Она его сразу же узнала, хотя видела всего раз, да и то в темноте. Это был тот незнакомец, что стоял под ее окнами в злополучный вечер.

Марго не смогла отвести взгляд от его чуть прищуренных глаз и какой-то дьявольской, но одновременно с этим милой улыбкой, буквально приворожившей ее.

Мужчина поднял бокал с алкоголем и воображаемо чокнулся с девушкой. Марго непроизвольно повторила его жест.

Полностью сосредоточившись на незнакомце, она даже забыла, где находится. Девушка пыталась рассмотреть детали его внешности, но постоянно мигающие огни ей сильно мешали. Загадочный мужчина казался ей знакомым, словно она знала его давным-давно.

– Ты что здесь застряла? Пойдем танцевать! – раздался голос Катрин рядом с ее ухом.

От неожиданности Марго выронила бокал.

– Ты чего пугаешь? – обиженно проворчала она, отряхивая блузку.

– Ладно, не злись, пойдем танцевать! – Катрин протянула к ней руку, но Марго, проигнорировав ее жест, еще раз взглянула на интересовавший ее столик, но тот был уже пуст.

– Пошли, – настаивала Катрин.

Через секунду подбежал Экселенц и протянул девушке руку.

Но она, будучи недовольна прерванным зрительным контактом, произнесла, вставая:

– Я, пожалуй, поеду домой. Уже поздно, и я устала, если же ты хочешь остаться, Катрин, то оставайся. Я не обижусь, честно.

Те выглядели обескураженными и непонимающе переглядывались.

– Ты шутишь, да? – поинтересовалась подруга.

– Вовсе нет. Я правда устала, – улыбнувшись одногруппникам и взяв сумочку, Марго пошла в направлении к выходу, надеясь по дороге встретить своего загадочного преследователя.

От взгляда следовавшей за ней по пятам Катрин не скрылось то, насколько внимательно девушка разглядывала по дороге посетителей.

– Кого-то ищешь? – поинтересовалась она.

Марго покачала головой, ей было грустно от того, что незнакомец словно испарился…

**********************************************************************

Несмотря на позднее время, спать Марго не хотелось, и девушка решила выпить в одиночестве чаю. Дабы не будить родителей, она не стала включать свет в квартире, а так как фонарь за окном горел ярко, на кухне было достаточно светло, чтобы передвигаться, не врезаясь в мебель.

Вдохнув аромат напитка, девушка подошла к окну. Увиденное почему-то не удивило ее: за окном стоял тот же мужчина и, заложив руки в карманы, смотрел в ее окна.

Происходящее напоминало преследование, но сознание Марго почему-то считало нормой, что этот человек наблюдал за ее окнами.

Он не вызывал в ней не то что страха, но даже малейшего опасения.

Более того, девушка без проблем спустилась бы к нему, если бы незнакомец ее позвал.

В кармане завибрировал телефон: на экране высветилась фотография Катрин.

– Спишь? – поинтересовалась подруга.

– Чай пью, – по-прежнему не желая побеспокоить родителей, шепотом ответила девушка.

– Хочешь, я сейчас приду к тебе? – предложила Катрин.

– Давай завтра, я устала, – ответила Марго и отключилась, вновь подойдя к окну.

Мужчина никуда не делся. Он стоял точно в той же позе, а на губах гуляла полудьявольская улыбка, которая по какой-то непонятной причине действовала на девушку успокаивающе.

Все космическое пространство как внутри Империи, так и за ее пределами представляло собой гигантскую сеть межпространственных тоннелей.

Построенная еще в незапамятные времена сеть постоянно расширялась. Существовали специальные станции, разрывающие материю пространства и уплотняющие ее настолько, что возникало видимое ощущение стенок. Тоннели строились широкими настолько, что в них могли легко разойтись три крупных имперских крейсера.

Времена, когда межпланетники перемещались по Галактике лишь силами своих двигателей, были давно позабыты, поскольку тоннели превращали сотни лет путешествий в часы.

Внутри одного из таких тоннелей, невидимый для глаз и поисковых приборов, замер «Беспристрастный». До орбиты Мидиса еще оставалось приличное расстояние, так как вплотную к ней не подходил ни один тоннель, но Амонис принял решение дождаться нужного момента именно здесь.

«Беспристрастный» был гордостью Верховного зараса. Собранный по чертежам самого Амониса, корабль обладал лучшими качествами имперского военного крейсера-истребителеносца, о чем говорили даже внушительные размеры «Беспристрастного». А скорости и маневренности корабля Верховного зараса мог позавидовать даже самый совершенный эсминец в Галактике.

Но самым важным и даже уникальным достоинством «Беспристрастного», по мнению Амониса, было то, что для обслуживания столь крупного корабля требовалось всего лишь несколько человек (в отличие от имперских крейсеров, требующих десятки членов команды).

Верховный зарас, несмотря на внешнее спокойствие, нервничал и, чтобы скоротать время ожидания, прогуливался по длинным коридорам корабля.

Яркий свет, льющийся из отделанных золотом люстр, освещал фрески, изображающие пейзажи Зары – истинной родины семьи Амониса.

Пол просторных коридоров устилал белоснежный ковер с золотой вышивкой по краям, толстый ворс которого скрадывал его и без того бесшумные шаги.

Быстро оглядевшись по сторонам, Верховный зарас юркнул в очередной поворот. Миновав две далеко расположенные друг от друга каюты, он подошел вплотную к стене. Нарисованная на ней фреска изображала причудливый витиеватый узор в красно-черных тонах.

– Прости, друг, – Амонис с нежностью погладил стену, – я так скучаю. Барий верит, что я справлюсь и один, но если бы ты знал, как мне не хватает тебя…

Секунда слабости прошла, и Верховный зарас, развернувшись на каблуках, быстрым шагом вернулся в предыдущий коридор.

Его дальнейший путь пролегал мимо ангара, где стояли, гордо раскинув крылья, с три десятка зарианских истребителей. Следом за ангаром находилась большая каюта, где в креслах, расположенных вдоль стен, замерли вооруженные, закованные в блестящие доспехи космические десантники.

Заметив на пороге своего повелителя, воины вскочили со своих мест и, как по команде, молча повернули головы в его направлении (у зарасов не были приняты шумные приветствия).

Из уст зарианских космических десантников даже во время боя не доносилось традиционно принятых у прочих рас победоносных криков, поскольку единственной задачей настоящего, по мнению их расы, солдата являлось точное и беспрекословное выполнение приказов.

Амонис жестом руки приказал им вернуться на свои места и пошел дальше, в свою каюту, возле входа в которую его ждал Барий.

– Господин, в той части Мидиса, где высадился принц, скоро наступят сумерки, – помощник явно нервничал. – Вы еще не приняли решения покинуть тоннель?

– Нам нужно туда попасть после сумерек, Барий, – Правитель Зарины зашел в каюту, помощник последовал за ним.

Амонис расположился полулежа на шелковой кушетке, положив свои ноги, обутые в черные лакированные сапоги, на дальний подлокотник. Теперь идеальная гладкость обуви нарушалась легкими брызгами стоящего рядом с кушеткой небольшого фонтанчика.

Верховный зарас повернул голову и посмотрел на большую напольную клетку, украшенную драгоценными каменьями, внутри которой прыгали и непрерывно щебетали маленькие яркие птички.

– Но, Господин, – продолжил допытываться обеспокоенный помощник, – в этом случае будут потери, погибнут люди. Первые кхури выходят в сумерках, а ночью… Принцу и его людям не выжить! – воскликнул Барий и сам испугался своей смелости. – Простите, Господин, – он поклонился и сделал шаг назад.

Амонис встал с кушетки и, подойдя к клетке с птичками, сыпнул им немного корма из банки, украшенной перламутровой мозаикой.

– Потери должны быть, в противном случае, наша помощь не будет оценена настолько, насколько это требуется мне.

– Но мы можем опоздать, «Беспристрастному» потребуется время, чтобы добраться от тоннеля до орбиты, и его почти не осталось…