Он более загорелый, чем обычно, хотя волосы и глаза всё ещё резко выделяются на фоне его кожи. Ей хочется опрокинуть его на спину и лечь на него сверху.

Она моргает, глядя на свои руки, и делает очередной глоток из бутылки.

— А может и понравилось бы, — говорит Рей, и голос её звучит немного плаксиво даже для её собственных ушей. — Если бы ты был со мной.

Бен смотрит на неё и выражение его лица смягчается.

— Может, в следующей жизни.

Рей понятия не имеет, что это значит, но его слова, тёмные и неприятные, оседают у неё внутри.

~

Оставшийся кусочек путешествия они проводят в самом Париже. Бен и Рей получают свой собственный гостиничный номер с двумя двуспальными кроватями и гостиной, ванной комнатой, кухней и балконом. Их номер похож на крошечную квартирку.

С балкона открывается вид на город, и им видна даже Эйфелева башня. Дикость какая.

Рано утром они варят кофе и с балкона наблюдают за восходом солнца, а потом бегают.

Бегать по Парижу на рассвете потрясающе.

Наблюдать, как город оживает у них под ногами — опьяняюще.

Последний вечер, который они проводят в Европе — торжественный. На самом деле никто не желает уезжать, возвращаться к реальной жизни, и меньше всего этого хочет Рей.

Они ужинают в малоосвещённом ресторане, где каждому подают вино, и Лея заказывает еду для всех. Она просит каждого по очереди рассказать о своей любимой части поездки.

— Мне понравились каналы в Венеции, — говорит Лея.

Любимым местом Хана оказался пляж в Греции, и он несколько раз повторил, что был бы не против остаться там на целое лето.

— Бен бы напрочь сгорел, — давясь смехом, замечает Рей.

Бен бросает на неё испепеляющий взгляд, отчего она смеётся ещё громче.

— А как насчёт тебя, Рей?

— Кажется, мне тоже больше всего понравился пляж, — говорит она, салютуя бокалом в сторону Хана. Лея закатывает глаза.

— Бен? — Спрашивает Лея.

— Хм, — тянет он, нахмурившись, словно действительно раздумывает. — Тяжеловато, но должен сказать… плавание.

Глядя на него, Лея моргает. Давясь смехом, Рей запивает его очередным глотком вина.

Лея лишь качает головой, а когда снова заговаривает, то обращается только к Хану.

~

Они принимают душ и переодеваются в пижамы, прежде чем выйти на балкон и выкурить косяк, который Бен скрутил из последней дури, купленной в Италии. Когда они возвращаются в номер, Бен оставляет шторы распахнутыми, а балконные двери приоткрытыми; здесь тепло и ветрено, и свет из города проникает сквозь окна в мягких красных и синих тонах.

Рей сбрасывает одеяло и поворачивается лицом к Бену.

— Тебе правда не грустно уезжать?

Он пожимает плечами.

— Я скучаю по комбинации из своего ноута и двери, которая запирается, — с ухмылкой на лице отвечает он.

— Серьёзно? — смеётся Рей. — Тебе надоела Европа, потому что ты не можешь смотреть порнуху?

— Эй, тебе не понять, — возмущается Бен, поворачиваясь на бок лицом к ней. Он до сих пор лежит под одеялом. — У пацанов всё иначе.

— Неправда, — отвечает Рей, закатывая глаза так сильно, как только может.

— Конечно, правда, да ладно тебе, Рей, ты же не… Ну, знаешь… Да?

— Что? Мастурбирую? Смотрю порно?

— Рей! — смущённо улыбаясь и закрывая лицо руками, восклицает Бен.

— Ну, ты же сам об этом заговорил! — отвечает она, защищаясь, но не желая заминать тему. — Ты правда хочешь знать?

Бен опускает руку и глядит на неё. Он резко кивает, и лицо его будто говорит «Ну конечно!».

— Ну да, — пожимает она плечами. — И то, и другое.

— И что ты смотришь?

Рей немного краснеет и пожимает плечами.

— Ну, ничего сумасшедшего. Но, знаешь же. Обычные вещи.

Одну руку Бен держит под головой, подпирая её, а вторую кладёт поперёк тела, поверх одеяла. Она замечает, как он сжимает эту руку в кулак.

Она задается вопросом, не завёл ли его этот разговор.

— Типа? — снова спрашивает он.

Рей вздыхает. Она не смущается, просто чувствует себя уязвимой. Но Бену она доверяет, и считает, что лучшие друзья делятся друг с другом подобными вещами, может, не так странно говорить о том, как ты делаешь это в одиночку или… Или с другими людьми.

Она делает глубокий вдох.

— Мне нравится видеть их лица. Для меня не так важно разглядеть члены или то, как они, типа, входят внутрь. Мне нравится, когда люди выглядят так, словно… Словно им действительно хорошо. Так хорошо, что им хочется плакать или кричать.

Бен облизывает губы, сгибает и разжимает руку.

— Ладно, твоя очередь. Колись.

— А мне нравится смотреть, как член проникает внутрь, — без колебаний признаётся он, и голос его становится ниже, чем минуту назад. — Мне нравится смотреть, как девок трахают быстро.

— О, — говорит она, потому что не уверена, чего ожидала.

— Ты когда-нибудь… ну, знаешь, — говорит он. Но она не знает, и поэтому ждёт, глядя на него выжидающе. — Доводила себя до оргазма?

Рей кусает губы, но кивает. Она знает ответ ещё до того, как задаёт вопрос, но ей ужасно хочется его услышать.

— А ты?

Бен кивает, демонстрируя ей то же самое выражение лица, что и прежде.

— Ясно, — говорит она. А потом начинает чувствовать себя неловко, взвинчено и в двух секундах от того, чтобы встать с постели и забраться к Бену под одеяло.

— Ну, может, мы делаем это по-разному, потому что я всё ещё предпочитаю Европу строке поиска на «Порнхаб».

Бен смеётся, закрывая лицо руками.

— О, я тебя обожаю, — сквозь смех произносит он. — Давай спать. Пожалуйста.

Смеясь, Рей перекатывается на спину и качает головой.

— Конечно, — говорит она, стараясь звучать как можно небрежней. Никогда прежде она не возбуждалась так сильно. Мысль о Бене — о Бене, ласкающем себя, наблюдая, как жёстко трахают какую-то тёлку… Она пытается успокоить своё сердце. Она тоже смотрела подобное, но не ожидала, что Бен так запросто произнесёт это вслух.

Рей ждёт, и ждёт, и ждёт. Телек мерцает в темноте. Он работает на низкой громкости, создавая лёгкий фоновый шум, показывает «Сумеречную зону» на французском языке.

Бен спит; Рей видит, как его грудь медленно поднимается и опускается. Свернувшись калачиком, он всё ещё лежит к ней лицом.

Рей пытается быть тихой, как мышка, скользя рукой в свои шорты. Она укрывается одеялом до самого подбородка, чтобы скрыть то, чем занимается.

Она потрогает себя совсем чуть-чуть…

Рей вздыхает, касаясь себя пальцами. Она частенько занималась подобным, но рядом с Беном всё иначе. Его нет в её постели и он не чувствует, как она шевелится, поэтому ей просто следует вести себя тихо.

Из-за Бена она и без того близка к краю, и проходит всего секунда, прежде чем она кусает кулак, чтобы не вскрикнуть. Она поворачивается к Бену спиной, зарывается лицом в подушку, не желая рисковать, если он откроет глаза и увидит…

Она дрожит, приходя в себя, и чувство вины начинает грызть её. Она вдруг пугается, что всё это время он не спал, но это не так. Его веки не подрагивают, а дыхание не прерывается.

«Его не настолько взволновал наш разговор, что из-за этого он не смог заснуть», — думает Рей.

Пообещав себе, что больше это никогда не повторится, она, расслабленная и сонная, засыпает.

========== Сентябрь — Октябрь 2011 ==========

Комментарий к Сентябрь — Октябрь 2011

Внимание: в главе употребляют ограниченные в обороте в РФ вещества. Мы не поддерживаем героев в этом и обращаем внимание, что история драматическая, про другую страну с другим законодательством.

But I used to be quite resilient

Gain no strength from counting the beads on a rosary

And now the wound has begun to turn

Another lesson that has gone unlearned

But this is not a cry for pity or for sympathy

I guess I take after my mother

I guess I take after my mother

I guess I take after my mother

I guess I take after my mother

The Grand Optimist — City & Color