и покой. Это было редкостью для Верхнего Ист-Сайда. Места, где постоянно разжигаются скандалы и рождаются сплетни. Редкий житель района мог уединиться в своей спальне, завернуться в поношенную пижаму или халат и читать. Но когда появлялась такая возможность, было грешно ей не воспользоваться. Сайрус и Элеонор были в Париже, всю времённую прислугу Блэр уволила и осталась в огромном пентхаусе совершенно одна.

Её живот был не в лучшем состоянии, но врачи отпустили её после того, как утром девушка съела целую тарелку куриного бульона. Чак провёл рядом всю ночь, устроившись в совсем не удобном кресле около постели Блэр. Он ушёл только тогда, когда был полностью уверен, что Серена поедет в пентхаус с Блэр. Они устроились перед телевизором и продолжили просмотр «Секса в большом городе» с того момента, где остановились в предыдущий раз. Как бы Би ни любила свою лучшую подругу, но она была очень рада, когда Эс уехала, оставив её наедине с книгой и собственными мыслями.

Блэр пыталась не думать о Чаке. Она делала вид, что ей не интересны поступки Басса, будь то укрывание её одеялом или продажа отеля.

На самом деле Уолдорф давно поняла, что если бы проблема заключалась только в ситуации с Джеком и отелем, то она бы уже давно простила его и дала очередной шанс исправить их отношения. Больше двух месяцев прошло с той роковой ночи, и сейчас боль, причинённая им тогда, оставалась в ней, но куда в меньшем количестве.

Проблема была в Чаке. Он был самым сложным человеком, которого она когда-либо встречала. Все они имели проблемы с родителями. Отец Блэр бросил её мать ради мужчины и переехал в другую страну. Мать Блэр была причиной её пищевых расстройств, потому что постоянно настаивала на том, что дочь недостаточно хороша. Отец Нейта сидел а тюрьме, а мать общалась с ним только с помощью электронных устройств. Отец Серены вернулся после многих лет отсутствия, а её мать, которая, вероятно, была лучшим родителем из возможных в Верхнем Ист-Сайде, умирала. Даже брат и сестра Хамфри были детьми не самых лучших родителей. Но Чаку было сложнее всех. И Блэр часто думала, что только она одна и, наверное, Лили, понимают, насколько он пострадал от отсутствия родительского внимания.

Несмотря на всё это, Блэр знала, что Чак любил своего отца. Она помнила, что когда они были поменьше, все ребята читали в газетах новости бейсбола, а Басс погружался в заметки о фондовом рынке, лишь бы произвести впечатление на Барта. Она знала, что его стиль и поведение – попытка скопировать манеры отца. И в сознании Чака это был единственный путь приближения к отцу, к семейной любви, которая была у них слишком личным вопросом.

Но Чак всё равно получал недостаточно любви от отца, независимо от того, как старался привлечь его внимание. Блэр знала, что алкоголь, наркотики и вся распущенность появились именно от этого. Когда и такие крайности не сработали, Чак решил взяться за «Виктролу». И даже через год после смерти старшего Басса младший пытается произвести впечатление на отца. И история с Джеком была тому доказательством.

Вопрос отношений с матерью занимал совсем другое место в истории жизни Чака Басса. Он прожил всю жизнь, чувствуя вину за смерть той, что подарила ему жизнь. А потом появилась женщина, как две капли воды похожая на ту, фотография которой стояла в рамке на столе Барта. Все факты указывали на то, что она действительно миссис Басс. Блэр спустя время осознала, что должна была видеть, что всё слишком хорошо сложилось, но она никак не реагировала и лишь подталкивала Чака к сближению с Элизабет. Уолдорф хотела, чтобы её любимый был счастливым, и она знала, что присутствие родителя в жизни сделает его таким, потому только поощряла связь с «матерью», отчаянно пытаясь увидеть его улыбку.

Чак запутался в лабиринте сложностей, был слишком напуган своей любовью или тем, что его любили. Но после того, как он понял, что такое любить, он уже не мог без этого. Чак хотел успеха и власти. Но кроме того он хотел и Блэр. Конечно, был способ иметь и то, и то, но он не знал, как добиться баланса между работой и личной жизнью. Он был слеп, не замечая, как страдала она, если он погружался в работу. Особенно это чувствовалось перед появлением Джека. Чак не знал, как отчаянно Блэр старалась быть идеальной спутницей его жизни. В глубине души она понимала, что если расскажет ему обо всём, то он только замкнётся.

Блэр сидела на кровати, глядя в окно, за которым темнело небо и сверкали разноцветные огни. С лестницы послышались мягкие шаги, инстинкт подсказал девушке, что это Чак. Она чувствовала его приближение. Он тихо постучал в дверь её комнаты.

- Заходи, - крикнула она, пытаясь за пару секунд проверить состояние своих волос.

- Привет, - тихо сказал он, открывая дверь. – Я… эмм, думал… я зашёл, чтобы проверить, как ты себя чувствуешь.

Он держал в руках полиэтиленовый пакет, галстук был ослаблен, а верхняя пуговица рубашки расстёгнута. Волосы не расчёсаны, а под глазами были ярко выраженные круги. Он был очень усталым, и Блэр чувствовала свою вину за его ночёвку в больнице.