Так было и с её уходом из дома. Маша рассказывала маме, что больше не может жить так. «Этот мир давит на меня. Мама, все пьют, вокруг все и всегда нетрезвые! Это невыносимо. Я сама уже ломалась. Большое счастье, что мне удалось выкарабкаться. Но что ждёт меня впереди? Я повзрослею, и что со мной будет? Вокруг только увеличатся дозы?.. Я совсем запуталась, я не знаю, как мне быть дальше».

После «разговора» с мамой девочка вышла на улицу. Идти до школы было недолго, поэтому она особо не торопилась. Вдруг к ней подбежала девушка с рекламными листами. Там был анонс выставки шуб. «Опять эти шубы! – пронеслось у Маши в голове, – зачем людям столько шуб?! И дорого, и бестолково, и зверей жалко». Она хотела уже выбросить красочный листочек, как ей в глаза бросились слова, написанные на нём крупными буквами. «Беги от серости и однообразия! Сделай шаг в другую сторону, и ты увидишь, как твоя жизнь изменится!» Ввиду имелось, конечно, то, что жизнь должна измениться исключительно в новой шубе, но Маша всё поняла по-своему.

Между тем, в лесу темнело. Сумерки постепенно переходили на ночной режим. И уже было сложно что-либо разглядеть. Маша поднялась и пошла к дороге. Она знала, что автотрасса должна быть недалеко – был слышен шум проезжающих машин. Она цеплялась за деревья замёрзшими руками, пытаясь не поскользнуться на мокрой земле. Она понимала, что если выйдет на дорогу, город останется на другой стороне леса. И что она будет делать ночью на трассе? Этот вопрос оставался без ответа. Маша продолжала идти.

«Интересно, а здесь есть звери? Лес-то маленький, на одной стороне у него – городской парк. Уж, наверное, медведи и волки здесь не водятся. Хотя… кто знает…» Маша старалась идти тихо и не привлекать внимание возможно обитающих в лесу существ. Но тихо не получалось. Ей казалось, что в лесу ужасающая слышимость. Вот ветка хрустнула, вот она наступила в лужу и вода громко расплескалась, вот подул ветер и всё вокруг зашевелилось. «Это так громко… казалось бы, всего лишь ветки елей шелестят от ветра, а слышно так, будто весь лес гудит в большую трубу».

Идти было сложно – Маша почти ничего не видела. Разве что луна на чистом небе немного помогала в выборе дороге, но ночная чернота практически сводила её усилия на нет. Девочка шла очень медленно. Каждый шаг она тщательно проверяла – не хотелось снова угодить в лужу. Самые разные мысли крутились у неё в голове. Иногда казалось, что эта дорога – последнее, что будет в её жизни. Иногда – наоборот, надо только преодолеть эту сложность, и всё будет иначе.

«Почему я просто не взяла билет на поезд и не уехала?.. Ну, конечно, я же несовершеннолетняя, кто мне продаст билет на поезд?.. Но неужели уйти в лес – это спасение? Я, что, не могла придумать вариант поприличнее и побезопаснее?!» Маша топала по лесу и корила себя за безрассудство. «А какой вариант? Даже с автобуса меня бы быстро сняли, да я и не уверена, что это было бы безопаснее. А так – в лесу, точно, искать не будут. Я выйду из него, и вот тогда уже можно будет искать автостанцию, чтобы уехать из чужого места, а не из своего города, где тебя сразу кто-нибудь, да узнает…

Всё равно это очень глупый план. Ну, что я буду делать дальше?..

Ладно, не ной, что бы ты делала, если бы осталась? Ну, в крайнем случае, вернёшься обратно…

Ну, уж нет! Ни за что! Ни за что я не вернусь обратно!..»

Вдруг ей показалось, что по лесу она идёт не одна. Жуткий страх заставил её остановиться и прислушаться. Она обняла дерево руками и затаила дыхание. В глубоком безмолвии темноты еле различимы были звуки проезжающих машин. Маша постояла ещё немного и уже собиралась продолжить путь, как близкий шорох повторился. И она отчётливо услышала дыхание. Дыхание не человека – люди не могут так громко дышать. А как могут большие звери, Маша не знала.

Она вцепилась в дерево. От страха стало жарко, её затрясло. Девушка хотела крикнуть, но рот не слушался, и она так и не смогла издать ни звука. Дыхание кого-то подходящего всё ближе становилось громче. Прошло ещё несколько секунд, как Маша увидела его глаза. Приближаясь к полуобморочному состоянию, стоя почти в абсолютной темноте, она не могла рассмотреть того, кто стояла перед ней. Это был кто-то огромный, покрытый шерстью, но… с большими человеческими глазами! Они были странные – зрачки суженные, в основном белые и покрытые стеклянной поволокой. Но они, точно, были, как у людей. Такие глаза были у её отца, когда он пытался её задушить. Маша, не моргая, таращилась на существо, не потому что бесстрашная, а потому что это единственное, что она могла разглядеть в лесной тьме. И тут зверь открыл пасть и заревел. Стало понятно, что это точно не человек. У Маши подкосились ноги. Она по-прежнему тщетно пыталась закричать. А существо уже приблизило огромную пасть к её голове. Маша увидела огромные зубы, которые надвинулись на неё. Она машинально закрыла лицо руками и зажмурилась.

Паулина Эдуардовна смотрела на себя в зеркало. Она поправила волосы и немного подкрасила губы. Сегодня она выбрала красную помаду, которую особенно любила. Переживания – не повод плохо выглядеть, считала она. К тому же, именно яркие краски, наряды, ухаживания за собой могут даже в самые тяжёлые времена сделать женщину увереннее и решительнее. А главное, счастливее. К тому же, она старалась никогда не вмешивать в свои проблемы других людей, поэтому ухоженный внешний вид она рассматривала как преграду жалости и пересудам.

Она плохо спала. Постоянно просыпалась, смотрела на часы, как будто знание времени что-то могло изменить. Мысленно она перебирала десятки вариантов, и ни один ей не нравился. Что теперь делать? Что предпринять? Что могло произойти? Чего произойти не могло? Ждать или действовать? Вопросы, как назойливые мухи, летали в её голове, не давая покоя. Был ещё один вопрос, который на самом деле стал бы главнее всех остальных, но его она всеми силами заглушала. Даже мысли не позволяла появиться о том, что могло случиться непоправимое. Но на деле это мучило её только сильнее. В итоге она не выспалась и утром долго замазывала круги под глазами, чтобы не выдать своих переживаний.

Сегодня предстоял тяжёлый день. Ночью в Солинск привезли девушку. Без зависимости. Это, конечно, радовало. То, что ещё прибывают «чистые» люди, вселяло надежду. Правда, в её крови нашли показатель зависимости, но он был буквально ничтожным. Стало очевидно, что она не пьёт. Тем не менее, с девочкой предстояла большая работа, и неизвестно, как она отнесётся ко всему, что узнает. К тому же, она прибыла в ужасном состоянии, билась в истерике и всех боялась. Даже не удалось выяснить, как её зовут. И что она делала ночью в лесу? Одна!

Через 1,5 часа снотворное должно было перестать действовать, и Паулине предстояло встретиться с новенькой. Пока она раздумывала, говорить той всё сразу или подождать, в дверь постучали. Зашёл Олег, спасатель, который ночью и нашёл девушку.

– Доброе утро, Паулина, – Олег выглядел уставшим и недовольным.

– Здравствуй, Олег. Ты голоден? – Паулина Эдуардовна умела «чувствовать» мужчин. Особенно тех, кого давно знала. Олег, как и многие его сородичи по половому признаку, всегда нервничал, когда хотел есть.

– Нет, не хочу, – соврал парень, не желая выглядеть слабым, тем более перед женщиной. Тем более перед такой женщиной. Паулина для всех обитателей Солинска была примером красоты, доброты, решительности и стойкости. Она улыбнулась и сказала, что собиралась перекусить, но не хочет делать этого в одиночестве.

– Составишь мне компанию? – конечно Олег согласился.

Во второй комнате кабинета на небольшом деревянном столике она поставила разогретые блинчики, сливовое варенье и фрукты. Сама пила только кофе – жалко было размазывать красную помаду блинами.

– Расскажи мне про девочку, которую ты привёз ночью. Ты был у неё сегодня?

– Да, она спит под действием лекарства. Ничего нового я не могу рассказать, – Олег уминал блинчики, – мы ночью успели в последний момент. Её голова была у него в пасти, когда мы его усыпили.