Я вернулась в общежитие, буквально минут через двадцать в дверь постучали.
— Адептка Лайра, — очень детский голос.
— Да? — спросила я, приоткрывая дверь.
— Вас ожидают в танцевальном зале. Пройдемте со мной, — на пороге стоял парнишка лет двенадцати. Я вышла, прикрыла дверь.
Танцы это не мое! Ноги магистра в этом уже убедились. Приведенный учитель охал и ахал на разные лады, от чего я все больше волновалась и вновь наступала на ноги магистра.
— Простите, — только и говорила я, мне было стыдно.
Тот смиренно терпел, наверняка подумывая, оставить одну адептку без королевского бала.
А после этого изнуряющей двухчасовой пытки я поплелась на наши «соревнования» по волейболу.
Кстати, я еще не забыла про месть, о, это блюдо подается холодным…
У меня все начинало нестерпимо болеть, поэтому сделала крюк и заскочила в комнату. Уже бредя по тропинке между учебными корпусами и общежитием, я подумала что, что-то не так. Не так что-то было с моей комнатой. Ничем не пахло, абсолютно ничем, ни мной, ни Ритой, будто в вакуум попала. Странно, уходя, я точно помню, ощущала приятный цветочный аромат ее духов, что же переменилось сейчас?
— Все будет хорошо! Победа будет за нами! — громко крикнула Амина, крепко сжимая мое плечо, — по местам…
— Да! — закричали мы в нашем тесном кругу, заряжаясь боевым настроем.
Подача была со стороны противника, четвертого курса. К сожалению или к счастью, долго мяч не летал, девочки с той стороны не смогли принять пас от Парлы.
Спустя пять минут партия закончилась. Да, очень быстро, но наша победа смотрелась вполне логично, воинственно настроенные мы громко кричали, ругались и морально давили на противника. Пару раз неконтролируемый мат вызывал небольшие природные катаклизмы прямо посреди зала.
Какая-то очень эмоциональная личность среди соперниц расплакалась и осела на пол. Учитель Вайтрув и Милт, женщина лет тридцати восьми, по совместительству куратор того самого, четвертого курса, подбежали к страдалице, но быстро выяснилось, что это ни что иное как симуляция, вызванная отчаянием и обидой на нас любимых.
После разоблачения девчушка расплакалась натурально, но никто внимания не обратил, лишь Милт злобно исподлобья глянула на нее, после чего адептка резко заткнулась и даже все слезы разом высохли.
Все было отлично. Играли мы в нашей возрастной группе: четвертый-пятый-шестой. Мы выигрывали почти в сухую, лишь один раз проиграли шестому, но там ничья, во второй раз мы им не дали форы.
Был уже поздний вечер, все жутко устали, но оставалась еще одна, возможно решающая, партия снова с четвертым курсом.
Лица у уставших девчонок были решительными. Все это время Голден ко мне не цеплялась, но именно сейчас, к концу нашего "веселого" вечера в зале появился ректор.
— Здравствуйте, адептки! — громко сказал он, проходя внутрь. Отдыхающие мы даже не наши сил поздороваться в ответ. — Как дела?
— Три победы за пятым курсом, — сказал гордо учитель Вайтрув, логично, он ведь наш куратор. — Три за шестым, четвертый пока не старается.
— Как прискорбно, — сообщил ректор, почему-то укоризненно глядя на меня.
А вот я повела себя совершенно нелогично — задрала нос и отвернулась… хотя, наверное, обижаться должен был магистр, а самые рьяные лозунги против меня должны были выдвигать его ноги.
Взгляд упал на Голден, которая, жутко влюбленными глазами, смотрела на ректора, он был одет в штаны и рубашку с завернутыми рукавами. Галстука уже не было, но он, похоже, подразумевался в этом костюме. Внутри что-то неуверенно кольнуло, и я вспомнила про назревающую решающую битву.
Но это розововолосое существо снова перебило мои победоносные планы. Ее противные желтые глаза вперились в магистра раздевающим взглядом, и она, не иначе как окрыленная, подлетела к нему.
Разговор их я не слышала, но лорд Роял мило улыбался, а потом принял из ее рук стеклянную бутылку, внутри ее жидкость переливалась и слегка пузырилась.
Эта особенность привлекла не только мое внимание, но и учителя во все глаза разглядывали жидкость. Милт что-то хотела возразить, но ректор уже глотнул из бутылки. Глаза у близлежащих округлились, а у меня просто вылезли из орбит. Это же приворотное зелье! Он не мог не знать!
— Спасибо, — прочитала я по губам ректор.
Последняя партия началась для меня как в тумане, но это неприятное состояние сменило более ужасным чувством слежки и надвигающейся опасности.
Где-то посередине игры чувство страха охватило с ног до головы, Голден смотрела с усмешкой. Я бросила взгляд на магистра, но долго смотреть е удалось, страх охватил позвоночник, от чего любые движения ля меня оказались невыполнимыми.
— Магдан! — закричали мои девочки.
— Адептка! — попытались вырвать из оцепенения учителя.
— Лайра! — пронзил застывшую на мгновение тишину магистр.
Я только и успела поднять голову, чтобы взглянуть на противника, как в лоб мне прилетел кожаный мяч. Не смертельно, но болезненно приложилась копчиком о пол.
Моему проснувшемуся взгляду открылась странная картина: все застыли, кто в прыжке, кто вообще в полете…
Холодный издевательский женский смех, так, вроде бы, должны смеяться победители, раскатом грома разнесся по залу. К смеху добавился конский ржач Голден за спиной.
— Ну что? Готова потерять все? — странный вопрос, она его уже задавала, но другими словами.
— Тебя что, заело? — спросила я, намеренно храбрясь, нашла время страх показывать врагу. Но в ответ Нора лишь оскалилась белыми зубами, хоть где-то ей это травничество пригодилось. Смех прекратился, и из пространства рядом со мной донеслось недовольное:
— Замолчи! Мерзкая девчонка, тебе слово никто не давал, это сугубо семейный разговор.
— Семейный? — меня чуть на ха-ха на нервной почве не пробило, но я сдержалась. Явно же что, что-то нехорошее задумали.
— Семейный, — невежливо повторила моя безликая собеседница, — ты меня не узнаешь?
— Неа, — протянула лениво я, пытаясь казаться отрешенной, — куда ж мне? И кто же предстал предо мной?
— Я — это ты, только гораздо лучше… — загадочно произнесла безликая собеседница. И не дождавшись моей реакции, продолжила, — у меня есть власть, силы, богатства, а у тебя всего этого нет! Единственное, чем тебя наградила Госпожа, это — назойливым вниманием проблем… но не волнуйся, я тебя спасу, — голос стал до ужаса ехидным.
От ее монолога меня отвлекло неясное движение сбоку, вроде как ректор слегка махнул рукой. Показалось? Наверное, нервы.
— Ты меня слушаешь? — взвизгнула собеседница.
— А что с ними? — не слушая ее, я повернулась на пятках, вновь обратив внимание на статуи вокруг.
— Ничего… живы они, здоровы, — хоть голос не материализовался, но мне показалось, что она махнула рукой, — на твоем месте я спросила бы, что с тобой.
Я проигнорировала ее подначку, ведь до меня дошла суть происходящего. Никто никого не замораживал, никто никого не колданул, вернее колданул, но только меня и… Голден. Нас просто немного ускорили.
Опять неясное движение сбоку.
— И зачем? — вот чего я не понимала, так это цели.
— Убить. — Коротко, но емко ответствовал голос. И пазл сложился.
Это голос принадлежит той, с кем я делю душу. Обитает она в Инферно. Магическое наследство видно перешло к ней, она его приняла и властвует. Поэтому тот свиток никуда не исчезал, а мирно пылился под кроватью. Отсюда власть и богатства. А я ей ни к чему, даже, наверное, мешаю, отсюда и растут ноги у покушений.
— И зачем? — после того, как сложила два и два, спросила я. Цель до сих пор до меня не доходила.
В воздухе появилось неясное очертание руки, махнувшей в сторону учителей, и еще одна часть мозаики легла на место.
— Зачем он тебе?
— Я тоже хочу любви… — тяжко вздохнула собеседница, — а она у нас, как ты понимаешь, одна. — И, слегка помедлив, властным тоном заявила: да и стать первой леди дома Похоти тоже не мешало бы.
