С этим и связан девиз: «Умри до своей смерти», который означает, что Третья Стадия – это переживание вечного существования, следующего за физической смертью, и человек может испытать его еще до окончания своей обычной земной жизни.

Как и любое подлинное учение, Суфийский Путь дает студенту не то, что он (она) могут желать, но то, что, согласно определенным признакам, будет являться полезным для обеспечения его (ее) перехода от Первой Стадии к Третьей Стадии. Эта концентрация на специфических аспектах развития отличает путь суфиев от культа или от любой формы самопотакания, которая претендует на то, что является «Путем».

«Можешь искать горн, но он сожжет тебя, – говорит Руми и затем продолжает, – тебе нужен всего лишь уголек или светильник». В культах и других видах деятельности, предназначенных скорее для удовольствий, чем для человеческого развития, люди стремятся чувствовать и считают, что чем интенсивнее чувство, тем лучше. Но цель суфийской школы – просветление, а не интенсивность. Именно к этим индивидуумам и группам, которые строят свой поиск на такой духовно низкой и невежественной позиции, обращается Саади, когда говорит: «Я боюсь, что ты не достигнешь Мекки, о Номад! Ведь ты идешь по дороге, ведущей в Туркестан…»

Повсеместное возникновение культов, которые имитируют некоторые технические приемы суфиев и застревают на Первой Стадии, хотя думают, что приближаются к Третьей Стадии, Хафиз, еще один из основных суфийских учителей, обрисовывает в такой фразе: «Человек, чтобы его волшебное кольцо проявило свою силу, должен стать Соломоном».

Создавая свои организации для целей обучения, суфии следуют весьма заметному образцу:

Суфийский учитель возглавляет свой собственный Круг (Халка). Затем идет Группа (Таифа), возглавляемая Представителем. И, наконец, существует индивидуальное членство, при котором каждый такой индивидуум связан с Учением через Офис (Дайра). Все вместе это называется Тарикой, Путем (Школой), что по образцу западных организаций часто небрежно обозначается «Орденом».

В связи с различными формами членства в суфийской школе, необходимо помнить, что каждая из них считается одинаково важной. В выродившихся и имитационных школах, состоящих из людей, которые не понимают, как работает реальная Школа, считается, что «лучше» принадлежать к кругу мастера, чем быть просто «индивидуальным членом». Такие представления заимствованы у примитивных человеческих организаций, принадлежащих Первому Уровню, и им нет места в настоящей Школе.

Учитель (или Общество, Джамийят, уполномоченное учителем) прикрепляет студентов и других членов, согласно квалифицированной оценке этих последних, к той или иной форме взаимоотношений со школой (индивидуальное членство, членство в кругу или в группе), и время от времени здесь возможны перестановки для обеспечения необходимых импульсов, в которых нуждается обучение.

Поскольку новички формируют свои мнения, опираясь лишь на стандарты Первого Уровня, то некоторым из них свойственно требовать присоединения к группам или кружкам, либо они хотят стать индивидуальными членами, либо, напротив, не быть таковыми. Считается, что люди с такими позициями ставят свою оценку выше экспертной оценки Общества, и, как правило, суфийская организация списывает их со счетов, поскольку, в терминологии суфиев, она «некомпетентна» иметь дело с такими людьми.

В суфийской школе суфиями являются только те, кто реализовал конечный результат суфийской деятельности. Согласно классическому и подлинному определению суфий – это просветленный. Поэтому называть себя «суфием» ошибочно. Те, кто это делает, – не суфии. Те, кто не делает этого, могут быть, а могут и не быть суфиями.

Члены самоорганизованных групп, как и самозваные «искатели», известны как Дервиши («Бедные»); порой они объединяются в обучающие группы и искательские кружки, ожидая, когда их примут в регулярную суфийскую школу. В некоторых случаях таким студенческим организациям не удается добиться признания Школы, и они продолжают свое существование в виде «дилетантской» школы, иногда в течение целых веков, будучи на самом деле культами или развлекательными организациями. Широкие массы могут и не подозревать об этом, поскольку знакомы только с деятельностью, которая относится к Первому Уровню. Подобные организации даже считаются суфийскими, и ученые, и другие люди, систематически изучают их, ошибочно полагая, что они представляют часть «Суфийского феномена».

Эти группировки обычно легко узнать, потому что они любят присваивать себе эмоционально заряженные титулы, имеют весьма театральные представления об истине и о просветлении, привязаны к символам и внешним аспектам, а также их возбуждает принадлежность к группе. Во всех этих отношениях они представляют собой полную противоположность сбалансированным и эффективным суфийским группам.

Правда, дервишская группа или отдельные индивидуумы могут быть с пользой присоединены к школе, но, как правило, такая многофункциональная организация, как школа, нужна для того, чтобы отравлять удовольствие своим членам, поэтому вероятность этого сценария не очень велика. Руми очень откровенно говорит об этом: «Пусть эти ослы пасутся на своем пастбище – не станем им мешать».

Современные исследования и интерес к традиционным системам жизни и обучению создали климат, немало способствующий исследованию того, что веками сохранялось суфиями – организацией людей, обычно называемых «исламскими мистиками», чье учение, по мнению их самих, а то и большинства, если не всех их комментаторов, исходит из далекой древности, предшествующей появлению исторических записей. Материалы о суфиях содержатся в книгах, написанных их исследователями, а также в записках путешественников и жителей Ближнего Востока (где в основном и жили суфии), что составляет период около 1200 лет, в течение которого эти люди и были известны под именем СУФИИ.

Упомянутые материалы настолько разнообразны и столь многих приводят в замешательство, что так и не удалось, собрав все доступное и предположительно достоверное из этих материалов, рационально объяснить, чем же занимаются суфии, почему они чем-то занимаются, и каким образом они это делают, несмотря на то, что в этом направлении предпринимались упорнейшие попытки. Дело даже не в том, что материалов слишком мало, а в том, что их как раз чересчур много. Как сказал один комментатор: «Если бы до нас дошло мало сведений о суфиях, нам удалось бы создать правдоподобную «реконструкцию» их идей и практик, которая пусть и не была бы точной, но, по крайней мере, удовлетворяла бы нашей потребности в порядке и склонности выносить «окончательный вердикт». Однако, мы не в состоянии сделать этого из-за крайнего обилия суфийских материалов».

Опустив эту печальную оценку наших профессиональных методов изучения, мы без особого труда придем к очевидному выводу, что все-таки есть возможность разумно объяснить такие сложные феномены, как различные виды суфийской деятельности, если поискать информацию и разъяснения у самих суфиев.

Именно таким подходом, насколько позволяли его человеческие возможности, и пользовался автор этой статьи, что привело к открытию, грубо говоря, двух способов исследования суфийских проявлений и, как знать, возможно и многих других феноменов:

1. с позиции фиксированных предположений, которые исследователь привносит в свое исследование;

2. в соответствии с тем, что говорят о своей деятельности сами суфии.

В этой статье собраны интерпретации того, кто такие суфии и что такое суфизм, появившиеся в результате неустанных путешествий автора и вопросов, которые он задавал самим суфиям, опираясь на материалы о них, почерпнутые из книг, написанных специалистами в этой области. Не будет преувеличением сказать, что сами суфии немало поражены скудностью информации и ментальной сухостью обычных исследователей.