– Отлично, – сказал Джейми. – Значит, ты меня больше никогда не увидишь.

– Я вовсе не этого хочу!

– Все просто. Либо ты меня хочешь, либо не хочешь! – с вызовом выпалил Джейми.

– Ты что это? Удумал меня шантажировать? Или свадьба, или ничего? – спросила я.

– Да, – кивнул Джейми. – Или свадьба, или ничего…

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Джейми ждал от меня ответ, а я его дать не могла. Внезапно он резко повернулся и зашагал прочь, через дорогу, к лужайке у паба.

Мне следовало пойти за ним. Мне надо было броситься за ним и остановить. Но что-то удержало меня на месте. Я проводила Джейми взглядом. А когда он скрылся за углом, явно направившись в паб, я вдруг разревелась, как маленькая. Несколько минут я держалась за калитку, пытаясь подавить истеричные всхлипы. И только взяв себя в руки, я побрела обратно к дому. Но не успела я приблизиться к задней двери, как ее распахнула мама.

– Ну что? Все хорошо? – с надеждой улыбнулась она. И придержала меня за локоть, чтобы я, снимая сапоги, не потеряла равновесие.

– Все кончено, – ответила я.

Мама зашлась в приступе бешенства. И раскричалась как сумасшедшая, пока все остальные молча смотрели на нас. Она кричала, что я никогда не найду себе мужа достойнее Джейми, что я выставила себя полной дурой и опозорила всю нашу семью и что ей теперь остается только одно – лечь в постель и сдохнуть от стыда.

– Ладно уж, Энни, угомонись! Хватит! – крепко ухватил маму за руку папуля.

– Я думать, у Натали все сложится как надо, – сказала бабушка и загасила свою сигарету в вазе для фруктов. – Ей нужно смотреть мир! Мне повезло это сделать, когда моя семья бежать от нацистов…

– Тебе не нужно было бежать! – выкрикнула мама. – Венгры были союзниками нацистов! И ты всегда говорила, что считала Гитлера красавчиком.

– Не мели вздор, Энни!.. – рявкнула бабушка. – Я считать красавчиком Гиммлера. И будь Гиммлер главным, нацисты преуспеть гораздо больше.

– Ты слышишь это, Мартин? – обратилась мама к папе. – И это говорит женщина, под чьим присмотром мне пришлось взрослеть! Не удивительно, что мои нервы на пределе!

Бабушка встала. С минуту она изучала мой свадебный торт. А потом выдала:

– Натали, я планировать после твоей звадьбы поехать в Лондон, пожить у своего друга Пауло. У него квартира в самом центре… Хочешь поехать со мной?

– В Лондон?! – воскликнула мамуля. – На кой ляд ей туда ехать?

– Мне кажется, Натали необходимо отдохнуть, обождать, пока улягутся страсти, – объяснила бабушка.

– Отдохнуть? – переспросила я. Мысль о том, чтобы оставаться в Девоне и наблюдать за тем, как мою несостоявшуюся свадьбу заволакивает грибовидное облако кривотолков, вызывала во мне неподдельное беспокойство.

– Считай это торжеством совершеннолетия, – хмыкнула бабушка. – Дом Пауло всегда открыт, там с радостью привечают гостей. Пауло играет на кларнете в Лондонском сумфоническом оркестре.

– А кто оплатит эту поездку? – полюбопытствовала мама.

– Я позабочусь о Натали, – заверила ее бабушка.

– Может, мне действительно поехать? Ненадолго? – подала я голос. Бабушкина идея вдруг показалась мне спасением.

Мамины губы поджались и вытянулись в тонкую струнку.

– Она уже взрослая, – сказал папа.

– Ты могла бы взять с собой и подружку, – показала пальцем на Шэрон бабушка.

– Правда? – вскричала та. – Вау! Я никогда раньше не бывала в Лондоне.

– А я? – встряла Микки. – Я могу поехать в Лондон?

– Тебе нужно ходить в школу, Микки, – сказала мама.

– Это несправедливо! Почему Натали поедет в Лондон, а я нет? Ненавижу вас! – выпалила Микки.

– Микки, дорогая, ты обязательно поедешь в Лондон с бабушкой, когда станешь постарше, – постарался утешить ее папа.

– Даже если я не сбегу от жениха у алтаря? – уточнила Микки.

– Гм… ну да, – подтвердил папа неуверенно.

Воцарилась тишина. Бабушка подошла и обвила нас с Шэрон руками.

– Решено! – резюмировала она. – Вы ехать со мной в Лондон, да?

Я посмотрела на сияющее от восторга лицо Шэрон и кивнула:

– Ладно, мы едем в Лондон!

В тот же вечер мы уехали в столицу. И с тех пор я редко возвращалась назад.

Я проснулась рано, когда лучи летнего солнышка, просочившись в окно, испещрили веселыми квадратиками стену спальни в моей квартире. Я потянулась и села на кровати. Мой бойфренд Бенджамин продолжал дрыхнуть рядом со мной. Покосившись на него, я легонько провела пальчиками по мускулистой мужской спине. Веки Бенджамина дрогнули под длинными черными ресницами, но сам он не пошевелился.

Прилив возбуждения в предвкушении нового дня вышвырнул меня из постели. Я по-быстрому приняла душ, натянула на себя свободное летнее платье и отправилась готовить завтрак.

Квартира у меня крошечная, а кухонька маленькая, как камбуз на судне – вытянутая и узкая, все необходимое расположено вдоль стен: плита, холодильник, стиральная машина, микроволновка. Чтобы не разбудить Бенджамина, я тихонько притворила за собою дверь. В торце кухни, под длинным окном, выходящим во двор нашего дома, у меня установлена маленькая барная стойка, на которой я держу свою косметику, фен и выпрямители для волос. Я засунула капсулу в кофеварку и воткнула в сеть выпрямители. Я ненавижу свои кучерявые волосы и трачу кучу денег на средства, способные их укротить. И уже научилась мастерски с ними справляться – я делаю себе прическу всего за двадцать минут! Когда выпрямители нагрелись, я включила негромко радио и, покачиваясь под музыку и попивая кофе, принялась сушить и укладывать волосы.

Обуздав свои кудри, я решила отключить свой ноутбук, «Блэкберри» и «Киндл» от их домодельной зарядной станции на полу у холодильника. И только я к ней наклонилась, как дверь на кухню распахнулась и ее порог переступил Бенджамин, протирающий глаза, в одних семейных трусах.

– Прости, я тебя разбудила? – спросила я, запихивая все подряд в свою безразмерную сумку.

– Нет… Ммм. Ты выглядишь прекрасно. Намасте, – прорычал Бенджамин, обвивая мою талию руками и притягивая меня к себе. Он очень высокий; я ему по плечо. И стоило ему прижать меня, как я ощутила исходящее от его тела тепло. Подняв руку, я провела пальцами по его коротким волосам с легкой проседью. А его руки скользнули вниз к моим бедрам и начали задирать подол платья. Бенджамин наклонился и поцеловал меня, а затем чуть-чуть отстранился и сверкнул на меня недовольной улыбкой.

– Ты почистил зубы перед завтраком, – заметила я.

– Да, – подтвердил он и опять притянул меня к себе.

– Я не могу, Бенджамин, – пролепетала я. – Мне нужно идти на работу…

– Какая у нас занятая девочка, – буркнули его сердито надутые губы, но руки расцепились и выпустили меня на свободу.

– Вряд ли меня можно назвать девочкой, Бенджамин, – пробормотала я, убирая в сумку солнечные очки.

– Ну да, тебе скоро сороковник… держись, – произнес он и вышел из кухни.

– Мне только тридцать пять! – прокричала я ему вдогонку, глянув на свое отражение в хромированном чайнике. Потом выждала пару минут и, посмотрев на часы, направилась в спальню.

– Что ты делаешь? Мне надо идти! – рявкнула я. Бенджамин пристроился на краю кровати и, открыв свой рюкзак, принялся выкладывать из него свою одежду, ноутбук, ботинки и плотно набитый пакет с туалетными принадлежностями.

– Почему бы тебе не оставить здесь хотя бы свой пакет для душа? – спросила я. – А я бы могла оставить у тебя свой? Те же выпрямители для волос? Мы таскаем через весь Лондон столько вещей, чтобы повстречаться друг с другом…

– Натали, – вздохнул Бенджамин, роясь в своем рюкзаке. – У нас должно оставаться собственное пространство. Это возбуждает…

– Меня совсем не возбуждает паковать мини-чемодан на колесиках каждый раз, когда я собираюсь у тебя заночевать, – парировала я.