Продолжая смеяться, они тащатся к холодильнику за содовой, когда внезапно в кухне раздаётся голос Леи.

— Что ты делаешь?

— Н-ничего, — отвечает Бен, пожимая плечами.

— Ты растащил грязь по всей кухне.

Рей смотрит вниз: так и есть, они и впрямь наследили.

— Я всё уберу, — предлагает она, пытаясь разрядить обстановку.

— Нет, — отвечает Лея, даже не глядя на неё. Её взгляд прикован к Бену, и Рей это не нравится — ей это совсем не нравится. — Бен всё уберёт. Он виноват, и сам это знает.

— Ну правда, я могу…

— Достаточно, — говорит Лея, наконец, взглянув на Рей. И взгляд её моментально смягчается. — Ты тут не при чём, Рей.

— Мам, я не…

— Просто убери, — говорит Лея.

— Нет! — упирается Бен. — Это нелепо, я же не нарочно…

— Я сказала достаточно! — срывается она, но Бен не отступит, Рей это чувствует. В руках у него стакан, и костяшки его пальцев белеют.

Рей оборачивается к Бену, кладёт руки ему на грудь. Сейчас они примерно одного роста, она хорошенько подросла за последний год.

— Вместе уберёмся, — шепчет она, умоляя его, сама не понимая о чём.

Она чувствует, как заходится его сердце где-то за рёбрами. Его кости кажутся хрупкими под её ладонями, словно ей под силу сломать их, если попытается и надавит как следует.

Тёмные глаза Бена всматриваются в неё; медленно выдохнув, он кивает.

Рей оставляет руки у Бена на груди до тех пор, пока не слышит, как Лея выходит из комнаты.

Они вытирают грязь в тишине.

~

— Как же вам повезло, что вы едете кататься на лыжах, — ноет Хакс.

Они все за своим обычным столом за обедом, и это последний день перед зимними каникулами.

Рей пожимает плечами. Она знает, почему они отправляются в эту поездку, ведь обычно на Рождество Соло приезжают в Аризону.

Рей почти удалось приспособиться к обычному ритму жизни, не зацикливаться на тоске по отцу, но приближение Рождества вызывает в ней всевозможную гамму эмоций.

Услышав, как она плачет утром в душе, Бен дожидается её на кровати, и похож он на побитого щеночка.

— Думал, становится лучше, — говорит он.

— Я тоже так думала.

Рей не может объяснить, почему иногда чувствует себя счастливой, а иногда ей так грустно, что она дышать не может. Не знает, как объяснить Бену свою вину, ведь каждый раз, когда она чувствует благодарность или радость, или осмеливается подумать, что эта жизнь может быть ещё лучше прежней, она ставит на место нечто, что потом не может сдвинуть. Похоже на то, как если бы она только могла восстать против этой реальности, она бы всё отменила.

Но разве ей этого хочется?

— Рей никогда не каталась, — небрежно говорит Бен, но Рей видит, как пристально он на неё смотрит, как оценивает её реакцию.

— Не могу дождаться, когда грохнусь на лицо, — с улыбкой замечает она.

— В таком случае, пожалуйста, не забудьте прислать нам фотки, — со смехом говорит Роуз. Бен ей подмигивает.

— Вам будет весело, — соглашается По. — Но я нисколечко не завидую. Мы отправимся в Коста-Рику. Пока вы, ребята, будете согревать свои замёрзшие пальцы, я буду кайфовать с обезьянами на белоснежном песчаном пляже.

— А мы никогда не делаем ничего такого же весёлого! — надувшись, признаётся Роуз. — Вся моя огромная семья живёт в районе Залива, так что нет повода для путешествий.

Хакс сочувственно кивает.

Рей очень хочет покататься на лыжах. Просто всю неделю у неё такие странные ощущения, даже когда школа заканчивается, и Хан, переполненный радостной энергией, с улыбкой забирает их домой.

Тахо-Сити ближе Диснейленда. В сравнении эта поездка на машине кажется недолгой. На заднем сиденье они с Беном смотрят «Шрека» и хомячат конфеты, и Рей восхищается снегом, когда они поднимаются всё выше и выше.

Ведь снег невероятно красивый! Она совершенно ошеломлена. А Бен думает, что это смешно.

— Это же просто снег, — говорит он, пока они идут от машины к коттеджу.

— А я никогда его не видела, — оправдывается Рей. Бен бросает снежок ей в лицо и смеётся так сильно, что ему приходится остановиться и схватиться за бок.

Ну, возможно, Рей не совсем в восторге от снега.

В коттедже чистенько, хотя места не очень много, и это значит, что они с Беном разделят комнату. В их спальне даже есть двухъярусная кровать, и Рей восклицает: «Очень круто!» — а потом она отталкивает Бена, чтобы отхватить себе верхнюю койку.

Коттедж сделан из дерева, и в нём есть уютные диванчики с большими одеялами, и мягкие ковры, покрывающие почти каждый дюйм пола, а ещё громадный камин.

Похоже на иллюстрацию из книжки о Рождестве.

Внутри уже стоит ёлка, настоящая, и Лея принесла коробку, полную украшений и гирлянд: едва солнышко сядет, они украсят дерево все вместе.

Рей лепит снеговика, а Бен его разламывает. Ей удаётся залепить ему в лицо снежком, и он злится только минутку, прежде чем решает показать ей, как собрать весь снег в огромную кучу и сделать в ней дыру.

Они строят снежную крепость и ютятся в ней до тех пор, пока не начинают стучать зубы. Лея кричит, чтобы они зашли домой, пока не околели.

Они готовят горячий шоколад и поджаривают на огне зефир.

В коробке с игрушками Леи есть украшения Люка… и Рей. Вещи, которые она мастерила для папы в детском саду; палочки от эскимо, на которые приклеен песок и ракушки; раскрашенные вручную глиняные ангелочки.

— Вы… Вы сохранили их?

— Ну конечно сохранили, — тихо отвечает Лея. Рей никогда бы не подумала об этом. Она вообще не думала о своих ёлочных украшениях, но если бы сделала это, то, конечно, представила бы, что они потерялись. Но они здесь.

В груди расцветает тяжесть, да такая огромная, что она паникует, пытаясь не сломаться — и всё же она справляется. Держа себя в руках, Рей улыбается, глаза наполняются слезами, которые не скатываются по щекам.

Не сейчас, она не хочет всё испортить.

Отвернувшись, она подходит к Бену. Стоит ей обнять Лею прямо сейчас, она разревётся, Рей это знает. А Бен дурачится, притворяясь, что целует игрушечного эльфа, а Хан игриво шлёпает его, и это помогает отвлечься.

Такое отвлечение в самый раз.

~

Кататься на лыжах тяжело. В первый день Лея заставляет Рей посетить обучающие занятия. Возраст детей в группе варьируется от шести до двенадцати лет, а Рей почти двенадцать, поэтому она учится с самыми натуральными малышами.

Позорище-то какое! Чтобы описать, как лыжи должны наклоняться, инструктор использует такие словечки, как «пицца» и «картошка фри».

Всё было бы не так плохо, если бы не тот факт, что Бен-то отлично катается на лыжах. Очевидно, он занимался этим всю свою жизнь. Он умеет вихрем носиться с высоченных горок, и он обожает делать это, поэтому Рей занимается одна.

В конце концов, ей удаётся спуститься по склону. Первые несколько раз она падает, но после этого у неё начинает получаться.

Как и говорил Бен, это в самом деле весело — так же здорово, как летать.

Но она до сих пор немножко расстроена из-за того, что Бен носится по настоящим склонам, в то время как она застряла на небольшой горке.

Бену явно слишком весело, чтобы по-настоящему скучать по ней. Это жалит её целый день, но назавтра, он, кажется, вспоминает о её существовании и умоляет Рей попробовать спуститься с большого склона.

— Ничего безумного, теперь-то ты научилась основам… давай же, Рей. С большого склона ты сможешь спуститься так быстро!

Бен умоляет её, а она так скучала по нему вчера; мысль, чтобы кататься на лыжах без него, кажется невероятно скучной.

— Ладно, хорошо, — соглашается она, скосив глаза на класс, в котором она должна заниматься. — Но пошли скорее, пока инструктор меня не заметил.

Они скользят по снегу так быстро, как только могут, и Бен просто в восторге. Он говорит очень быстро, размахивая руками — энтузиазм из него так и льётся.

— Подожди, пока не попробуешь вон тот склон! О, да ты ж перевернёшься! Это же так весело!