— А почему Алиса? — спросил он.

— Это мой любимый персонаж. Сначала это была Алиса из Страны Чудес, потом Алиса Селезнева из произведений Кира Булычева, фильм еще такой был, «Гостья из Будущего», помнишь? Потом лиса Алиса из «Буратино».

— Ты моя Алиса, девочка из сказки! — восхищенно сказал Саша и, подхватив ее, обнял и покружил. Юлька взвизгнула от неожиданности и восторга, и расхохоталась.

Они неспешно дошли до вокзала, купили билеты на «Ласточку» и отправились гулять по набережной залива Салакка-Лахти, с которой открывался красивый вид на город и замок. Апрельское солнце купало свои лучи в водах бухты. Над водой кружили чайки. С залива дул прохладный весенний ветер.

Юлька наслаждалась происходящим. Ей все нравилось. Саша тоже выглядел довольным. Они медленно шли по набережной, любовались заливом, да и вообще всем вокруг.

Посередине набережной возвышались два деревянных драккара[1] с морскими драконами на носу. Они стояли напротив друг друга, мощные, хищные, гордые.

— Обожаю эпоху викингов и варягов. Зачитывалась раньше книгами про них, Марию Семенову обожаю просто. Ее «Лебединая дорога» и «Валькирия» это книги, которые я могу перечитывать по множеству раз и каждый раз плакать. Мне хотелось бы родиться в ту эпоху.

— А ты смотрела сериал «Викинги»?

— Нет, слышала, что интересный, но все никак не соберусь. Надо посмотреть.

— Давай вместе.

— Давай.

— Нам столько всего надо с тобой посмотреть, почитать, увидеть! Столько всего успеть! — мечтательно сказал Саша.

— Это точно, — глядя на кружащих над водой чаек, задумчиво ответила Юлька.

Они дошли до конца набережной. От воды их отделяла кованая решетка ограды. Ярко-синее небо отражалось в воде, полоскало в ней сливочно-белые облака. По ту сторону бухты белела башня Святого Олава. Вид завораживал. Юлька наслаждалась всем этим: городом, видом, бухтой, этим днем, этим моментом. Ей было хорошо. Она была счастлива.

Юлька стояла, прижавшись к ограждению. Саша сделал несколько снимков пейзажа, сфотографировал смотрящую вдаль Юльку. Подошел к ней сзади, обнял ее. Они постояли так какое-то время. Оба молчали, но чувствовали, что одновременно поймали ощущение покоя и комфорта.

— Спасибо тебе за все это, — сказал Саша.

— Тебе спасибо, — серьезно ответила Юлька, — если бы не ты, меня бы тут не было. Я четыре года сюда собиралась, все никак доехать не могла.

— Я дольше.

— Это ведь только начало, все еще впереди.

— Знаешь, мне безумно жаль, что я не встретил тебя раньше.

— Странная формулировка, — грустно улыбнулась Юлька, — так говоришь, словно мы вынуждены расстаться.

— Нет, я к тому, что у тебя в жизни уже все налажено, все есть. Цели, планы. Есть дочь. А мне бы очень хотелось иметь семью, детей…

— А в чем проблема? — повернувшись к нему лицом и внимательно глядя в его глаза, спросила Юлька.

— Нуууу… В нашем с тобой случае это наверное уже поздно, — грустно сказал Саша, в его голосе сквозило отчаяние и безнадежность.

— Ты меня поражаешь! — искренне удивилась Юлька. — С чего это ты решил, что поздно? Что поздно, Саша? Жить так, как ты хочешь никогда не поздно! Ты всегда вправе изменить свою жизнь и сделать ее такой, какой ты хочешь. Нужно просто позволить себе это. А «поздно» — это когда на крышку гроба падает земля. Вот тогда уже поздно и ничего не изменишь!

В ее голосе было волнение, горечь и, в то же время, мудрое приятие.

— И ты, правда, готова рискнуть и начать все с начала?

Вопрос поставил Юльку в тупик. Она не была к нему готова. Но она замешкалась лишь на секунду и, не дав мозгу включиться в анализ, выдала первое, что пришло в голову на уровне интуиции:

— С тобой я готова.

— А дети?

— Я рожу ребенка, если ты этого захочешь. И сделаю это с радостью.

— А твой возраст? А что скажет твоя дочь?

— Возраст у меня детородный, я вполне здорова. У меня есть три примера рождения, причем первых детей, и в более старшем возрасте. И дети здоровы, и родители счастливы. А что касается моей дочери — она примет любое мое решение. Она очень осознана и у нас с ней абсолютное понимание и прекрасные отношения. Думаю, она даже порадуется за нас.

Саша не говоря ни слова, поцеловал ее. В этом поцелуе было все, что он не мог высказать этой хрупкой и в тоже время очень сильной девочке. Она дарила ему надежду на новую счастливую жизнь.

У Юльки в душе тоже было сумбурно. Она понимала, что Саша сейчас фактически сделал ей предложение не просто быть вместе, а жить вместе, стать семьей, родить и растить вместе детей. Ей не верилось, что такое возможно. «Чудеса случаются, — подумала она, — Вселенная меня действительно любит».

Они погуляли еще по набережной, посидели на лавочке, покормили голубей. Потом перекусили и направились на вокзал.

Всю обратную дорогу они ехали молча, каждый осмысливал и проживал заново все, что с ними было эти три дня и три ночи. Непередаваемое чувство комфорта и покоя, интереса и радости, удовольствия и чувственного наслаждения. Никакого негатива, никакого напряга или неловкости. Им было так хорошо друг с другом, словно они тысячу лет были вместе. Весело, легко и уютно.

Расставаться не хотелось. Дочь Юльки уехала за город к подруге до вечера понедельника. Зная Сашину ситуацию дома, Юлька предложила поехать к ней, а утром от нее уже ехать на работу.

— А как Агата к этому отнесется?

— А я разве не говорила, что она уехала на дачу к подруге?

— Ты сказала, что вы с ней о чем-то договорились перед поездкой в Выборг, — сказал он.

— Да, она меня отпустила с тобой в Выборг на все выходные, а я за это разрешила ей поехать на дачу к ее подруге и не ходить в понедельник в школу.

— Я смотрю, вы отлично ладите, — улыбнулся Саша.

— Не жалуюсь, у нас с ней полное доверие и взаимопонимание.

— Это здорово, ты умница, — восхищенно сказал он.

— Я такая, — улыбнулась она в ответ.

— Моя любимая задавака!

От Финляндского вокзала они прогулялись пешком до Лиговского, сели там на автобус и поехали к Юльке.

Этот вечер был странным и вызывал противоречивые и необычные ощущения. Юлька, впервые после Эда, пригласила домой мужчину. Не в смысле представителя мужского пола, конечно. К ней приходили друзья, друзья ее друзей. Но мужчина в том качестве, в котором был Саша, вошел к ней в дом впервые за последние полтора года. Она немного смущалась. Саша еще больше. Со стороны выглядело довольно забавно. Саша сидел на мягком угловом диванчике и с интересом разглядывал Юлькину кухню, пока она порхала туда-сюда: распаковывала купленные по пути продукты, мыла овощи, что-то резала, что-то готовила.

«Прекрати метаться, — промелькнуло у Юльки в голове, — соберись».

«Да-да, я сама не своя, не понимаю, что со мной», — мысленно ответила Юлька.

«Взрослая самодостаточная женщина, а ведешь себя как девица на выданье», — ужалила ее Алиса.

«Ой, ну хоть ты прекрати меня троллить!» — взмолилась Юлька, — чего вы на меня напали то? Саша зовет меня задавакой, ты дразнишься!»

«Вот насчет задаваки я с ним абсолютно солидарна: ты — жуткая задавака!»

«Ну, спасибо, что! Видимо, вас мне Вселенная послала, чтобы излечить мое больное самолюбие и приспустить планку чрезмерно завышенной самооценки, — иронично рассуждала Юлька, — только я вот что тебе скажу: ни фига у вас не получится! И не такие пытались — я себе не изменяю».

Юлька закончила мысленно препираться с Алисой и переключила внимание на Сашу, не переставая следить за собой и своими мыслями. Что-то щебетала, улыбалась. Промелькнула и кольнула мысль: «Так уютно и хорошо, как с Эдом». И снова ощущение дежавю. Зачем-то вспомнилось, как она полгода или даже больше скрывала от Эда, что умеет готовить. Говорила, что понятия не имеет как это, и еду всегда готовил бывший муж. На его вопрос, а как же дочь, она ответила: «Ну, кашу могу сварить, яйца, что-то типа того. Но: никаких изысков и сложных конструкций, требующих усилий и времени. Ненавижу кухонное рабство!» Он тогда запомнил этот ее манифест, эта информация его слегка озадачила. И, где бы они не были, Эд всегда заказывал столик в ресторане или доставку еды. А потом, спустя какое-то время, она так тупо спалилась. Они тогда ездили на рыцарский турнир в древний Изборск. Сняли там восхитительный домик на период фестиваля, и хозяева предложили им молодую картошку и кабачки со своего участка. Эд готовить вообще не умел, и хотел было отказаться, но Юлька с радостью приняла дары от гостеприимных и милых людей. Он ничего не сказал. Юлька же, нашла на кухне домика все, что было нужно, лихо разделала и натерла кабачки, заправила массу яйцом, специями и мукой и нажарила потрясающе вкусные оладьи. Эд молча, как завороженный, наблюдал за процессом, а она готовила и что-то увлеченно рассказывала. Почистила и пожарила целиком молодую картошечку, сделала салат, и все это быстро и так легко, что когда они сели обедать, Эд пристально посмотрел ей в глаза и сказал: «Мне показалось, или кто-то говорил, что не умеет готовить?» Юлька чувствовала себя так, словно ее поймали с поличным. Она даже покраснела. «Эммм… Нууу… Я умею, Эд, просто не люблю. Я готовлю с тринадцати лет. Всю жизнь. Борщи, лагманы, соленья, варенья… После развода я решила, что не буду убиваться по готовке. Я безразлично отношусь к еде, не гурман. Я ем для того, чтобы жить». «А я все думаю, как это так — столько лет прожить на свете, иметь семью, ребенка и не уметь готовить! Оказывается, вон оно что. Но ведь я видел, как ты это делаешь! Быстро, четко и очень вкусно. И мне показалось, даже с удовольствием. Или мне показалось?» «Ты прав, я готовила с удовольствием, — призналась смущенная Юлька, — потому что я делала это для тебя…»