— В таком случае, я не знаю, что посоветовать, ты должна решить сама идти или нет. Готова ли ты к этой судьбе, сможешь ли ты пережить его предательства… ой… прости… — в конце повествования ее занесло совсем не в ту степь, что с ней бывает довольно часто.

— Да не чего. Ты права, — поспешила успокоить ее я.

— Пошли?

— Ага.

Мы пришли на стадион, который уже кишел народом. В нашей академии вообще не много адептов, а здание академии очень большое, в ней можно потеряться, но из каждого крыла можно выйти в город. Поэтому гулять по ней не страшно…

Последнее время мне кажется, что у меня шизофрения начинается на почве последних событий: похищение, признание, покушение. Точно, я все пытаюсь вспомнить что-то важное, это именно оно… покушение, но кому это надо?

— Построение!

И все стали строится шеренгами: парни, девушки, парни и т как далее. Мы с Ритой встали почти в конце, просто позади нас стояла еще шеренга парней.

— Рит, я давно хотела тебе сказать, что на меня, когда я лежала в лечебнице, покушались, то есть хотели внутривенно вколоть один наркотик — не было смысла распростронятся о названии данной жидкости, подруга вре равно не в курсе. Глаза Риты расширились, и она встала ровно, отвернув от меня голову. Я медленно обернулась, а там стоял лорд Роял, его лицо в этот момент было ужасно, глаза налились кровью, и он почти проорал мне в ухо:

— Адептка Лайра Магдан, да как вы могли не сказать!.. — он замолк на полуслове, — сегодня же, перед занятиями, хочу вас видеть в своем кабинете, — он развернулся и, чуть ли не чеканя шаг, ушел в начало строя.

Сегодняшняя физ-подготовка показалась для меня мучением, хоть все и повторяли то же самое, но мне было в три раза труднее. Это скорее связано с лекарствами, которые ещё не совсем вывелись из моего организма.

После завтрака я медленно собралась и пошла в академию, на прием к злому ректору. Почему он так взбесился? Неужели из-за того, что я болтала в строю? Но там столько болтающих было…

Секретарши на месте не было, даже странно. Я просто вошла, предварительно робко постучав. Никого не было и в кабинете, лишь где-то за стеной журчала вода. Я подошла к стене, а замаскированная дверь неожиданно распахнулась, из-за нее вышел наш ректор, с голым торсом и полотенцем на голове.

— Адептка, да вы смелы, неужели уже нет сил держать себя в руках? — насмешливо спросил он, и я тут же отвернулась, вся красная, как рак. Он взял меня своими мокрыми руками за красные уши и повернул к себе, потом он неожиданно прижался кто мне, нет, не притянул меня, а прижался, как маленький ребенок, которого обидели.

— Почему вы не сказали мне про покушение?

— А разве, я должна рассказывать все, что со мной происходит ректору нашей академии? — сердце колотилось часто-часто.

— Ректору — нет, а мне — да.

— Послушайте, зачем вы меня к себе привязываете? Я же вам совсем не нравлюсь, как девушка.

— Ошибаетесь, очень нравитесь, в моей жизни не было существа забавнее вас. Я хочу забрать вас с собой навсегда и оберегать от всего, что может грозить столь хрупкой и маленький девочке. Моей девочке… Я полюбил вас ещё тогда, в двенадцать, когда увидел вашу судьбу, и я сейчас вас нашел! А вы просто хотите уйти? Отсидеться? Справляться со всем сами? Чтоб вы знали, я не прекращал ваши поиски не на день, с тех пор как стало известно о смерти ваших родителей. Ну, так что произошло в той лечебнице, — от его слов мне стало страшно и неуютно, и о, ужас! приятно.

Меня пытались отравить.

— Чем?

— Особым видом наркотиков, — по-началу хотела просто промолчать, но после добавила, — ридан.

— Как?

— Внутривенно. Я же уже говорила.

— Кто?

— Девушка, какая-то.

— Партизанка? Ладно, а теперь скажи мне, ты согласна пойти со мной на бал?

— Магистр… — возмутилась я, но он меня перебил.

— Зови меня Кайл, когда мы одни…

— Магистр, — твердо продолжила я, — я не знаю, мы слишком разные… да, и у меня появились дела на эти каникулы, — я резко вспомнила про странное магическое наследство, — могу я идти?

— Дела? Мы еще рассмотрим ваши дела, позже, а сейчас идите. И запомни, все, что угрожает тебе, это угроза и для меня, рассказывай мне все. Я не позволю первому встречному лишить меня смысла жизни.

Я подумала, что я и сама не позволю первому встречному отравить себя, но говорить это вслух было бы неуважением к человеку, который заботится обо мне.

— Хорошо, — сказала я и вышла за дверь. Мне была приятна забота человека, который мне нравится, а может даже, я его люблю, но это не точно… Как вообще можно полюбить, если я его видела несколько раз всего-то?

Как только я прошла несколько шагов, мое лицо вспыхнуло с новой силой. Я погрузилась в свои мысли и неожиданно даже для себя заплакала. Слезы? Но от чего? Внутри что-то незримо оборвалось, как будто связь с чем-то родным и безопасным.

Я шла на пару медленно, разбираясь в себе и своих чувствах. Неужели, сознание того, что он никогда не будет моим, взыграло во мне. Ну, все, я точно влюбилась, но теперь будет так больно его терять. Многие богатые леди получили отказ от магистра, многие барышни высочайших сословий уходили от него со своей разбитой любовью, а я? Что я? Я крестьянка, теперь без имени и рода…

А когда я последний раз любила, вот так вот мужчину? Правильно, этого не было. А может ли это значить, что я ошибаюсь? Конечно, нет…

НЕЛЬЗЯ! Он не моего поля ягода! Забудь! Это лишь его аристократическая блажь! Но, черт… как обидно.

Я, сделав выводы, поплелась на лекцию немного быстрее прежнего, но до сих пор не быстрее рогатого древолаза.

Сегодня учитель Ли вывел нас на улицу. Посадил в позу лотоса и сказал:

— Впитывайте своими мановодами энергию солнца, — он, конечно, добрый и все такое, но оставлять нас на этом пекле, еще и в столь не удобной позе — это садизм. При этом сам он сел, совсем не в позу лотоса, а в мягкое преподавательское кресло и не на солнце, а в тень, а еще нагло попивает теперь лимонад, придирчивым взглядом осматривая нас.

— Учитель Ли, — обратился к нему какой-то адепт, из-за неудобной позы я не разглядела, кто это был, — мы вообще-то маги, а не восточные монахи, нам, наверное, не стоит заниматься самообучением столь глубоко… — и многоголосая орава моих сокурсников согласно загудела.

— Дети, спокойно. В вашей жизни это обязательно пригодится.

— Где?

— В бою.

— Ага, вот накинется на нас волкодлак, а мы ему так вежливо: "Подождите пять минуточек, тут у вас солнышко прелестное, я позагораю", — и он культурно присядет на пятую точку и смирно дождется окончания приема солнечных ванн, верно? — все заржали как кони. Только мне это показалось странным: как можно использовать что-то насколько эфимерное как солнечный свет в бою?

Учитель вышел из тени вместе со стаканом, резко бухнулся на землю в уже порядком надоевшую, даром, что меньше десяти минут сидим, позу, и все, ничего не произошло. Чудо, которое мы ожидали, что-то не происходило, учитель все сидел и не подавал признаков активности, лишь стакан в его руке запотевал. Но вот прошло несколько минут терпеливого ожидания, и ослабшие мышцы дряблого старика стали наполнятся силой, росли в объемах они с неимоверной скоростью, к тому же учитель засветился изнутри(подкралась крамольная мысль: а не радиоактивен ли он сейчас?). Мгновение, и стакан в его руках разлетелся на мелкие осколки.

— Ну, что ребята, нужна нам сила или нет? Эффект, кстати, держится около шести часов.

— Ага, — не слажено откликнулись мы. У нас по открывались рты от изумления. Наш шок трудно было описать словами. Учитель удовлетворенно кивнул и ушел обратно в тень, а мы так и просидели оставшиеся полтора часа на солнце. Как хорошо, что маги ни чем не болеют, в противном случае все бы давно лежали где-нибудь в лазарете с солнечным ударом, от которого так часто брали зелья наши покупатели.

После занятия мы пошли на обед, но так как мы дежурные, нам пришлось есть самыми последними и, кстати, выходить с территории академии до окончания занятий тоже запрещено, то есть мы даже выйти проветриться не сможем (я напомню: духота стоит дикая).