Потому что теперь она даже на шаг не могла от него отойти. Кроме того, Гермиона явно была ведомой: ее тянуло вслед за любым движением Тома, и ничего не могла сделать, все попытки сдвинуться с места и уйти заканчивались ничем.

Гермионе ничего не оставалось, кроме как танцевать с ним, хмуро рассматривая торжествующее выражение на его лице.

Она это ему еще припомнит!

***

Ресторан «Серпент», 1950 год

Она отомстила за заклинание, примененное Томом на помолвке Абраксаса, и учитывая, что он отказался его снять сразу и продержал ее рядом с собой еще два часа, пока все не разошлись, свое наказание он заслужил.

Гермионе совершенно не понравилось быть прикованной магией к нему, и то, что она не могла снять заклятие, особенно бесило. У Тома было много недостатков, но умение плести заклинания в них не входило.

В отместку она перешла в наступление и сделала все возможное, чтобы так или иначе относящиеся к темной магии исследования и сомнительные опыты совершенно случайным образом, никак не связанным с Гермионой, оказались уничтожены.

Она знала, что это мелочно и по-детски, и, скорее всего, не приведет ни к чему хорошему, но она злилась. И, как истинная гриффиндорка, в гневе не отличалась особой изощренностью.

Конечно, он знал, чьих рук это дело. Но молчал, только смотрел так, что Гермиона начинала опасаться. Она начинала чувствовать себя добычей, что совершенно не нравилось.

Но все равно не переставала. Она делала миру одолжение: никому точно не нужны были новые опасные и болезненные заклинания, над которыми работал Том. Их и так было достаточно.

— Не думал, что ты такая ярая противница прогресса, — Том навис над ней в своей излюбленной манере в попытке запугать, и у него получалось, даже если Гермиона не хотела этого признавать.

— От прогресса до психопатии один шаг, — бросила она в ответ, не поднимая на него взгляда.

Том молчал. Гермионе подняла голову: он рассматривал ее. Она вздохнула.

— У тебя большой потенциал, Том, так почему ты тратишь его на попытки причинить людям боль?

Он смеется, и смех этот холодный, отстраненный… Слишком похожий на безумный смех Волдеморта.

— Я не единственный, кто бездарно тратит свой талант. Ты могла бы стать королевой, Гермиона.

— Только мне не нужна корона, — тихо ответила она и вышла из кабинета.

Ей оставалось только гадать, как далеко он зашел в своей погоне за властью.

То ли ее действия довели Тома, то ли просто обнаружил удачный способ давления на нее, в любом случае он выдвинул условие: либо она ужинает в его компании, либо он расскажет Арсениусу Нотту об устроенном саботаже. Никаких доказательств причастности Гермионы конечно же не было, но Нотт в любом случае сделает все, что прикажет Том. И уволит ее не раздумывая.

— Неважно, считаешь ли ты мою работу аморальной или нет, она могла принести компании много денег, Гермиона. Арсениус точно не обрадуется, и если узнает…

Потерять работу, дающую возможность следить за «подающим надежды Темным Лордом», она не могла. Поэтому капитулировала и пошла на ужин с этим дьяволом во плоти.

Том привел ее в «Серпент» — самый роскошный ресторан для волшебников в Великобритании. Чтобы в него попасть, нужно было записываться за год до. Том, конечно, решил вопрос со столиком за два дня.

Ресторан действительно был слишком дорогим, что доставляло Гермионе дискомфорт. И, видимо, именно на это и рассчитывал Том. Но все же в темно-зеленом шелковом платье с убранными в прическу волосами она вполне вписывалась и чувствовала себя красавицей. Шантаж Тома просто не оставил Гермионе выбора кроме как надеть платье, и хотя по правде оно ей действительно нравилось, признаваться в этом она не собиралась.

Еда была божественной, Том — само очарование, и Гермионе в самом деле нравились их увлекательные научные дискуссии.

Заиграла музыка, и Том подал ей руку, предлагая потанцевать… И, вспомнив с кем именно ужинала, Гермиона отказалась.

Он буквально сверлил ее взглядом, не двигаясь с места. И запоздало до Гермионы дошло, что это не было вопросом, и выбора нет. Она неохотно поднялась и взяла его за руку.

«Ради будущего волшебного мира! Только ради будущего волшебного мира!» — мысленно успокаивала она себя.

Но где-то в глубине души понимала, что это не единственная причина.

***

Ежегодный бал Министерства магии, 1951 год

Том прекращает большинство своих исследований, но не проходит и дня, чтобы он не попенял на это Гермионе, удивляясь ее решимости помочь каждому ею встреченному угнетенному существу.

— Потому что они заслуживают помощи, — парирует она. — Я была знакома с юношей, которого все окружающие называли «практически сквибом». Он рос, вместе с ним менялась и его магия. И в итоге он стал тем, с кем нужно считаться. Я была знакома с домовым эльфом, чья преданность любимому хозяину помогла остановить тирана. А с другим домовым эльфом обходились так жестоко, что в итоге он помог расправиться со своим хозяином. Все те маги и существа, которые, по-твоему, ничего не достойны, имеют какие-то таланты, так что глупо не брать их в расчет.

А Том только насмехался над ней.

— Дорогая, ты безнадежно наивна. Мне кажется, что все твои примеры лишь исключения из правил. — Она нахмурилась от столько фамильярного отношения. Но Том продолжал: — Гермиона, ты способна на гораздо большее, хватит тратить время, пытаясь помочь всем и каждому.

Она ушла, не в силах больше выносить его элитарный снобизм.

Но в ушах эхом звучал голос: «Я прав. И однажды ты сама это поймешь».

И, Мерлина ради, очень хотелось, чтобы он ошибался.

— Его не волнуют ни проблемы людей, ни права других существ! Ничего, что могло бы волновать порядочного человека!— возмущалась она, придя к Дамблдору.

Он смотрел на нее с привычной безмятежностью.

— Дорогая мисс Грейнджер, должен заметить, что в мире и помимо Тома Риддла достаточно много людей, кого совершенно не интересуют проблемы других людей и притеснения магических существ, и многие из этих людей законопослушные граждане. Я лишь хочу сказать, что о человеке можно судить по тому, как он ведет себя со своими подчиненными, но некоторым людям нужно время, чтобы раскрыться. Разве не вы сказали, что Том прекратил свои сомнительные опыты и исследования?

— Так он говорит, — призналась Гермиона. — Но это не значит, что он не ведет их тайком!

— Мисс Грейнджер, вы хорошо на него влияете, наберитесь терпения. Том Риддл еще сможет вас удивить.

Гермиона вздохнула. Для Дамблдора все и всегда были хорошими, но он-то не видел всего, что творил Волдеморт в ее прошлом, и она надеялась, что теперь-то уже не увидит. Возможно это было попыткой искупить вину, дать Тому шанс, которого не было у Гриндельвальда, стать лучше.

И Гермиона не была уверена, что хотела нести это бремя на себе, слишком уж высока цена неудачи.

Через некоторое время Гермиона заметила, что окружающие стали относиться к ней с большим уважением. Даже Ариадна Малфой, урожденная Розье, уже не так сильно насмехалась над ней.

Том отказался отвечать. Так что Гермиона расколола Абраксаса, предложив ему в обмен на информацию редкий текст на древнеегипетском, который привезла из командировки за границу.

Пожиратели Смерти, точнее пока еще только Вальпургиевы Рыцари, практически никак себя не проявляли с тех пор, как Гермиона оказалась в прошлом. Но все равно они вели между собой беседы о будущем волшебного мира. Они считали, что Министерство магии не справлялось с поставленными задачами и лишь запрещало все. Но, как объяснил Абраксас, в последнее время Том менял их мнение, кто должен править. Он стал утверждать, что важна была не чистота крови, а сила.

И против Тома чистокровные пойти не могли. С одной стороны он их пугал, с другой, никто не хотел признавать, что у него только чистая кровь, но нет силы.

Гермиону все это потрясло. Такая политика все еще ущемляла права многих, но не была уже настолько расистской. Те, кто усердно работал и старался, с большой долей вероятности могли добиться власти.