Фуф… так сложно и страшно мне не было никогда… а ещё горько, больно, невыносимо. Невыносимо видеть его слезы. Невыносимо видеть как он лупит кулаками стену. Невыносимо видеть его отрешенность. Но у меня, правда, не было выбора! Мы встретимся, Арамис, мы обязательно встретимся.

Каждую секунду перед неминуемой разлукой он проводил со мной. Окружал меня заботой, теплом и вниманием, перемежающимся поцелуями и признаниями. Да, трудно любить, терять ещё трудней…

Вот и всё. Я тоскливо осмотрела наш дом. Его дом. Его холостяцкую квартиру, в которой я была так счастлива… Чемоданы собраны. Их я потом отправлю в Черемушки. Для прыжка мне не нужно ничего, кроме меня самой. Но доиграть нужно. Я поеду в аэропорт. Буду прощаться с ним в зоне отлёта. А потом поеду на Патриаршие. На Большую Садовую. В нехорошую квартиру. Ирония судьбы ли или точный расчёт, но там находился офис Виктора в этом времени. Там останется это тело до следующего прыжка. Надеюсь, он будет. Надеюсь моя неожиданная беременность не сильно спутала карты. Но полно гипотез. Нужно прыгать и решать проблемы на месте.

Действительно долгие проводы — лишние слёзы. Я ревела белугой в аэропорту. Он плакал. Мы стояли обнявшись. Без слов. Мы отрывали от себя часть себя. Он — просто часть, я — свою лучшую часть. Но что поделаешь — Служба. И вот я скрываюсь за стеклянными дверьми. Он ждёт. Потом все же уходит. Он резко осунулся, сжался. Я же задыхалась от горя. Я стояла на четвереньках и натурально выла. Благо работники аэропорта тоже были из наших. Они отпоили меня валерианой, отправили вещи в Черемушки, меня — на Большую Садовую. Ну что? Прощай век 20! И прости! За всё!

========== Глава 2. «Дом?» ==========

Я открыла глаза. Меня мутило и голова ныла. Я была в комнате. В той самое нехорошей квартире, но я точно знала, что между тем моментом, когда я закрыла глаза и открыла — прошло чуть меньше чем пол века. Я заснула в 1978, а проснулась в 2014. В горле пересохло.

— Воды…- медсестра принесла стакан, помогла мне сесть. Я жадно выпила воду и откинулась на подушки. За окном было темно и снег… — А какой сейчас месяц?

— Февраль… достать чернил и плакать. Кажется так он написал? — в палату вошёл Виктор, — С возвращением!

— Спасибо! — слабо улыбнулась я.

— А ты рисковая! Ты первая, кто отважился на прыжок будучи в положении…

— Что… с ними?

— С ней. Она осталась одна. Но и это великое чудо. Так что, несмотря на то, что это не входило в наши планы, спасибо тебе за то, что ты, по своей воле, стала подопытным кроликом. Теперь, благодаря тебе мы знаем, что привязка души плода работает и во время прыжка. До определенного срока, конечно.

— А он?

— Он жив, здоров, не могу сказать, счастлив ли. Скорее всего нет. А может и да… Но пока это нельзя изменить. Поскольку тебе ещё предстоит прыжок в прошлое и обратно-ему нынешнему незачем знать о том, что ты беременна. Так что ты пока в декрете.

— Понятно, — я тяжело вздохнула. Все мое существо тянулось к нему.

— Ты же понимаешь, что он сегодняшний — не тот, кого ты оставила в аэропорту в 78? Для тебя прошла ночь, для него три тысячи лет. Как-то так пел БГ кажется. Он прожил эти 36 лет. Каждый день, каждую секунду. Он был женат после тебя. Дважды. Но, наверное, ты хочешь узнать все это сама? Из интернета.

— Да, прости. Я не столько хочу узнать это из интернета, сколько хочу быть одна в этот момент. Ну, ты понимаешь… — он кивнул. Я знала, что он понимал.

— Хорошо! Вечером ты можешь уже вернуться домой к родным. По легенде ты сегодня допоздна на работе. Дубль уже здесь. Сейчас сольём его память и подкачаем тебе.

— Самая неприятная процедура… — простонала я.

— Да? Обычно говорят, что не слишком приятен прыжок.

- А я не люблю эту подгрузку. И так голова ноет, а тут ещё это…

— Да ладно тебе, 20 минут и все. Потом, помнишь, 2 часа спать. А дальше можно и интернет и все прочее.

— Да, интернет… чувствую много новостей и сплетен ждёт меня.

— О сколько нам открытий чудных готовит просветления путь…- и Виктор ушёл, оставив меня наедине с информацией. Он ничего не делал просто так. Видимо решил меня подготовить к тому, что мой любимый мужчина, в мое отсутсвие, вёл отнюдь не монашескую жизнь. Хотя, разве я могу его в этом винить? Неужели я надеялась на почти 40 лет аскезы? Ну, право, смешно! Хотя и грустно. «Для нее прошла ночь, для него три тысячи лет. За это время десяток империй расцвёл и рухнул во мрак. Некоторые женятся, а некоторые так»… кстати, а как там «Исповедь»?!..

Я была дома. Странное ощущение-я здесь фактически не была почти три месяца, а родные думают, что видели меня утром. Все же дубль-прекрасное изобретение шаманов древней Мексики. Я лежала в кровати и штудировала новости. Все, что писали о нем. Все интервью, все заметки, все видеоматериалы. Да, он был женат. Женился спустя десять лет после моего прыжка, в 88, на той, идеальной, а потом уже в 2005 на актрисе своего театра. Все тот же глубокий, печальный взгляд. Завораживающий голос. Он постарел. Объективно. Не так сильно, как другие к 70 годам, но все же. Ни в одном интервью он не говорил обо мне. А если упрямый журналист все же пытался вывести его на разговор о второй жене-мой мужчина… мой бывший мужчина… всегда тактично уходил от разговора на столь щекотливую тему. Ненавидит? Обижен? Зол? Или просто забыл? Ответов на эти вопросы у меня не будет как минимум два года… ну почему нельзя просто закрыть глаза и, вуаля, два года прошли. Или можно?..

========== Глава 3. «Встреча» ==========

Я попросила таксиста остановиться на Тверской. Нужно было ещё купить цветы и, как минимум, отдышаться. У меня не было плана. На сей раз не было. Я просто шла на свой страх и риск. И если сегодня ничего не выйдет — вся наша корпорация будет думать, что делать дальше. Но здесь мне дали возможность в очередной раз испытать свою удачу. Да и посмотреть на то, как выглядит моя пьеса на сцене в исполнении самого потрясающего актёра — это было слишком заманчиво и волнующе. Лишить меня такого опыта даже Виктор не решился.

У меня была уйма времени. Бабушка меня сегодня разгрузила, взяв на себя дочку. Я решила зайти пообедать и выпить пару бокалов вина, чтобы хоть так попробовать унять дрожь.

Выбор пал на Чайковского. Мне вдруг, нестерпимо, захотелось гурьевской каши и виски. Официант понимающе кивнул и удалился. Я, от нечего делать, начала оглядываться по сторонам. Вдруг мне стало нехорошо. Через 2 столика от меня сидел он со своей крайней женой. Они что-то выясняли. Говорили они тихо, а вот жестикулировали слишком громко. Я отвернулась, стушевалась, захотела уйти. Благо мне не пришлось этого делать.

— Я буду не рад видеть тебя сегодня в зале или за кулисами. Будь добра-езжай домой, к подружкам, куда угодно. Этот спектакль значит для меня слишком много, чтобы его отравлять ссорами и склоками. Прости, мне пора, — и он ушёл, оставив свою жену в одиночестве допивать кофе.

— Будьте добры двойной виски, — попросила я пробегающего официанта. Вот оно что…

Виски можно было сравнить с жидким эликсиром удачи. Виски же с гурьевской кашей — с коктейлем «идиот». Но меня это интересовало меньше всего. Я расплатилась и нетвёрдой походкой направилась к выходу. Купила цветы и пошла в сторону театра. По количеству народа на площади и в фойе было совершенно понятно, что будет аншлаг.

— Бинокль не желаете? — спросила женщина в гардеробе.

— А? Нет, спасибо, у меня второй ряд, — это тоже был расчёт. В первом ряду была вероятность встретиться с ним раньше времени.