– Ваня, а снег уже начал таять?

– Да, февраль был очень тёплый. Сейчас снега вообще почти не осталось. Правда, очень грязно.

– Это ненадолго. Сезон обязательно возьмёт своё.

– Что это значит, Маш? – Ваня был рад поговорить. Маша так долго молчала, он не знал, какой она будет, если восстановится.

– Ну, значит, что зима должна быть зимой. Если она закончилась раньше, весной холода ещё вернутся. Помнишь, в прошлом году лето какое прохладное было? А потом всю первую половину осени стояла жара. Вот она – сезонная закономерность.

– Мне кажется, лучше бы всё запланированное было бы в свой сезон. А то какая-то каша-малаша.

Ваня улыбнулся.

– Вообще было бы чудненько, если бы всё всегда и везде было идеально. Но так ведь не бывает. И никогда не будет. Глупо мечтать о несбыточном.

– А как же чудеса?

– Чудеса – это прекрасно, и они, точно, существуют. Я в этом лично абсолютно уверена!

Маша рассмеялась. Ваня еле сдержал слёзы – она впервые за эти бесконечные полгода рассмеялась. Его Маша возвращалась в себя. «Она права, вот оно – настоящее чудо».

– Но чудеса не имеют ничего общего с утопиями, – Маша даже не заметила изменений в себе, – поэтому мы можем пытаться сделать мир лучше, но идеальным он никогда не будет. Кто знает, может быть, даже к счастью.

– А ты философски настроена, – Ваня наконец тоже рассмеялся.

– У меня было немало времени подумать о разном. И вот задача из задач – как мне вернуться в школу? Наверное, мне придётся остаться на второй год. Это как-то… стрёмно.

Маша скривила гримасу. И покорно, но недовольно вздохнула.

– Мне кажется, школа – это не такая большая проблема, как… – Ваня замолчал, сомневаясь, стоит ли договаривать мысль.

– Какая ещё проблема? Ваня, что случилось, пока меня не было???

– Ничего не случилось. Маш, ты меня извини за эти мысли, но ты уверена, что справишься с Водой, когда вернёшься?

– Я поняла, – Маша стала грустной и серьёзной, – я хочу тебе кое-что показать.

Маша встала, подошла к ваниному рюкзаку и вынула оттуда складной ножик-брелок. Ваня не успел понять, что она делает, как девочка порезала себе палец. Он резко вскочил и начал вопросительно причитать.

– Ваня, подожди. Я тебе сейчас всё объясню. – Маша была спокойна и серьёзна.

Она нажала на палец, и из него пошла самая обычная кровь.

– Ваня, ты видел когда-нибудь зависимых людей?

Он в ужасе смотрел на неё и молчал.

– Так вот, я много раз видела кровь своего отца. Он же постоянно пьяный всё где-то падал, то лоб расшибёт, то руки расцарапает где-нибудь. Его кровь была красной, но немного густая и с отчётливым серо-блестящим оттенком. Такая же кровь была и у мамы. И у меня я тоже видела такую кровь. А сейчас смотри. Она обычная. Как всегда. Просто алая жидкая кровь. Ничего необычного.

– Маша, что ты хочешь сказать? Что ты полностью очистилась? Но ведь это невозможно. Мы же оба знаем, что есть мизерный шанс остановиться, но шансов полностью избавиться от зависимости не существует.

– Ваня, я сама не понимаю, как так. Но ты же видишь кровь. Когда я вернусь, я хочу сдать анализ на зависимость. Чтобы быть точно уверенной. Но я чувствую, что во мне что-то не так. Как будто я прежняя. И я сама не знаю, как это возможно.

Ваня не поверил в такую теорию, но спорить больше не стал.

В городе без Маши ничего особенного по большому счёту не случилось. Всё шло своим чередом. Проблема восстановления девушки в школе оказалась гораздо проще, чем ребята думали. Директор сказал, что если Маша сдаст все экзамены, то вопросов не будет. В школах вообще учебных проблем не осталось. Большинству учителей было совершенно безразлично, смогут ли они чему-то научить детей. Они приходили на урок – рассказывали параграф. Кто не спрятался, я не виноват. Если школьник не желал учиться, ему просто ставили неуд, и он шёл в следующий класс. Поэтому когда Маша пришла с основными знаниями – Ваня её понатаскал, как смог, – многие даже удивились её подготовке.

– Первый вопрос – «Стадии зависимости», – озвучила педагог вопрос последнего экзамена Маши. Ольга Львовна, учитель по урокам здоровья, была очень красивой, но глубоко зависимой женщиной. Она отлично знала свой предмет, но своим же знаниям не следовала. Все были в курсе, что она употребляет. Поэтому особо на её уроках никто не старался. Это была худая, светловолосая женщина, которая держалась за работу. И всё ещё надеялась начать жизнь без Серебряной Воды. Но в её случае это было уже невозможно. Она употребляла несколько лет. И у неё совершенно не было силы воли.

– Не существует никаких стадий, – ответила Маша. – Зависимость от Серебряной Воды наступает сразу после употребления. Неверно думать, что можно немного попить, а потом соскочить. Зависимость абсолютная и неизлечимая. Есть шанс исправить положение…

– Какой шанс?.. – Учитель прервала ответ девушки. – Это неверно, Маша. Согласно учебникам, вылечиться невозможно.

Ольга Львовна говорила строго, но Маша видела, как интерес и надежда блеснули у неё в глазах. Она очень ждала, что Маша скажет. Не для того, чтобы оценить ответ, а чтобы самой уцепиться хоть за какую-то её мысль, или – что было совсем шикарно – какое-то её новое знание, где-то услышанное или прочитанное.

– Вылечиться, согласна, невозможно. Возможно прекратить пить.

– Ты считаешь, что это не одно и то же?

– Нет, я считаю, совсем не одно и то же, – Маша была убедительна, – если человек зависим, так скажем, этот «ген» будет жить с ним всегда. Но если он сможет остановиться и не употреблять, он получит шанс на дальнейшее нормальное существование.

– Ты знаешь, где продают это лекарство? – Ольга Львовна схватила Машу за руку. Её глаза стали безумными. Она уже не помнила, что ведёт экзамен, что вокруг люди. Её интересовала только волшебная пилюля, которая бы помогла бросить пить Серебряную Воду.

– Таких таблеток не существует, – Маша поняла, что происходит, она сразу заметила расширенные зрачки и трясущиеся руки педагога, неподдельный интерес к теме выдал учительницу до конца, – Это не вещество, это желание.

– Что ты несёшь! Ты не выучила предмет! По-твоему, стоит только захотеть, и всё само пройдёт?! – Учительница пришла в ярость, она негодовала от глупого разочарования и громко стучала ладонью по парте.

– Конечно, это крайне утрированно, – Маша не шелохнулась, она отвечала спокойно и негромко, – нужно очень постараться, чтобы по-настоящему взять себя в руки. Но без сильнейшего желания, без стойкости духа, без самого себя человеку это не одолеть. Если Вы слабая и подсознательно к этому не готовы, у Вас ничего не получится.

Ольга Львовна затихла. Она даже не обратила внимания, что школьница с ней разговаривает неподобающе. Она понимала, о чём идёт речь. Она вспомнила, как раньше каждый раз обещала себе, что пьёт Воду в последний раз, но очень скоро возвращалась к бутылке. Она понимала, что ей не хватит сил это бросить. Теперь это стало слишком очевидно. Она была рада купить лекарство, которое бы избавило её от этого кошмара, но таких таблеток не было, и она смирилась со своей участью.

– Это всё только пространственные разговоры… Это не научная теория. И нет примеров, у кого такое получалось.

– На самом деле примеры есть. Они описаны в книге «Жить по-другому» Сергея Мирошниченко. Там он говорит о тех, кто силой духа победил эту дрянь. Но таковых, действительно, очень немного.

Маше стоило больших трудов достать эту книжку. Её нигде не продавали. Интернет-версии тоже не было. Она заказала её из Ирландии. Но она была на английском языке. Пришлось потратить большую часть скопленных денег, чтобы её достойно перевести.

В «Жить по-другому», действительно, были описаны случаи абсолютного излечения. Но таких примеров было ничтожно мало. И никаких особых рецептов этого – ни волшебной пилюли, ни каких-то специальных манипуляций – не было. Автор всё свёл к индивидуальным особенностям организма, стойкому гену, который не определяют известные исследования, сильному иммунитету. Главным он посчитал исключительную силу воли. Человек сам не знает, какой моральный волевой запас у него есть. В самых сложных ситуациях организм его проявляет. В книге были описаны всего 4 случая. 4 случая за 50 лет наблюдений! Это, конечно, ничтожно мало, но так хотя бы Маша поняла, как сильно ей повезло.