- Руфус, ты не мог бы оставить нас наедине с Чарльзом на пару минут? – спросила Лили.

- Я мог бы сходить выпить кофе, - согласился он. – Вам что-нибудь нужно?

Чак и Лили покачали голова. Они подождали, пока дверь за Хамфри закроется, а потом Басс сел на стул рядом с кроватью Лили.

- Блэр рассказала мне всё, что могла, но что случилось, Лили? Как ты себя сейчас чувствуешь? И что говорят врачи?

- Есть много терминов, чтобы объяснить это, но если говорить просто, то моё тело отвергает лечение, - вздохнула женщина. – Сегодня я чувствую себя лучше, чем вчера, но ещё не замечательно. И не обращай внимания на слова врачей.

- Что такое, Лили? – Чак нахмурился. Он пытался подготовить себя к плохим новостям, но…

- Больше нельзя ничего сделать. Время вышло, осталось просто пережить эти последние дни.

- Лили… - хотя он был готов это услышать, новость казалась абсолютно нереальной. – Они…

- Уверены? – спросила Лили. – Да, Чарльз, врачи уверены. Серена, Эрик, Дженни и Дэн ещё не знают. Я поговорю с ними чуть позже. По существу, это будет семейное совещание.

- Семья собирается для обсуждения предстоящей смерти матери… Должно быть, не самые лучшие времена, - сказал Чак, пытаясь угомонить бурю эмоций, нарастающую в нём.

- Ты должен быть там, - сказала Лили, не оставляя возможности поспорить. – Теперь давай поговорим о чём-нибудь кроме рака и смерти. Сегодня разве не тот день, когда ты должен был продать отель?

- Уже продал, - сказал Басс. – Это было первой вещью, сделанной за сегодняшний день, а потом я сразу же поехал сюда. Три с половиной миллиона в банке, а я больше не привязан к «Empire».

- Это справедливая цена?

- Я выставлял его на торги за четыре. Они согласились взять на себя все правовые формальности, за что я сбил полмиллиона. Я покупал его дешевле, значительно дешевле, получилась хорошая прибыль. Мне дали шестьдесят дней, чтобы покинуть свой пентхаус. Я надеюсь, что успею за тридцать.

- Ты уже думал о том, куда хочешь переехать?

- Немного. Я нанял агента, он уже нашёл мне номер в «Palace», если не будет варианта лучше. Я буду ближе к вам, если буду там.

- Решай так, чтобы это было удобнее тебе, Чарльз, а не нам. Найди для себя красивую квартиру или пентхаус, а не гостиничный номер. Ты и так всю жизнь живёшь в отелях.

Она попала в точку. Номер 1812 был его убежищем почти всю юность. Логово греха, пьянства, исчезающих дорожек белого порошка и быстро сменяющихся женщин. Нейт прятался там, когда не хотел видеться с родителями или Блэр. А для Чака это было единственное место, где он мог спокойно находиться.

- Как успехи в борьбе за Блэр? – спросила Лили, меняя тему ещё раз. Это была её надежда – увидеть их воссоединение, прежде чем произойдёт то, что должно произойти. Ей бы было гораздо легче, если бы она уходила с мыслью о том, что всё стало на верный путь.

- Прогресс определённо есть. Мы провели некоторое время вместе.

- И что? – нажала женщина.

- И она не нанесла мне ни одного телесного повреждения. Думаю, что это хороший знак.

- Определённо. Но вы поговорили обо всём, произошедшем между вами двумя? В первую очередь разобрались, почему сейчас не вместе?

По некоторым причинам Чак не мог лгать Лили. Если бы кто-то ещё спросил у него об этом, он не раскрыл бы карты, а лишь сильнее прижал их к груди. Он бы налил выпить своему собеседнику и сменил тему разговора. Но с Лили он хотел быть честным. Она могла бы помочь ему, дать совет, что сделать, чтобы вернуть Блэр. Она, в конце концов, женщина.

- Мы говорила прошлой ночью, - признался он. – Она прочитала мне лекцию, похожую на ту, что я недавно слышал от тебя. О том, что не надо отталкивать окружающих людей, которые обо мне заботятся. Но это всё неважно по сравнению с тем, что она сказала, что всё ещё любит меня. Она не произнесла эти три слова, но сказала, что её чувства не изменились. Мне нужно доказать, что она может доверять мне, прежде чем мы попробуем начать всё снова.

Он действительно скучал по тому, как Блэр говорит эти три слова.

- Я думаю, что доверие – настоящий вопрос, стоящий за всем этим, - согласилась Лили. – Ты и Блэр всегда чувствовали определённое доверие друг к другу, проблема в том, что оно не абсолютное.

Чак думал об этом. Блэр необходимо было услышать от него «Я тебя люблю», она не могла доверять ему, не услышав этого. Он спрашивал себя теперь, что нужно ей на данном этапе, чтобы полностью довериться ему? То, что она вчера поговорила с ним, сыграло большую роль, ведь они никогда не говорили об ошибках прошлого. Блэр манипулировала им в истории с поцелуем декана, именно тогда проблема доверия встала очень остро. Если его доверие было таким шатким, то он даже не мог представить её состояние в ситуации с Джеком.

- Как я могу дать ей возможность доверять мне? – спросил он у Лили. – Она сказала, что я должен быть здесь, но что это значит?

- Это означает только одно, Чарльз, - Лили улыбнулась невежественному мальчишке перед ней. – У вас есть история, прошлое, от которого трудно откреститься. Даже если ты не сбежал из страны на этот раз, Блэр по-прежнему считает, что ты спишь с половиной Манхэттена. Ты должен сделать так, чтобы она поняла, что ошибается. Я предлагаю на чистоту поговорить с ней, самому, без подарков и других возможностей подкупа.

Чак кивнул. Он мог это сделать. Он должен был это сделать. Он просто не хотел, чтобы хорошие разговоры начинались вокруг женщин и тому подобного. Это было одной из причин того, что их отношения с Блэр были в основном физическими.

Чак увидел колоду карт, лежащую на столике рядом с кроватью Лили.

- Сыграем в джин? – спросил он.

- Согласна на всё, что может меня отвлечь, - улыбнулась женщина.

Когда Чаку было 18 месяцев, он долго строил высотку из кирпичиков, а потом та рухнула. Тогда он первый раз выругался. Полуторогодовалый мальчик пробубнил «сукин сын», хотя, по словам Барта, это звучало больше как «уткин сын». У взрослого Чака было три предположения, откуда он взял эту фразу. Однако не только об этом проступке сына старший Басс писал в дневнике. Во втором блокноте были рассказы о том, как Чак воровал помаду у няни и разрисовывал ей стены, о том, как он выбрасывал вещи в унитаз и тому подобное. Чак был уверен, что дальше будет читать о том, как его выходки вызовут гнев отца. Но по записям казалось, что они забавляли Барта, даже когда это стоило ему больших материальных затрат на перекрашивание стен или смену канализации.

Раздался телефонный звонок, и Чак потянулся к трубке, отрываясь от дневника. На экране отображалось имя Блэр. Басс ответил незамедлительно:

- Блэр? Уже поздно… Всё в порядке?

- Я звоню, чтобы спросить об этом же. Я опять у Серены. Она рассказала мне о семейном совещании сегодня в больнице перед тем, как уснула вся в слезах. Я решила позвонить, чтобы узнать, как ты держишься.

Её искренняя забота заставила его улыбнуться.

- Мы не в силах что-либо изменить. Я знаю, что это звучит как клише, но мы правда не можем ничего сделать. Надо просто принять это.

- Ты прав, - Блэр на удивление быстро согласилась. – Я не хочу, чтобы это произошло, но кажется, что это неизбежно. Если Серена не хочет мириться с реальностью, то я обязана. Один из нас должен быть сильным, когда придёт время.

- Ты всегда сильнее, - сказал он серьёзно. – Даже если ты этого не знаешь.

- Я не настолько сильная, как ты думаешь, - возразила Блэр.

Чак решил, что сейчас самое время сменить тему. Он не хотел говорить и даже думать о предстоящей смерти Лили.

- Как держится Эрик? – спросил он. – Кажется, что всё было более или менее нормально, когда он вышел из моего лимузина пару часов назад, но не знаю, насколько искренними были его эмоции.

- Он совсем не плохо держится, учитывая обстоятельства. Они с малышкой Джей смотрят уже второй фильм с Робертом Паттинсоном.

- А как ты?

- Я? Я в порядке. Это не моя мать доживает последние дни.