Рождественская вечеринка у Слагхорна, 1944 год

Гермиона не хотела быть на вечеринке.

И в 1944 году тоже находиться не хотела.

Да и Слагхорн ей не нравился. Он коллекционировал студентов и был несправедлив к большинству, а уж как он — неприятно — удивился, узнав, что она была всего лишь магглорожденной.

Конечно, Пожирателем Смерти он никогда не был — слишком труслив и одновременно полон решимости остаться в стороне, — но предубежден даже больше некоторых Пожирателей.

Но Дамблдор считал, что Гермиона не должна выделяться, а Слагхорну никто бы не стал отказывать. Наоборот, все жаждали оказаться на устраиваемых им вечеринках, страстно желали обзавестись с его помощью нужными связями.

На самом деле пользы от Дамблдора сейчас не было. Он даже заикнуться не давал о будущем, желая защитить ход времени, потому что не хотел ничего менять. Он и слушать не хотел, что это не случайное перемещение во времени. Что ее стерло из ее времени и переместило в 40-е. Ход времени уже нарушен, так почему бы не попытаться изменить все в лучшую сторону?

Но даже будучи молодым, Дамблдор оставался собой: он верил, что всегда — или почти всегда — прав и лучше всех знает, что делать.

И в итоге Гермиона оказалась в ловушке времени, пытаясь понять, как лучше всего предотвратить две ужаснейшие магические войны. Она застряла тут с бесполезнейшим Дамблдором и подающим надежды Темным Лордом.

Она слышала раньше от Гарри, Джинни и Альбуса Дамблдора рассказы о Томе Риддле, о его внешности, обаянии и могуществе. Но ни одно их слово не смогло подготовить ее к встрече с ним самим.

Конечно, он воплощенное зло, но в то же время Риддл был умным и сильным, и не будь он психопатом, Гермиона легко смогла бы в него влюбиться.

И, разумеется, он обратил на нее внимание. Гермионе вообще показалось, что он замечает все необычное. Она пыталась выглядеть как все, насколько это вообще возможно, но она настолько странно появилась в Хогвартсе, что все вокруг только об этом и говорили.

У нее даже промелькнула было мысль не так сильно академически выделяться на фоне окружающих, но что-то подсказывало Гермионе, что Риддла это все равно бы не обмануло, да и заставить себя она не смогла. Ей в буквальном смысле было больно притворяться глупой, и бесила мысль, что она даже не попробует побороться с Риддлом за баллы.

Гермиона никак не могла понять, ненавидит он ее или нет. Риддл точно злился, если она правильно отвечала раньше него, но в то же время в его взгляде была очень знакомая заинтересованность: Гермиона сама смотрела с точно таким же выражением на тех, кто, как и она, со всей страстью отдавался учебе.

Риддл приглашал ее на вечеринку к Слагхорну, но Гермиона не задумываясь ему отказала: к счастью, ее уже пригласил один семикурсник из Гриффиндора — Уильям Поттер, двоюродный брат деда Гарри. Риддл тогда только нахмурился и ушел, не говоря ни слова. И Гермиона чувствовала, что он может доставить проблем.

Перед самой вечеринкой у Уильяма в результате странной случайности (в чем лично Гермиона сомневалась) не осталось ни одной кости в ногах. Костерост мог ему помочь, но все равно Уильяму придется провести всю ночь в больничном крыле. Ходили слухи, что гриффиндорцы практиковались в дуэлях и кто-то ошибся с заклинанием, но ухмылка Риддла не оставляла сомнений: Гермиона была уверена, что он причастен.

Так что она пошла одна. Уильям все еще был без сознания, лишая ее возможности пропустить вечеринку под благовидным предлогом.

Риддл тоже был тут, со своей группой подхалимов. Он пригласил ее потанцевать, а она отказалась.

Рядом замаячили его «слуги», и Риддл снова предложил ей потанцевать, сжав до боли запястье Гермионы.

Пришлось согласиться.

Риддл улыбался совершенно невинно, словно ангел во плоти, но Гермиона ни на мгновение не обманулась. Всю песню она молчала с непроницаемым выражением на лице, что мало волновало Риддла. Когда песня закончилась он поблагодарил за танец и поцеловал ей руку.

И Гермиона сбежала в факультетскую гостиную.

***

Выпускной бал, 1945 год

Гермиона гадала, когда и почему в Хогвартсе перестали устраивать Выпускные балы.

Никто из ее знакомых раньше даже не упоминал о подобном, так что Гермиона очень странно себя чувствовала: стоило экзаменам закончиться, и все разговоры семикурсников сосредоточились на балу.

Причем ждали его не взволнованные девушки. Бал был не только поводом красиво одеться и отпраздновать окончание учебы, в последний раз собраться всем курсом, но крайне захватывающим действом, с прекрасной музыкой и красивейшими декорациями. К тому же в Хогвартс приглашали гостей — возможных будущих работодателей, — чтобы дать студентам возможность с ними пообщаться, что было крайне важно.

Гермиона опасалась бала.

Время от времени ей хотелось принарядиться, но без друзей это было не особенно весело. Конечно, она была знакома со всеми однокурсниками, и некоторые из них ей нравились, но все же они не могли заменить Гарри, Рона, Джинни, Невилла и Луну. Гермиона была нелюдимой и очень не хотела скучать, пока другие вспоминали разные случаи из их — не ее — прошлого.

Еще она опасалась Тома Риддла, который, она была уверена, воспользуется суетой бала и попытается отвести ее в сторонку, подальше от всех для разговора тет-а-тет, на котором давно уже настаивал.

Гермиона как могла избегала его, но Риддл явно терял терпение. А раздраженный Темный Лорд неподалеку не сулил ничего хорошего.

Скорее всего, Риддл еще не понял, что она переместилась во времени, но точно знал, что она иная, так что рано или поздно точно все поймет.

Гермиона только надеялась, что сможет спокойно доучиться и спрячется раньше, чем он узнает правду.

Он пригласил ее на Выпускной бал. И Гермиона снова, совсем как на Рождественской вечеринке у Слагхорна, отказала.

В последнее время она стала более раздражительной. Дамблдор по-прежнему настаивал на невмешательстве в ход времени, и Гермиона уже всерьез подумывала отослать ему громовещатель, чтобы тот хочет-не хочет, а выслушал все ее предупреждения про будущее.

Ответила Риддлу она лаконично и резко, но он, казалось, не собирался возражать.

Уже это должно было ее насторожить…

Выпускной бал открывал танец старост школы, и Гермиона была крайне рада, что училась тут меньше года и просто не могла стать старостой школы.

Но за день до бала у старосты школы Юджины Фосетт обнаружился редкий штамм драконьей оспы. Никто не мог сказать, как и где она заразилась, Юджину незамедлительно госпитализировали в больницу Св. Мунго. Никакие последствия и побочные эффекты ей не грозили, но светило провести как минимум две недели на больничной койке.

И это сподвигло директора Диппета озвучить блестящую идею: вместо танца старост бал откроет танец лучших учеников, набравших больше всего баллов. И, конечно, это были Том Риддл и… Гермиона.

Она проклинала себя, что не училась хуже. А выражение лица Риддла не оставляет сомнений: Юджина не сама заразилась драконьей оспой, ей помогли; «блестящий план» директор Диппет придумал не в одиночку.

Очень хотелось приложить Риддла каким-нибудь проклятием, но Гермиона была вполне уверена, что он без колебаний проклянет ее в ответ.

Вместо этого она застенчиво улыбнулась толпе студентов, преподавателям и гостям, всем тем, кто собрался посмотреть на их вальс. Гермиона пыталась игнорировать громкие заявления Слагхорна о том, какая они очаровательная пара, и не замечать, что рука Риддла чуть что скользит вниз по ее спине.

Он смотрел на нее с жадностью. Гермиона старалась не дрожать от страха. В танце они не проронили ни слова.

***

Ежегодный благотворительный бал «Нотт Индастрис», 1947 год

Дамблдор наконец-то выслушал ее спустя несколько месяцев после выпуска. Но для этого действительно пришлось прислать ему громовещатель. Как бы быстро он ни мог его заставить замолчать, все равно кое-что пришлось услышать.