• Некоторые из них переводят суфийские произведения и при этом признают, что не понимают, как эти материалы используются восточными людьми. Примером тому – переводчица Хафиза, Гертруда Белл.

• Многие авторы, и среди них Бердж, воображают, будто изучаемые ими деградировавшие культы, использующие суфийские внешние атрибуты, как, например, окаменелые останки Бекташизма, все еще влачащие жалкое существование на территории бывшей Турецкой империи, являются суфийскими организациями.

• Такие авторы, как Джон Субхан, полагают, что не актуальные ныне формулировки и практики, которыми в прежние времена пользовались для специфических целей, представляют собой интегральную часть суфизма.

• Многие ориенталисты не изучают современные живые аспекты суфийской деятельности и игнорируют современные организации суфиев или им не удается включить в свои исследования полученные из первых рук (и, часто, первоклассные) материалы о суфиях, которые собраны другими людьми, примером чего могут служить работы Бёрка «Среди Дервишей»(«Among the Dervishes»), Лефорта «Учителя Гурджиева» («The Teacher's of Gurdjieff») и Фатеми «Суфийские изучения: Восток и Запад». («Sufi Studies: East and West»). Сегодня существует значительная библиография подобных материалов, почти не замечаемая «специалистами».

• Многие ориенталисты (некоторые из них сами обратились в ту или иную сектантскую версию Ислама) силятся представить Суфизм как некий частный аспект предпочитаемого ими вероучения. Этим особенно отличаются некоторые Западные последователи шиитского Ислама, пытающиеся установить шиитские корни суфиев. Подобный «племенной» подход делает их работы, возможно, к счастью для других, совершенно нечитабельными и, разумеется, почти лишенными какой-либо ценности, не считая интереса к ним, как к некоему религиозному курьезу.

• Многие современные исследователи-ориенталисты, а их на удивление много, постоянно путают настоящую суфийскую активность с имитационными культами, которые действуют под видом предположительно суфийских групп.

Хотя у подлинных суфиев найдется немало неопровержимых доказательств относительно невежества ученых в вопросах суфизма, этот факт сам по себе, разумеется, еще не доказывает авторитетность суфиев как суфиев. Единственное, что это показывает, так это то, что суфии значительно превосходят ученых в учености!

Суфийские места для встреч по традиции в большинстве своем обозначаются персидскими и арабскими терминами. Наиболее известные из этих терминов: Худжра [комната]; Завийа [угол]; Теккия [поддержка; место отдыха]; дайра [круг]; дар аль барака [обитель благословения].

Места для встреч резервируются для специфических случаев, что является их наиболее древним и законным использованием. Говорят, это связано с тем, что конфигурация комнаты или другого места предназначена для привлечения и концентрации определенной тонкой силы (Барака), которая собирается и распределяется среди участников встреч. Если, как гласит Суфийское правило, слишком много людей слишком часто используют помещение, то Барака не только растратится, но и «отпечаток» негативных характеристик присутствовавших там людей нарушит атмосферу, а это зачастую приводит к культовому и иному экстравагантному поведению участников встреч.

Вышеописанное условие не соблюдается большинством общин, именующих себя суфийскими, что может служить критерием для определения, является ли та или иная община подлинно Суфийской, каким бы престижем она ни пользовалась, или она всего лишь автоматизированная структура, а то и окаменелое ископаемое.

Иногда организовываются специальные встречи для концентрации энергий. Но использование Мест для встреч, которые, стало быть, более похожи на инструмент, чем на что-либо иное, определяется присутствующим учителем, знающим, что сделать, чтобы участники и их деятельность способствовали концентрации необходимой энергии.

Согласно традиционному знанию, взаимодействие характеров людей, присутствующих там, – вопрос необычайной важности. Никакое место для встреч подобного рода не может быть организовано или использовано до тех пор, пока в общине менее 400 человек. Говорят, это объясняется тем, что из них можно выбрать самое большее 30 человек, которые смогут участвовать в практических занятиях, а также обеспечить тот диапазон человеческих «типов», который необходим, чтобы впитывать и генерировать искомую тонкую силу.

Как и следует ожидать, в использовании подобного «инструмента», величина, конфигурация и расположение помещения, а также материалы, применяемые в его убранстве, имеют огромную важность.

Поэтому самым тщательным образом рассчитываются и проецируются размеры помещения, место его расположения, внутреннее убранство, предметы, находящиеся в нем. Например, для собирания и отражения «Бараки» необходимы латунь и дерево в сочетании с керамикой и шерстью (овечьи шкуры). Огромное внимание уделяется тому, как изделия из этих материалов кладутся на свои места в помещении, когда кладутся, где и даже кем.

Необходимо учесть внутреннюю позицию людей, входящих в это помещение, так как она влияет на проходящие в нем мероприятия.

При этом, каждый индивидуум может относиться к более, чем одному «типу», так как, согласно Суфиям, любой человек состоит из множества различных, более или менее развитых, личностей, и то, как люди группируются, способствует максимизации или минимизации их тенденций, что может сказаться или благотворно, или негативно на прогрессе индивидуума и всей группы, стремящейся под руководством учителя к развитию высшего сознания.

Надо заметить, что в тех Суфийских группах, которые обычно доступны исследователям, большинство из выше перечисленных требований уже не соблюдается.

Фотоснимки многих мест для встреч свидетельствуют также о том, что они загромождены различными предметами, имеющими лишь традиционную и сентиментальную ценность, тогда как основная часть традиционной Суфийской деятельности посвящена тому, чтобы люди, где бы они с этим не встретились, избегали подобного.

Некоторые места встреч, называемые сама кхана [зал слушания] в деградировавших группах, часто используются для самых разных целей: для проведения собраний, «просмотра танцев», для выполнения различных упражнений, участия в «танцах» или других движениях, что, согласно самым большим Суфийским авторитетам, служит признаком выродившегося Учения.

Строительство и организация мест для встреч традиционно планировалось с огромной тщательностью. Древние записи об устройстве таких мест сходятся на определенных принципах и практиках, лежащих в основе их функциональности. Сначала учитель собирает какое-то количество своих последователей, затем организовывает небольшое или предварительное место встреч. Когда начинается подготовка к созданию большого или постоянного места встреч, прежним местом пользуются все реже и реже. Говорят, это делают потому, что старое место должно быть зарезервировано для собирания Бараки, которая будет там накапливаться, а затем, когда будет готово постоянное место, перенесена туда.

С огромным вниманием и заботой относятся к вопросу собирания средств для создания постоянного места встреч. Во-первых, никаких фактических денежных сборов никто не организовывает: считается, что действие Бараки становится проявленным, когда люди начинают совершенно спонтанно жертвовать на эту цель. Предполагается, что фонд для создания места встреч без всякого принуждения начинает расти и увеличиваться подобно снежному кому, по мере того, как необходимость в организации такого места и отпечаток накапливаемой Бараки проникает непосредственно (подсознательно) в умы учеников. Как только это происходит, они начинают жертвовать в этот фонд. Иногда, как и в других религиозных традициях, ученики расстаются со значительной частью своего имущества, и свои пожертвования передают, всегда анонимно, в полной тайне и наличными – Учителю.