– Пароль знаете? – повернулся он на стуле в пол-оборота к матери, пропавшей.

– Нет, – растерянно пожала она плечами.

– Назовите ее дату рождения, – потребовал оперативник.

Перебрав несколько вариантов простых паролей, которые не подошли, Рябинин спросил о кличках домашних животных.

Кот «Мурзик», собака «Бася» и хомяк «Прохор», тоже потерпели фиаско.

И тут Рябинин хлопнул себя по лбу: – Тьфу, дурак, – обозвал он сам себя и набрал: «Зайчик». – Сим-сим откройся, – произнес он, и компьютер, как загипнотизированный волшебными словами явил оперативнику милую картинку розового вышитого сердечка.

К его глубокому разочарованию ничего полезного с точки зрения его работы он не нашел. Закладки, ссылки, файлы были посвящены учебе, художественным выставкам, любимым певцам, актерам и другим фигурам шоу-бизнеса. Еще были ссылки на модные бутики нижнего женского белья, кожгалантереи, косметики, а также гадание на кофейной гуще и картах таро, новости о битве экстрасенсов, что вызвало улыбку у оперативника. В папке «фото», его взору предстали картинки, на которых были улыбающиеся: Лиза с родителями в Венеции, на Кипре, в Камбоджи, в Испании, Париже, Риме, Милане. Редкие снимки с родной сестрой, угрюмой, неулыбчивой больной аутизмом Эрикой. С дедушкой, с двоюродными братом Максимом и с двоюродной сестрой Леной.

«Опять голяк» – рассуждал Рябинин сидя в машине, застрявшей в пробке на светофоре. «Еремеев порвет меня на адмиралтейский флаг». «Господи помоги мне найти эту девчонку!» – взмолился он, когда наконец-то дошла его очередь ехать на зеленый сигнал светофора.

Глава 4

«Подвиг»

Когда за командиром канонерской лодки «Кореец» капитаном второго ранга Григорием Павловичем Беляевым закрылась дверь кают-компании крейсера «Варяг», Руднев протянув тому пакет с японским ультиматумом и отвернувшись от него, чтобы не были видны слезы произнес:

– Я Григорий Павлович, несколькими минутами ранее, получил ответ от командиров кораблей международной эскадры, о том, что они направили протест командующим японской эскадрой, но он не был принят во внимание японской стороной. И защищать наши суда командиры кораблей международной эскадры тоже не собираются. А это значит, что мой корабль – кусок мяса, брошенный собакам…

Руднев выдержал небольшую паузу, а потом решительно продолжил:

– Ну что ж, если мне навяжут бой, – я приму его. Сдаваться Гриша, я не собираюсь, – повернулся он к капитану «Корейца», – как бы ни была велика японская эскадра… Иди Гриша, я в тебе не сомневаюсь, – он крепко пожал руку Беляеву, и добавил, – Россия не забудет нас…

Собрав на палубе всю команду Руднев объявил:

– Сегодня ночью десять японских миноносцев внезапно атаковали русскую эскадру вице-адмирала Старка, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура и торпедировали броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич», а также крейсер «Палладу». Поврежденные корабли надолго выбыли из строя. Помощи нам ждать не от кого. Против двух наших кораблей японцы бросили целую эскадру контр-адмирала Сотокити Уриу, в состав которой, я знаю, входят тяжелый броненосный крейсер «Асама», пять бронепалубных крейсеров и семь миноносцев.

Капитан сделал небольшую паузу оглядел ровный строй команды и продолжил.

– Вызов более, чем дерзок, но я принимаю его. Я не уклоняюсь от боя, хотя не имею от своего правительства официального сообщения о войне. Уверен в одном: команды «Варяга» и «Корейца» будут сражаться до последней капли крови, показывая всем пример бесстрашия в бою и презрение к смерти. Так было и так будет всегда! Мы русский народ никогда не были трусами и не просили пощады!..

Руднев еще раз мельком оглядел команду, повернулся в сторону стоящих офицеров, снял форменную фуражку, перекрестился, вновь одел фуражку на голову и спокойно сказал:

– А теперь, идите, и сделайте все, что велит вам ваш долг перед Отечеством. Я верю в вас, и да поможет нам Бог! – Руднев вытянулся в стойку «смирно», и отдал «честь» своей команде.

Через секунду раздалось громогласное трехкратное «УРА!»…

– Спасибо! Спасибо, братцы! – шептали губы капитана, а по его щекам текли слезы…

В 11часов 20 минут крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» подняли якоря и направились к выходу с рейда. Японская эскадра уже караулила их у южной оконечности острова Филипп. Ближе всех к выходу с рейда стояла «Асама», и когда с нее, японцы не ожидавшие, что «Варяг» и «Кореец» не сдадутся без боя, увидели шедшие навстречу русские корабли, Адмирал Уриу приказал расклепать якорные цепи, так как времени на подъем и уборку якорей у них уже не было. На палубе возникла сумбурная неразбериха и шум. Корабли начали спешно вытягиваться на плес, на ходу перестраиваясь в боевые колонны.

При обнаружении русских кораблей на мачтах «Нанивы» были подняты сигнальные флаги с предложением сдаться без боя. Но Руднев приказал на сигнал не отвечать и пошел на сближение с неприятельской эскадрой. Несколько левее от «Варяга» шел «Кореец». С капитанского мостика Рудневу было видно, как «Кореец» в полной боевой готовности, словно преданный сторожевой пёс, ощетинился, оскалился и готов в любую секунду по команде хозяина ринутся в неравную схватку со стаей голодных волков. Он знал, что капитан канонерской лодки Беляев, как и он сам не даст слабины и не отступит.

– Приготовится к бою! – отдал команду Руднев офицерам.

И они тут же бросились в рассыпную, каждый к своим подчиненным.

– К бою готовсь! К бою готовсь! К бою готовсь… – разнеслось человеческое эхо по всему кораблю, передаваемое команде офицерами и старшими матросами.

В 11 часов 44 минуты на мачтах флагманской «Нанивы» был поднят сигнал об открытии огня. Спустя минуту броненосный крейсер «Асама» начал пристрелку из орудий носовой башни. Первый залп лег впереди «Варяга» с небольшим перелетом. К удивлению русских, японские снаряды взрывались даже при ударе о воду, поднимая громадные столбы воды и клубы черного дыма.

Антонов и Северский выбежали на палубу, осмотреться нет ли раненных. В дыму их было не разглядеть, палуба была мокрой и скользкой. Непривычному к качке Антонову было тяжело, его самого мутило и трясло как «Варяг».

– Огонь! – раздалось совсем рядом справа от Антонова.

– Огонь! – вторили слева.

Это «Варяг» и «Кореец» ответили неприятелю своими залпами. К большому разочарованию Руднева первые залпы канонерской лодки дали большой недолет, и он понял, что в дальнейшем артиллерийскую дуэль с японской эскадрой русскому крейсеру надо будет вести в одиночку. Тем временем плотность огня со стороны противника увеличилась: в бой вступили корабли второй группы. «Варяг» полностью скрывался за громадными водяными столбами, которые с грохотом то и дело взлетали до уровня боевых марсов. Надстройки и палубу обдавало градом осколков. Японские крейсера двигались сходящимся курсом, прижимая русские корабли к отмели.

Весь мокрый с головы до ног Антонов оттаскивал раненных дальше от борта, тяжелораненных спускал в каюты. На бегу успевал осмотреть раны, кому-то перевязать, кому наложить жгут, кому дать дельный совет, и снова выбегал на палубу, за очередным раненым. Северский был в каюте и усердно выполнял распоряжения молодого хирурга, полностью полагаясь на его революционные познания в медицине.

Несмотря на людские потери, «Варяг» энергично отвечал врагу частым огнем. Главной его целью стала «Асама», которую вскоре удалось вывести из строя. Тогда в атаку на крейсер пошел вражеский миноносец, но первый же залп с «Варяга» пустил его на дно.

– Молодцы! Братцы, молодцы! – подбадривал свою команду капитан, но его почти никто не слышал из-за взрывов, криков раненных и подающих команды офицеров и старших матросов.

Но в 12 часов 20 минут японский снаряд перебил трубу, в которой были проложены все рулевые приводы. В результате неуправляемый корабль двинулся на камни острова Йодольми. Почти одновременно еще один снаряд взорвался между десантным орудием Барановского и фок-мачтой. При этом погиб весь расчет орудия № 35. Осколки влетели в проход боевой рубки, смертельно ранив горниста и барабанщика.