— Саша-Саша! Привет! Что читаешь? — она осторожно шагнула к Саше.

— Привет, Юля-Юля! Вот Курпатова купил, пытаюсь разобраться, — светло улыбнулся Саша, глядя на Юльку.

— Ого! «Красная таблетка»! Из «Матрицы». Я слышала про эту книгу, читала анонс. Она произвела фурор. Говорят, не всем заходит, как собственно, и многие другие вещи Курпатова.

— Я слушаю его подкасты, мне понятно, о чем он говорит. Просто хочу до конца во всем разобраться. У него очень интересная теория о первичности и главенстве мозга в нашем организме.

— Мозг — это инструмент. Он не может быть главным, — убежденно сказала Юлька.

— Расскажи это Курпатову, — рассмеялся Саша.

— Для начала мне надо его прочитать и найти слабые места в его теории.

— Непременно, мне очень интересно твое мнение после прочтения этой революционно-эволюционной вещи.

— Всенепременно озвучу тебе его, когда подготовлю доказательную базу, — съехидничала Юлька.

— Жду с нетерпением, — в тон ей ответил Саша, — и… не умничай.

Юлька рассмеялась.

Он встал, подхватил рюкзак, взял ее за руку и они пошли по набережной в сторону Литейного моста.

Он периодически поворачивал голову и смотрел ей в лицо, улыбаясь своим мыслям. Юлька улыбалась ему и вообще всему вокруг. Было легко и радостно.

Он крепко держал ее за руку, периодически придерживая, если она рвалась вперед на желтый свет, вышагивала на дорогу, не посмотрев по сторонам, или не заметив парня на самокате, который мчал ей навстречу.

Юлька чувствовала себя в полной безопасности. Наконец-то, теперь есть кому за ней присмотреть. Это так удивительно.

Тем временем Алиса присматривала за ними обоими. Юлькину влюбленность видно невооруженным глазом. Уж кто-кто, а Алиса эту девицу знала предостаточно, и не один десяток лет. Она едва ногами землю задевает, парит. Идет на высоких каблуках, а словно в балетках. Легкая и невесомая. Хорошее чувство, позитивное, созидательное, но… если быть до конца откровенной, и опасное, в тоже время. «Ее-то я знаю, — думала Алиса, а вот Саша… Темная лошадка. Неизвестно, чем это все может обернуться для нее. Если бы я только была уверена, что у них все получится! Что эта одна единственная возможность из триллиарда вероятных вариаций, прорастет в обоюдное чувство и навсегда соединит их вместе… По сути, они созданы друг для друга. Идеальная пара. По уму, развитию, психо-эмоциональному фону, энергетике, невероятно совместимы физически. Они удивительно дополняют друг друга…»

Но отчего-то Алисе было неспокойно.

— Юля-Юля, ты не устала? — заботливо спросил Саша.

— Нет, с чего бы это я должна устать?

— Ну, мы уже долго идем, ты на каблуках.

— К высоким каблукам я привыкла. Плюс, у меня очень удобная обувь. И самое главное — я люблю гулять, особенно по Питеру, могу делать это бесконечно.

— Ты удивительная девушка! Я впервые такую встречаю. Довольно-таки немалое расстояние идет на каблуках и не ноет, да еще и улыбается.

— И не встретишь, потому что, я — меркурианка. Таких тут больше нет. И что удивительного в том, что я не ною?

— Ну, моя бывшая постоянно ныла. Уставала, жаловалась. Вообще не любила ходить пешком долго.

— Не, я стойкая. Практически никогда не ною. Это не про меня. Ну, если только специально иногда хочется покапризничать, как маленькая, но это наигранно и, как правило, очень редко, в формате ролевой игры.

— Ммм, ты любишь ролевые игры? — заинтересованно спросил Саша.

— Да, а что в этом такого? Может во мне живет великая актриса больших и малых драматических, — смешливо и озорно ответила она.

— Потрясающе, — весело сказал Саша, — познакомишь меня с ней?

— Познакомлю, когда придет время, — загадочно ответила Юлька.

Юлька замолчала и попыталась представить Сашину бывшую. Интересно, какая она? На ум пришел образ избалованной и капризной девочки, которая всем и всегда недовольна и вечно все не по её, а Саша держит ее за руку, смотрит ей в глаза, обнимает и пытается ее успокоить.

«Зачем я вообще об этом думаю? — спросила себя Юлька. Какое мне дело до нее?» — Она тряхнула головой и избавилась от наваждения.

Так, гуляя и болтая обо всем на свете, они добрались до музея Фаберже на Фонтанке. Как ни странно, привычной очереди перед музеем не было. Они вошли, разделись, купили билеты и принялись знакомиться с экспозицией.

Юлька предварительно заочно познакомила Сашу с Фридой, рассказала ее биографию, о страшной аварии, ее трагедиях и ее прорыве. Она восхищалась этой яркой и эктравагантной мексиканкой.

— В ней столько огня, столько жизни, столько эмоций, — восторженно говорила она, — она видит мир сквозь призму образов и выражает его соответственно.

Саша внимательно разглядывал картины. Читал подписи. Ему было невероятно интересно.

— Фрида очень смелая. В выражении чувств, эмоций, в поступках. Она могла при всех поцеловать в губы женщину, заняться с ней любовью. Бросала вызов обществу. Она рисовала обнаженных женщин, в то время это было не принято. Ей было все равно. Она делала то, что ей нравилось, делала это для себя.

Особенно впечатлила их обоих картина «Всего несколько царапин», на которой была изображена изрезанная окровавленная обнаженная Фрида, лежащая в постели, и стоящий над ней с кровавым ножом Диего. Юлька рассказала предысторию этой картины.

— Фрида написала ее после того, как узнала, что ее горячо любимый муж Диего, и без того не пропускавший ни одной юбки, изменил ей с ее младшей сестрой. Это разбило ей сердце. Она говорила: «В моей жизни был две аварии: одна — когда автобус врезался в трамвай, другая — это Диего». Невероятная сила духа и всего лишь «несколько царапин». Вот такие царапины на душах и сердцах женщин оставляют мужчины, когда предают…

Саша молча слушал, глядя на картину.

— А вот еще одна потрясающая картина, смотри. Это «Сломанная колонна». Фрида написала ее спустя пять лет после окончательного развода с Диего, не в силах больше терпеть его измены и предательство. Ее здоровье тогда резко ухудшилось. Вновь пришлось носить специальный поддерживающий корсет, который доставлял ей невыносимые боли. Видишь, она нарисовала себя закованную в корсет, центральную часть которого составляет металлический штырь, упершийся ей в подбородок, из которого течет кровь. Невероятный психологизм. Это удивительный дар — с помощью образов передать свое внутреннее состояние, свою боль… Этот корсет еще хоть как-то поддерживает тело от окончательного разрушения. А вбитые в ее тело многочисленные гвозди — это символ боли. Фон за ее спиной тоже неоднородный и беспорядочно перепаханный. Только лицо Фриды выражает силу духа и стойкость. Удивительная женщина! Потрясающий человек!

С выставки они оба ушли под впечатлением.

— Спасибо тебе за Фриду, — просто сказал Саша.

— Тебе понравилось?

— Очень.

— Надеюсь, я тебя не загрузила?

— Нет, мне было очень интересно. Я теперь хочу фильм про нее посмотреть.

— Я смотрела, с Сальмой Хайек в главной роли. После этого и решила непременно сходить на выставку.

— Обязательно посмотрю. Пойдем?

Они, взявшись за руки, неспешно шли по набережной Фонтанки. Смотрели по сторонам, смотрели друг на друга. Улыбались. Дошли до Невского, гуляли, говорили, молчали. Город радовал погодой. Все вокруг радовало.

— Поужинаем где-нибудь? — спросил Саша.

— Давай.

— Есть пожелания?

— Да, пойдем в мой любимый мексиканский ресторанчик на Рубинштейна?

— Звучит заманчиво, особенно после Фриды. Показывай дорогу.

По дороге Юлька рассказала Саше об улице Рубинштейна — главной «питейной и ресторанной улице» Санкт-Петербурга.

— Сама по себе улочка малюсенькая. Но зато здесь на 35 домов 53 различных заведения. Ресторанчики кухонь народов мира, бары и клубы, небольшие театры, отельчики, и множество всяческих пафосных и атмосферных местечек для местного бомонда и «посвященных» гостей столицы. Тут знаешь, такое смешение России и Европы.