– Ты про того парня из клиники? – Я безразлично отвернулась. – Я уже про него забыла.

– Ага.

– Серьезно. Пусть катится к черту.

– Жаль, что ты не послала его к черту, когда он находился рядом.

– Я просто растерялась, ладно? Он принес пса, а тот… ему было так больно, и его лапа… Мне не приходилось делать ничего подобного, и я сглупила. Давай не возвращаться к этой теме, иначе я примчусь на встречу с Калебом, и ему здорово влетит.

– Как будто ты хоть раз повышала на него голос… – пробормотала Эй, поглядывая на свои ногти, и скучающе вздохнула.

Иногда я жалела, что мы так хорошо друг друга знаем.

– Все, я побежала. – Я приобняла подругу и поспешила к выходу. – Не ешь мое мороженое, ясно? Я специально оставила его на вечер.

– Твоей заднице пора сесть на диету.

– Моей заднице вполне комфортно, так что руки прочь от моей еды.

Эйприл устало покачала головой, а потом, улыбнувшись, спрыгнула с парты и театрально мне поклонилась:

– Как прикажете, ваше высочество.

***

Какой-то идиот припарковался прямо перед светофором, перекрыв движение на перекрестке, и мне пришлось минут двадцать простоять в пробке. Пробка в Кингстоне – это как спокойный день в Нью-Йорке, то есть штука довольно редкая. Проезжая мимо “виновника” столпотворения, я открыла окно и смачно сплюнула на его лобовое стекло. Водителя внутри не было, так что, возвратившись, он явно обрадуется нескольким свежим царапинам, выпискам со штрафами и моему “подарку”.

Я остановилась напротив небольшого кафе, зажатого между цветочным ларьком и ювелирным магазинчиком, и выбралась на улицу. Неуклюжим движением пригладила волосы, поправила рубашку и, втянув теплого воздуха, переступила порог уютной забегаловки. Меня сразу же поприветствовал знакомый, сладковатый запах корицы, кофе и шоколада. С прилавка мне вяло помахал вечно удрученный жизнью Хосе, администратор, а потом весело подмигнула официанта Минди, развозящая еду на роликах.

– Сара!

Я обернулась на знакомый голос.

За красным кожаным диваном, очаровательно улыбаясь, сидел Калеб Прескотт. Молодой, симпатичный парень с ямочками на щеках, короткими темно-русыми волосами и самыми добрыми глазами из всех, что я видела. Владелец острых скул, идеально выбритого подбородка и мягкого голоса, такого, что у девчонок замирало сердце. Одет он был, впрочем, как всегда, в прямые джинсы и хлопковую рубашку. Верхние пуговицы расстегнуты. Воротник был выглажен так тщательно, что не пролегало ни единой складочки.

Когда я подошла, он галантно поднялся и поцеловал меня в щеку. Все в кафе наверняка оценили, каким душкой он мог быть, но я по непонятной причине услышала в мыслях искренний смех Эйприл. Моя подруга никогда не верила в приличных парней, так что глумилась над любыми попытками любых особей мужского пола проявлять воспитанность.

– Я заказал тебе американо и круассан с шоколадом.

– Спасибо! – Я присела напротив Калеба, протянула ему руку, и наши пальцы переплелись. Мне вдруг стало так… спокойно, словно, если наши руки никогда не разомкнутся, моя жизнь пройдет правильно и счастливо. – Прости, что задержалась.

– Все в порядке?

– Какой-то идиот припарковался в неположенном месте.

– В этом городке полно идиотов, – усмехнулся Прескотт, поглаживая большим пальцем мою ладонь, – так что нечего удивляться. Черт, мы с тобой будто вечность не виделись! Как дела в универе? Как мама?

– Универ все еще стоит. К несчастью. Мама вчера вернулась от Мэнди в таком хорошем настроении, что я сама едва не побежала к тете за компанией. Интересно, чем они там занимаются?

– Ходят по ночным клубам.

– По ночным клубам? Моя мама? – Я прыснула со смеху и откатилась на спинку мягкого дивана, не выпуская руку парня из своей. – Очень сомневаюсь, что им пришла бы в голову такая идея.

– Они же бывшие чирлидерши.

– Бывшие – ключевое слово.

– Могла бы тоже пойти в группу поддержки, – издеваясь, предложил Калеб и игриво заулыбался. – Я бы посмотрел на тебя в коротенькой юбочке с шелестящими помпонами.

– Никаких коротких юбочек.

– И шелестящих помпонов?

– И их тоже.

– Верно. Я совсем забыл, что встречаюсь с девушкой, которая первой уходит с вечеринок и предпочитает по выходным заменять маму в клинике, а не оттягиваться вместе с друзьями.

Прескотт потянулся ко мне и намотал на палец локон моих волос.

Я хотела быть именно такой: ответственной, милой Сарой Бофорт, а не сумасшедшей бестией “Эс”, у которой были проблемы с законом. Более того, мне почему-то казалось, что с моей прошлой версией Калеб не стал бы встречаться, и я старалась быть лучше, чем я есть на самом деле. Мне хотелось быть лучше ради него, ведь Калеб этого заслуживал.

– Почему мы учимся в разных универах? – неожиданно спросил он.

– Потому что ты – классный юрист, а я – суперский психолог.

– Нельзя быть классным юристом, если ты – не суперский психолог.

– Но можно быть суперским психологом, не будучи классным юристом.

Прескотт засмеялся.

К нам подошла официантка, и он помог ей переставить на столик мой круассан и крепкий кофе. Под кружку он осмотрительно подложил красную салфетку в тон терракотовым стенам и кожаным диванчикам.

– Как съездил в Ричмонд? – поинтересовалась я, отхлебнув горячего напитка.

– Плодотворно. А как ты провела время в клинике?

Живот скрутило. Я небрежно отмахнулась и буркнула:

– Плодотворно.

– По-моему, за твоим “плодотворно” что-то скрывается.

– А за твоим?

– Ты действительно хочешь, чтобы я поведал тебе историю о том, как разъезжал по частным конторам и общался с ненормальными клиентами, записывая за ними все их претензии, включая бесячих соседей и внезапно настигнувшее расстройство желудка?

Я виновато улыбнулась. К счастью, мне удалось избежать практики на своем факультете, и я не разъезжала по психиатрическим больницам, дабы поболтать с умалишенными об их лишениях.

– Можешь не рассказывать. – Я вновь отпила кофе. – Так уж и быть.

– Так как дела в клинике?

– Нормально. Как всегда тихо. Спокойно. Кроме… одного случая.

– Какого случая?

Я отставила кружку и, потянувшись к Калебу, спросила:

– Тебе случайно не нужна собака?

– Что? – Прескотт изумленно округлил небесно-голубые глаза.

– Вчера к нам ворвался какой-то парень. Самый настоящий псих. Ты бы его видел: грубый, высокомерный, неприятный. Он сбил беднягу на перекрестке и бросил в клинике.

– Хорошо, что не на дороге.

– Когда пес поправится, мы с мамой отвезем его в приют, но…

– Уже привязалась? Хотя чего я спрашиваю: разумеется, привязалась.

– Так как насчет домашнего питомца?

– Да меня ведь дома почти никогда не бывает, – растерялся Калеб, почесав затылок. Солнце пробивалось сквозь толстые стекла забегаловки, и его волосы казались золотисто-медовыми, точно расплавленная медь.

– Вот и появится стимул лишний раз отлежаться дома, а не проводить все свободное время на слетах “юных юристов”.

– Что еще за слеты юных юристов?

– Те самые, которые я только что придумала.

Прескотт откинулся на спинку дивана и по-хозяйски водрузил руки на широкие подлокотники. Он задумчиво посмотрел на меня, взвешивая все варианты “за” и “против”, и я в очередной раз удивилась, каким серьезным и славным он может быть, несмотря на юный возраст. Мимо на роликах то и дело проезжала Минди. Колесики звонко цокали о старую плитку. И кто додумался нарядить официанток в такую форму? Как по мне, так лихачить по бару с горячими напитками на древних роликах – одна из самых глупых идей, пришедших в голову ненасытным бизнесменам.

– Хорошо.

Я выплыла из мыслей и недоуменно взглянула на Калеба.

– Хорошо?

– Я согласен, – кивнул он, сложив на столе руки. – При одном условии.

– Ого, – присвистнула я, – кто-то включил функцию крутого мачо.