– Я – Синди.

– Ты вкусно пахнешь, Синди.

Она томно улыбнулась, показывая идеально-ровные белые зубы, и я не стал продолжать дискуссию. Подавшись вперед, я поцеловал ее – влажно, с языком. Она тихо застонала, крепче прижимаясь ко мне. Я развернул ее и усадил на раковину, развел стройные ноги в стороны и встал между ними. Брюнетка с упоением и каким-то диким остервенением принялась облизывать мою шею, после чего отстранилась лишь на пару секунд, чтобы стянуть трусики. Они оказались кружевными и белыми. Цвет невинности, которой она явно не обладала.

Я расстегнул ширинку, вынул твердый член и быстро вошел в нее. Она застонала громче, когда я принялся за работу. Одной рукой она держалась за мою шею, другой за край раковины. Мы двигались быстро и резко, без нежностей и сладких слов. Ее загорелое тело извивалось в такт моим толчкам, а голос охрип от стонов.

Когда мы закончили, она еще какое-то время сидела в той же позе и смотрела на меня довольным взглядом кошки, вдоволь наевшейся сметаны.

– Зайдешь еще? – спросила она, сверкнув дьявольской улыбкой.

Я ответил такой же.

– Может быть. Это было весело.

– Имя свое не назовешь?

– Поверь. – Я бросил на нее еще один фривольный взгляд. – Оно тебе не нужно.

И вышел за дверь.

Ребята даже не заметили, что меня не было. Когда я снова подсел за столик, они продолжили болтать о своем. Я выпил еще, и только через полчаса вспомнил, что отец звал меня сегодня к себе. Зачем – не сказал. Но, наверное, для очередной работы.

– Мне пора, – сказал я, оставляя несколько банкнот за свою долю. – Увидимся.

– Уже уходишь? Чего так рано? – спросил Зик. – Я надеялся на еще одну партию.

Я покровительственно усмехнулся.

– Не хочу разорить тебя, Зикки.

– Какой же ты все-таки ублюдок.

Рассмеявшись, я двинулся к выходу, сел на байк и направился домой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сара

Мама настояла, чтобы я надела платье. Шифоновая юбка элегантно прикрывала колени, и, казалось, я иду на собеседование, а не на встречу с семьей своего молодого человека. Возможно, именно так и называлось предстоящее мероприятие.

Со-бе-се-до-ва-ние.

Калеб мало рассказывал про родных. В основном отмахивался и бурчал что-то бессвязное себе под нос. А я благоразумно позволила ему самому выбрать подходящее время для откровений, и вот мы едем на его черном Форде Мустанге по пустой дороге вдоль каменистого пляжа, преодолевая серпантин, тянущийся змеей за горизонт, и улыбаемся друг другу, точно юные молодожены.

На заднем сидении притаился повеселевший, радостный пес. Калеб назвал его Бади, и как бы круто я не закатывала глаза, он не отступился от своей идеи. Бади с восторгом наблюдал за пролетающими деревьями, а я с любопытством поглядывала на Прескотта. Пыталась понять: переживает ли он перед встречей с семьей? Или же уверен, что все пройдет гладко.

Когда мы приехали по нужному адресу, я потеряла дар речи.

Я крепко ухватилась пальцами за ручку и уставилась на красивейший особняк, выросший точно из тумана. Во дворике, прямо перед центровыми дверями, стоял небольшой фонтан в виде плачущей девушки. В широких окнах старинного дома отражалось потускневшее, сумеречное солнце. Все самые нежные цвета, что существовали на свете, переливались в моих изумленных глазах, и я заторможено повернулась к Калебу.

– И ты живешь… здесь?

– Вроде того.

– Это шутка?

Парень смущенно улыбнулся, и тут-то я поняла, что волнуется он не меньше моего. Еще я поняла, что сложный вечер перевоплотился в самую настоящую катастрофу, и легкие у меня неприятно сжались.

– Ты бы мог меня предупредить.

– О чем?

– Ну, например, о том, что ты неприлично богат!

– Я не так уж и богат, – оправдался он, стукнув ладонями по кожаному рулю, а потом еле слышно добавил: – Богат мой отец.

– Калеб!

– Слушай, ты ведь и так понимала, что семейка у меня обеспеченная.

– Я как-то мало думала о том, сколько в твоей семье денег.

– Именно поэтому ты здесь, – с жаром воскликнул парень, потянулся ко мне и заключил в ладони мои холодные руки. Он посмотрел на меня так пристально, что я покрылась дрожью. – Обычно девчонки встречались со мной из-за статуса, но ты… Сара, ты – другая.

– Ты должен был сказать.

– Я не хотел сразу на тебя все вываливать.

– Сразу? Мы встречаемся уже больше года.

– Ты многого обо мне не знаешь, но сегодня все изменится. Я наконец представлю тебя своим близким, и ты уже от меня не отвертишься.

Калеб усмехнулся, наверняка, пытаясь разрядить обстановку, но я все никак не могла прийти в себя. Черт возьми. Мы с мамой никогда особо не гнались за богатством, но она определенно обрадуется, когда узнает, что я окрутила богатенького наследника. Боже, как же гнусно это звучит!

Но ведь это чистая правда.

Я. Окрутила. Сынка. Миллионера.

Голова вдруг закружилась.

– Ну что? – Парень погладил меня по щеке. – Готова?

Я не была готова, я хотела содрать с себя это детское платье и надеть нечто достойное. Хотела сделать красивую прическу, посмотреть парочку программ по ВВС, послушать новости, подтянуть итальянский, научиться ровно держать спину, скромно смеяться и потом идти на встречу с семьей Прескотта. Но, по всей видимости, вариантов к отступлению не было. Да я и не любила отступать.

– Я тебя не подведу, Калеб.

– Ты – мой ангел, Сара. – Парень трепетно поцеловал меня в висок. Я почувствовала, как его горячее дыхание коснулось моей кожи, и все во мне воспламенилось. Наши взгляды встретились, и я погладила Калеба по волосам. – Ты намного дороже этого дома.

– Поцелуй меня.

– Как прикажешь.

Прескотт нежно коснулся моих губ, и тепло прокатилось вдоль моей спины, превратившись в сладкую истому в животе. Я выгнулась в талии, впилась пальцами в его каштановые пряди, затем прокатилась ладонью по его груди, опустилась ниже, к кожаному ремню, примкнула к Прескотту еще ближе, почувствовав, как он возбужден, но парень осторожно отстранился.

– Не сейчас.

– Да, ты… – Я поморщилась и виновато покачала головой. – Ты прав.

– Немного неподходящее время.

– Верно.

– Сначала ужин, а потом…

Он подмигнул мне, а я смущенно отвернулась. Наверное, я и правда сошла с ума, раз едва не залезла на него напротив их семейного особняка.

Черт. Нервы совсем сдают.

– Пойдем?

– Ага.

Бади еще плохо ходил, так что Калеб взял его на руки. Пес радостно поскуливал и так резко крутил шеей, что я побоялась, как бы он ее не свернул. Пушистый хвост энергично вилял в стороны. Я погладила собаку по спине и перевела дыхание. Все будет в порядке. Все будет в порядке. Я понравлюсь Прескоттам, они увидят, какая я ответственная и умная, а потом нас с Калебом ничто не разлучит.

Ну, разве что его дурацкая привычка мыться сразу после того, как мы позанимались сексом. Я еще подумаю над этим.

Но сейчас…

Сейчас массивные двери из красного дерева распахнулись, и я робко вцепилась в локоть парня. Он успел бросить в мою сторону перепуганный взгляд, а затем на порог вышел серьезный, широкоплечий мужчина.

Орлиный нос. Грубый подбородок. Одет он был в хлопковую рубашку в клеточку и обычные, светлые джинсы, подпоясанные толстым ремнем с блестящей пряжкой. На загорелом лице притаились глубокие морщины. В глазах интерес, а еще опасный холод, из-за которого в душе все мигом переворачивалось. Этот взгляд показался мне удивительно знакомым, но я не успела связать поток мыслей. Мужчина шагнул вперед, вытянул руку и сиплым, твердым голосом отрезал:

– Лиам Мёрдок к вашим услугам.

***

Мы сидели за гигантским столом в центре большого темного зала. На стенах притаились мрачные, пугающие картины. Например, на одной из них изображалась юная дева, которая с помощью ножа отрезала голову светловолосому, беспомощному мужчине. Рядом с ней стояла пожилая служанка, и в ее мутных глазах отражалось леденящее безразличие. На следующей картине мужчина вгрызался зубами в шею другого мужчины.