Он открыл почту. По-прежнему от нее ничего не было.

Он подумал пару секунд, потом отправил ей очередное письмо и отложил телефон в сторону.

Он посасывал свое пиво, и гнев его стал потихоньку затихать. Потом он стал думать о положении жены. Деньги, которые она сняла со счетов, кончатся довольно скоро. А деньги кончатся – придется вернуться домой. Вопрос только в том, как ему вести себя, когда она вернется. Простить ее или устроить скандал? Нужно ли устанавливать какие-то новые правила из-за ее поведения? Он, пожалуй, склонен был думать, что да.

Он зашел в «Фейсбук». Ее аккаунт по-прежнему был заблокирован, разумеется. Тут ему пришла в голову идея: он быстренько вышел из своего почтового аккаунта и вошел снова как Имоджен. Она не знала, что он знает ее логин и пароль, но он обнаружил их довольно давно и с тех пор периодически проверял ее почту. Ему нравилось подглядывать за ней, видеть то, что она не выставляла напоказ. Последнее письмо в ее почте было от него – то, что он только что отправил. И оно было не прочитано. И предыдущее она тоже не читала.

Винс почувствовал, как в нем снова растет злоба. Он больше не беспокоился за нее. Но никто бы не стал винить его за то, что он злится. У него есть все права, чтобы быть в ярости! Но ведь я ее люблю, напомнил он себе, и всегда буду любить. Она знает это. Она знает, что принадлежит ему, и всегда будет принадлежать.

Шона Иган пила фруктовый смузи в кафе спортклуба и думала об Имоджен. Было понятно, что подруга исчезла намеренно. Было тревожно за нее, но в то же время обидно, что та не сказала ей ни словечка. На самом деле она понятия не имела, что творилось в голове у Имоджен, и это ее беспокоило. Они были знакомы еще со времен колледжа, а дружить начали, когда Имоджен стала ходить в клуб перед свадьбой (чтобы, как она сказала, выглядеть хорошо в белом платье). Шона верила, что они близки. Она делилась с Имоджен самыми сокровенными секретами: рассказывала о своих мужчинах, о разрывах и встречах, о своих предпочтениях в постели… Она даже рассказала, что тогдашнему ее бойфренду нравилось, чтобы она наряжалась в библиотекаршу и говорила «тише, пожалуйста» всякий раз, как он вскрикивал. Имоджен тогда еще уточнила, как именно библиотекарша должна одеваться, потому что Тесс Харт, которая жила в их доме и работала в местной библиотеке, обычно одевалась в джинсы и футболку. Шона призналась, что Джеффу нравились серый кардиган и очки, а потом добавила, что у него, наверное, серьезные проблемы, но время от времени с ним бывает весело. У них еще случилась тогда маленькая дискуссия о том, как далеко женщина может зайти, чтобы сделать мужчину счастливым. Имоджен, конечно, даже виду не подала, что между ними с Винсом может быть что-то, кроме безудержного счастья. Шона не раз говорила, что ей очень повезло с ним, и та кивала, подтверждая, что он действительно мужчина, о котором мечтает любая.

Так почему же тогда, недоумевала Шона, она вдруг подорвалась и сбежала, не говоря ни слова? Пусть она бывала иногда слишком странной, все-таки в целом производила впечатление вполне вменяемой. Да и эти маленькие странности Шона относила на счет того, что раннее детство Имоджен провела во Франции, поэтому и смотрела на некоторые вещи под необычным углом. А еще семья Имоджен была перемешана самым причудливым образом. Шона знала, что в результате всего этого беспорядка в раннем детстве ее подруга жаждет сейчас любви и стабильности, и все это, как ей виделось, в полной мере дает Винс – мужчина, который, казалось, был ей очень предан. Может быть, чуть-чуть слишком, как думала иногда Шона, потому что, когда они с Имоджен встречались, Винс обычно несколько раз присылал сообщения, спрашивая, все ли у них в порядке, и не развезти ли их по домам. И все же, думала она, он, по крайней мере заботится о жене в отличие от большинства других мужчин. И было так приятно, когда он приезжал за ними вечером в паб, даже если они вполне могли добраться до дома сами.

Что там про ребенка, вспомнила Шона. Может быть, вопреки словам Винса в этом они не пришли к согласию? Может быть, Имоджен чувствовала давление, боялась беременности. Шона была уверена, что подруга рассказала бы ей о своих планах, потому что они не раз говорили о биологических часах и замороженных яйцеклетках и обо всех этих проблемах, связанных с фертильностью. Насколько Шона могла припомнить, Имоджен считала, что она слишком чокнутая, чтобы позволить себе привести в этот мир ребенка. Шона, помнится, тогда еще сказала ей, что на земле нет ни единой женщины, которая иногда не сходила бы с ума, и они чокнулись бокалами в знак согласия.

Мог ли у нее быть другой мужчина? Шоне не верилось, что Имоджен могла утаить от нее нечто столь важное. Но теперь было понятно, что она темная лошадка. Винс сказал, что с боссом у нее ничего не было (а Шона ему сразу это говорила!), но что, если Имоджен завела роман с кем-нибудь другим в компании, где работала? Или кто-то из Франции? Кто-то, с кем она познакомилась на выставке и сбежала, повинуясь внезапно вспыхнувшей страсти? Хотя, конечно, зная Имоджен, поверить в это было трудно. Впрочем, в ее исчезновение тоже было не так легко поверить.

В любом случае зачем хранить это в такой тайне? Имоджен прекрасно знала, что Шона никогда не станет ее осуждать. Будет шокирована – да. Но они же подруги. Шона могла бы обсудить все это с ней, может быть, помочь ей принять верное решение. И если правильным решением было бы сбежать с любовником, она бы тоже не стала ее осуждать, несмотря на всю свою симпатию к Винсу.

Зазвонил телефон, и Шона тут же схватила его, надеясь услышать голос подруги. Но номер был незнакомый.

– Алло, – буднично сказала она.

– Здравствуйте. Я говорю с Шоной Иган?

– Да.

– Меня зовут Элли. Я из фонда «Пропавшие родственники».

Сердце Шоны подпрыгнуло и забилось быстрее: «Да?»

– У меня сообщение для вас от Имоджен Вейр, так же известной под именем Имоджен Нейтон.

В голове у Шоны пронеслась мысль, что Имоджен, значит, снова пользуется своей девичьей фамилией.

– Имоджен в безопасности, у нее все хорошо, – продолжала Элли. – Она решила начать новую жизнь и не хочет, чтобы ее искали.

Новую жизнь! Шона была обескуражена. Да зачем, ради всего святого, ей нужна была новая жизнь?! Что не так было с ее старой жизнью?

– Вы можете быть кем угодно, – сказала она. – Можете быть, ее похитителем или что там…

На самом деле, подумала Шона, версия с похищением выглядит даже более правдоподобной, чем то, что Имоджен сбежала, чтобы начать новую жизнь.

Элли попыталась успокоить подозрения Шоны. Она дала ей адрес веб-сайта, чтобы та проверила информацию и перезвонила ей тогда, когда будет готова разговаривать. Шона повесила трубку и немедленно полезла искать веб-сайт. Она была в шоке, когда увидела, сколько пропадает людей, хотя многие из них и возвращались домой спустя долгое время. Набрав номер сайте, она попросила к телефону Элли.

– И снова здравствуйте, – приветствовала ее Элли.

– Вы должны сказать мне что-то такое, о чем знали только мы с Имоджен! – потребовала Шона.

– После вашего урока пилатеса на прошлой неделе вы разделили пополам шоколадку, – сказал Элли. – Имоджен свою половину не доела, она положила три последних кусочка в карман вашей сумки, когда вы отвернулись.

Шона бросила трубку, схватила свою бело-розовую сумку и открыла боковой кармашек.

Три квадратика шоколада подтаяли и слиплись.

В понедельник утром Имоджен прибыла в агентство недвижимости за несколько минут до его открытия. В ожидании Рене она изучала фотографии домов, выставленных на продажу. С белыми стенами, терракотовыми крышами и деревянными балкончиками, они очень отличались от того дома, который они с Винсом купили в Дублине. Они оба были согласны, что Беллвуд-парк – это то, что надо: дом с тремя спальнями продавался по сниженной цене из-за срочности, а находился в небольшом жилом комплексе в зеленой зоне. Винс сказал, что будет безумием не купить его, и они поехали в банк и прошли через кошмарную процедуру кредитования, которая для них была чуть легче вследствие того, что Винс зарабатывал довольно прилично, а мать Имоджен оставила ей достаточно денег для хорошего первого взноса. Месяц спустя банк одобрил им ипотеку, и они переехали.