Сейчас Делла, приглядевшись, замечает, что русалка другая: пышные волосы лежат немного иначе, чем раньше, а выражение лица стало более открытым и гостеприимным — если так в принципе можно сказать о выражении лица статуи.

— Ну да, как раз полгода назад было торжественное открытие, — кивает Зигзаг в ответ на брошенную ею фразу.

— Полгода назад? Подожди, они что, провозились с этим ещё девять лет?..

— Почему девять лет? Дьюи взорвал её за пару месяцев до этого. Они как раз очень быстро управились.

Делла замирает.

— Дьюи взорвал? Погоди… как? У моих мальчишек было приключение здесь?

— О, ещё какое. Хьюи вычислил, что под городом должен находиться тайный ход, который ведёт как раз внутрь этой статуи. Ну, не этой, а той, что тогда здесь стояла. Там они нашли старый тайник, в котором уже не было сокровищ, зато была парочка неотработавших ловушек. Их заперло внутри, а у Дьюи чисто случайно оказалось с собой немножко взрывчатки, ну и…

— Статуя восстановлению не подлежала, да? — Делла широко улыбается. Кто бы что ни говорил — это её, её мальчишки; тогда, одиннадцать лет назад, всё было почти так же, вот только взрывчатки у неё чисто случайно не оказалось — пришлось искать другие методы.

— Ага.

— Но почему мне об этом никто не рассказывал?

— Ну как тебе сказать… После вскрылось, что это мистер МакДи обчистил раньше тот тайник, и статуе тогда тоже не поздоровилось. В общем, на второй раз власти Кейп-Сюзет здорово разозлились, грозились даже закрыть въезд в город всей семье и приближённым мистера МакДи, но обошлось. В итоге просто запретили мальчикам и Вэбби появляться тут одним. Ну, они стали ездить с мистером Ди или со мной, в общем-то, ничего страшного, но… наверное, все решили, что не стоит тебе знать эту историю. Что она тебя расстроит.

Зигзаг осекается; на его лице постепенно проступает осознание.

— О чёрт. Ты ведь меня не выдашь?

— Я? — Делла весело щурится. — Ладно. Так и быть, но с одним условием.

— С каким?

— Расскажи мне, что здесь делали мои мальчишки.

***

За последующие пару часов Кейп-Сюзет полностью преображается в её восприятии. Из портового городка, пусть симпатичного, пусть вызывающего щемящую ностальгию, но не более того — он превращается в место, где, оказывается, любили бывать её мальчишки; и — разумеется — визиты их никак нельзя было назвать скучными.

Всё вокруг играет новыми красками. Вот в том неприметном домике, где в её время был какой-то магазин, — теперь шахматный клуб, где провёл немало часов Хьюи. Вот с того высокого пирса Дьюи долго тренировался в прыжках в воду — хотя кое-кто из рыбаков ощутимо нервничал от его восторженных криков и не раз просил прекратить. Вот в том кафе Луи устроил целый турнир по покеру, после которого в наибольшем выигрыше остался, разумеется, организатор. Да что там, ладно — не кафе, а настоящем баре, куда в его возрасте и пускать-то были не должны; и наверное, Образцовую Мать с коробки кукурузных хлопьев это должно было бы как минимум взволновать — но Делле сейчас плевать даже и на это. Она радуется всей душой, представляя, как её мальчишки наводили шороху в этом городе; и даже неизбежная подспудная горечь от того, что всё это время её не было с ними рядом, почти не омрачает этой радости…

— С тобой точно всё в порядке? — осторожно спрашивает Зигзаг, когда Делла, вымокшая до нитки, в третий раз взбирается с моря обратно на пирс. Она должна была попробовать то, что выдумал её сын. И разумеется — она и не сомневалась — это действительно круто.

— Более чем, — смеётся она, откидывая за плечи мокрые волосы.

— Ты не простудишься?

— Я?..

Она накидывает на плечи куртку — единственную деталь одежды, предусмотрительно оставленную на пирсе и потому сухую.

— Пойдём! — паутина узеньких улиц Кейп-Сюзет зовёт дальше; Делле не терпится услышать ещё больше историй о своих детях.

С Зигзагом как-то неожиданно просто и легко; он не выражает ни обиды, ни неприязни, хотя что уж там — есть за что, и вообще — для всего, что случилось между ними раньше, на удивление открыт и дружелюбен. Он рассказывает о мальчишках не так, как Дональд или дядя Скрудж, он явно относится к ним иначе — не как взрослый, не как воспитатель, а скорее как старший брат или даже друг, который не оценивает, не стремится чему-то научить, а просто составляет компанию, лишь иногда в силу возраста проявляя чуть больше благоразумия.

Но Делла отчего-то уверена, что мальчишкам нужен такой друг. Не всем же быть воспитателями?..

К той самой кафешке с горячим шоколадом они подходят только через пару часов, и Делла лишь тогда вспоминает, что изначально привело их в город. А уже расположившись рядом с Зигзагом на набережной, сжав в руках горячий картонный стаканчик, — вспоминает и следы на приборной панели, и то, с чего вообще всё это началось.

Ей кажется, что полёт до Кейп-Сюзет был давным-давно, сотню лет назад. А ещё — что всю эту сотню лет она знает этого парня; и теперь ей, по правде сказать, уже не хочется выяснять, кто из них в самолёте хозяин, состязаться в искусстве пилотирования или вроде того. Но именно сейчас мысли, невнятно вившиеся в голове, сплетаются воедино; и Делла почти понимает, что не давало ей покоя в его манере вести самолёт, — во всяком случае, понимает, что именно ей давным-давно следовало спросить.

Она не отказывает себе в этом. Может быть, напрасно.

— Слушай, можно я задам тебе один вопрос, а ты не обидишься? — негромко спрашивает она, рисуя пальцами кружки вокруг основания стакана.

— Замётано, — кивает Зигзаг.

— Как… где… ты учился пилотированию?

И он рассказывает, что учился как получалось и где придётся — у мальчишки из небогатой семьи шансов получить качественное образование было немного, зато энтузиазма хоть отбавляй. Ещё подростком, едва стукнул подходящий возраст, он купил в долг подержанный автомобиль, стал зарабатывать извозом — и через несколько лет смог себе позволить обучение в лётной школе. Разумеется, самой бюджетной, далеко не из лучших; преподаватели там совсем не были асами, а содержимое ангара оставляло желать — кое-каким самолётам, кажется, и вовсе уже много лет подделывали паспорта безопасности. Впрочем, в этом можно было найти свои плюсы: ученики быстро переставали бояться даже полноценных аварий, не говоря уже о небольших неполадках, а навыки оперативного ремонта подручными средствами осваивали в совершенстве.

Делла опускает глаза; на картоне стаканчика в тех местах, где она особо усиленно водила пальцами, уже виднеются махристые следы. Чёрт возьми, она могла бы догадаться; могла хотя бы задуматься. Но вместо этого легко и упоенно демонстрировала Зигзагу своё превосходство как пилота — хотя условия у них были абсолютно, катастрофически неравными: в своё время дядя Скрудж, узнав, что племянница мечтает о небе, обеспечил ей и высококлассных инструкторов, и личный самолёт…

— Слушай, я… мне жаль, что тебе так не повезло со школой.

— Не повезло? Мне? — с неприкрытым удивлением переспрашивает Зигзаг. — Да ты шутишь! Меня выбрал мистер МакДи! Не представляю, как мне вообще могло повезти больше. И до сих пор не понимаю, если честно, что он во мне нашёл…

Делла медленно вдыхает и выдыхает прохладный морской воздух. Смотрит на чаек, покачивающихся над водой, на тот самый пирс, с которого прыгала пару часов назад, на стаканчик в своей руке. Вспоминает, в каком состоянии была сегодня утром, и осторожно прислушивается к себе сейчас. А ещё — думает о том, в каком состоянии был дядя Скрудж, когда сначала она пропала без вести, а затем Дональд хлопнул дверью, уведя с собой детей.

И не то чтобы понимает, так, чтобы толком сформулировать, — но определённо чувствует, почему дядя Скрудж выбрал Зигзага.

— Знаешь, даже если меня уволят — это такой опыт, с которым я уже нигде не пропаду…

Делла вздрагивает.

— Что? С чего ты взял, что тебя уволят?

— Ну мало ли. Всякое бывает, — он разводит руками, глядя на неё невинно и бесхитростно — словно никакого другого смысла не вкладывал в такую коротенькую простую фразу.