Далеко уйти ему не пришлось – Сьерра топталась у двери в его спальню.

– Я забыла ключ, – произнесла она, отступая на шаг и пряча глаза. Лицо ее снова стало пунцовым.

– Можешь не бояться. Я не прикоснусь к тебе, – Тобиас протянул ключ. – У меня и в мыслях не было… – он понял, как глупо сейчас звучат его оправдания, и, поморщившись, бросил: – Иди.

Каро кивнула и ушла, не произнеся ни слова в ответ. Тобиас вернулся в спальню. Несмотря на усталость, он едва смог уснуть только под утро.

Еще два дня безумной беготни, когда Тобиас едва помнил о таких простых вещах, как сон и еда, пролетели, как миг. До свадьбы оставалось все меньше времени, и во дворце было не протолкнуться. То и дело натыкаясь на одолженных у соседей слуг, которые табунами ходили из комнаты в комнату, драя полы, очищая оконные стекла и полируя все возможные поверхности, Тобиас пытался унять раздражение. Все вокруг напоминало о приближающейся пытке длиной в год. С минуты на минуту должна была прибыть Замия с двумя дюжинами лучших чериадских воинов с капитаном стражи во главе – с западных ворот уже донесли, что экипаж невесты миновал ближний к городу пост. Тобиас надеялся успеть искупаться до прибытия гостей – стояла небывалая для осени жара, и он весь вымок, пробираясь по заполненным народом улицам во дворец. Криада жужжала, как улей, в предвкушении праздника, и хоть до назначенного дня оставалась еще неделя, криадцам не терпелось хотя бы мельком взглянуть на невесту.

Слуги и рабы разбегались с его пути, когда он несся по коридорам в свою комнату. Задев не слишком проворного мальчишку плечом, он услышал вскрик и звон стекла. Выругавшись, он кинул взгляд назад, чтобы удостовериться, что ничего страшного не произошло, и тут же налетел еще на кого-то. Блеснули бронзовые глаза. Тобиас коротко выдохнул и рывком поднял упавшую каро на ноги.

– Мой господин…

– Что ты здесь забыла? Живо в кабинет, и не высовывайся! – рявкнул Тобиас, украдкой оглядев рабыню. Вроде бы все в порядке. Сейчас совсем некстати было бы разбираться с вечными проблемами этой недотепы. Тобиас мотнул головой, стремительно огибая Сьерру. Непонятное смущение, которое заставляло его избегать каро последние два дня, снова дало о себе знать.

Взбодрившись холодной водой, Тобиас переоделся в парадный костюм, заботливо разложенный служанкой на постели. Попытался высушить влажные волосы нехитрой магией, но в спешке не сумел как следует сконцентрироваться, и чуть не поджег высокий воротник рубашки.

– Где вас носит! – в комнату без церемоний влетел Фол, с небывалой энергией размахивая тростью. Тобиас даже отпрянул, опасаясь, как бы управляющий в запале не отлупил и его, наравне с рабами. – Все уже внизу!

Тобиас скорчил мину и вылетел за дверь, чуть не сбив с ног очередного слугу.

На крыльце уже собрался весь дворец. Алексия, разряженная так, что впору было ее саму спутать с невестой, фыркнула вместо приветствия и отвернулась, Тамидар неодобрительно посмотрел на растрепавшиеся мокрые волосы запыхавшегося сына, открыл рот, чтобы отругать, но передумал и махнул рукой. Тобиас сделал каменное лицо, и только благодарно кивнул Олдариану, когда по голове что-то прошелестело – наверняка теперь его волосы выглядят должным образом.

Шикарный экипаж в окружении широкоплечих конников степенно подкатил прямо к крыльцу. Подоспевший лакей открыл дверцу и подставил лесенку, подобострастно склонившись в поклоне. Из экипажа, опираясь на руку лакея, выбралась Замия. Она была на редкость свежа для человека, трое суток проведшего в дороге, наряжена в красивое дорожное платье и пребывала в прекрасном настроении. Черные гладкие локоны были собраны в излюбленную высокую прическу чериадских модниц, зеленые глаза блестели из-под густых ресниц.

Тобиас вздохнул, натягивая улыбку, и поспешил навстречу ненавистной невесте.

Замия была воплощением изящества и обаяния. Успев расположиться в отведенных ей великолепных комнатах и переодевшись в нарядное воздушное платье, она уже весело щебетала с Алексией за роскошным обеденным столом. Тобиас старался сохранить спокойствие на лице, глядя на двух подружек, но то и дело ловил себя на том, что ничего опасней этой парочки представить себе не может.

– Что тебя перекосило? – тихо спросил Олдариан, когда Тамидар произносил речь в честь невесты. Сдержав стон, Тобиас покачал головой. Это будет долгий год.

– Ты скучал по мне? – переливчатый голос Замии переворачивал все внутренности. После обеда она пригласила его прогуляться по саду, и под тяжелым взглядом отца он не смог отказать. Традиции требовали высочайшего почтения к невесте – ведь, сочти прием недостаточно достойным, она могла и вернуться домой, расторгая помолвку, а с ней и все дипломатические связи между двумя городами. И хотя Тобиас мечтал о таком исходе, он не мог подвести отца. Завести в неприятелях Чериаду значило здорово расстроить Императора – городу на западной, самой неспокойной границе, полагалось оказывать всяческое содействие и помощь. Здесь речь шла уже не столько о политических играх, сколько о благополучии всего рода Торр.

Замия это прекрасно понимала, и Тобиас всерьез опасался, что она не постесняется этим воспользоваться. То, что после свадьбы она не сможет и слова сказать мужу без разрешения, вряд ли ее остановит.

– Да, – деревянным голосом ответил ей Тобиас, глядя на солнце. День едва перевалил за середину.

– И это твой ответ? Ответ мужчины, который не видел свою невесту более трех месяцев? – игриво продолжила она пытку.

– Я скучал, Замия, – протянул Тобиас.

– А я не верю. Иначе, зачем бы ты завел себе любовницу? – голос красавицы был по-прежнему ласков, но глаза застыли холодом. Тобиас сжал зубы. Алексия, будь она проклята! И как он об этом не подумал, зная, что неразлучные гарпии ведут переписку? Он должен был ожидать, что сестра не остановится, пока не отомстит ему.

– Это всего лишь игрушка, – непринужденно ответил Тобиас.

– Признаться, известие о том, что ты крутишь роман накануне свадьбы, меня очень расстроило, – надула губы девушка. – Я сильно на тебя обижена, Тоби.

У Тобиаса дернулась щека. Тоби! Да что она о себе думает, кукла! И, тем не менее, собравшись, он ответил:

– Это всего лишь маленькая слабость. Что я могу сделать, чтобы загладить свою бестактность? – он остановился и заглянул ей в глаза, постарался улыбнуться. Ситуация была нехорошая.

– Я хочу быть уверена, что она для тебя ничего не значит. Что ты любишь только меня, – она провела теплой ладошкой по той его щеке, что недавно так предательски выдала его, и его снова чуть не перекосило. Что она только несет!

– Как мне доказать это? – процедил Тобиас.

– Мне нравится твоя прямолинейность, – засмеялась Замия. – Всегда любила это в военных, – полюбовавшись на его вытянувшееся лицо, она, продолжая улыбаться, сказала: – Прикажи выпороть свою рабыню. Десять плетей, и я поверю в твою искренность.

Тобиас едва удержался от того, чтобы схватить девушку и как следует встряхнуть.

– Я не расслышал, Замия, повтори, – тихим опасным голосом проговорил Тобиас.

– Ты все услышал, мой хороший, – ласково сказала она.

– Ты хочешь угробить рабыню, которая тебе ничего не сделала, которую ты даже не видела? – на последних словах Тобиас чуть не перешел в крик. Тяжелая будет неделя, ох тяжелая.

– Это моя единственная маленькая просьба, Тоби, – она скромно опустила глаза. – Мне жаль девушку, но я должна быть спокойна за наше будущее.

– Что ты только несешь?! – голос все же подвел его.

– Не кричи на меня, – улыбка исчезла с хорошенького лица, от Замии почти ощутимо повеяло холодом. – Если ты не готов ради меня на такую малость, мне, возможно, вовсе нечего здесь делать.

– Будешь угрожать мне? – он схватил ее за локоть.

– Не буду. Просто соберу свои вещи! – она вырвалась и, одарив Тобиаса убийственным взглядом, пошла прочь.