— Мне очень интересно, о чем ты думаешь, — шепнул он мне на ухо, заговорчески улыбаясь.

— Рассказать? Прямо сейчас? Не стесняясь подробностей?

— Рассказать. Обязательно во всех подробностях. Но чуть позже. А то некоторые дамы могут мое возбуждённое состояние принять на свой счёт, — и его рука скользнула вниз по моей спине.

Толпа встретила его бурными овациями. И тут же к нему выстроилась очередь из желающих получить автограф. А я в очередной раз подумала о том, что любовь к очередям у нашего народа в крови. Я стояла поодаль, не выпуская его из поля зрения. Рядом со мной две студентки делились впечатлениями друг с другом.

— Он мне так улыбнулся!

— Да, он такой очаровательный!

— И красивый!

— Да!

— Хотела бы я быть на месте его жены!

Я невольно улыбнулась. Сегодня мне это предстояло. От непристойных фантазий сладко засосало под ложечкой. Кожа до сих пор горела от его прикосновений. Каждая клеточка моего тела в ультимативном порядке требовала продолжения. Самого жёсткого и грязного. Самого изощренного и извращённого продолжения…

А людской поток к нему не иссякал. Кто-то жал руку, кто-то заглядывал в глаза, кто-то говорил слова благодарности. И это всеобщее поклонение ещё больше распаляло меня. Я скользила по нему взглядом. Эти губы… они сейчас улыбаются очередной поклоннице, а четверть часа назад они с первобытной страстью впивались в мои ключицы. Эти тонкие длинные пальцы, оставляющие размашистый автограф, не так давно, до синяков, сжимали мои запястья… Видимо я опять залилась краской. И слишком уж не вовремя он бросил взгляд на меня и самодовольно ухмыльнулся. Его внутренний зверь ликовал и обещал мне все запретные плоды искушения и удовольствия.

Наконец все желающие взяли автографы и ретировались. Осталось несколько стаек девчонок, которые стояли по углам, шептались и хихикали.

— Пойдём, — безапелляционно взяв меня за локоть, он повёл меня в сторону гримерки.

— Куда?

— Забрать вещи и к машине.

Он практически затолкал меня в гримерку и закрыл дверь. Он сбивчиво дышал смотря на меня из-под длинных, почти белесых, ресниц.

— Не передумала?

— А должна была?

Мой вопрос он оставил без ответа. Крепко держа меня за запястья, он прижал меня к двери. Он смотрел на меня не отрываясь.

— Ты красивая. И дерзкая, — голос его охрип от возбуждения.

— Накажешь меня?

Он опешил. Отпустил мои руки. Улыбнулся одними уголками губ. Провёл пальцами по губам, скулам, и, остановившись на шее, он прошептал:

— Накажу. Так, чтобы запомнила на всю жизнь.

— Так поехали же уже!

Вышли мы из телецентра без особых приключений. Он все так же лучезарно улыбался, однако во всех жестах сквозила нервозность. И я была причиной этой нервозности. Приятно, черт побери.

Мы сели в его Волгу и, со свистом, рванули с места. Он торопился. Боялся, что я передумаю? Пожалею?

— Теперь ты можешь рассказать все, о чем думаешь, — и его рука легла на мое колено.

— Я предпочту повременить. Лучше я буду делать и комментировать, — я поднесла его руку к губам и начала покрывать ее поцелуями.

— Ох… никогда ещё дорога домой не была такой волнительной и волнующей…

Он накрыл мою руку своей и перенёс на своё колено. Он смотрел на дорогу, я смотрела на него. Он делал вид, что ему все равно. Однако глаза его, и без того яркие, просто таки светились. Мы молчали. К чему слова?

========== Глава 3. «Моя» ==========

Мы зашли в подъезд. Поднялись в лифте. Мы не смотрели друг на друга, прекрасно понимая, что достаточно одной искры, чтобы наши предохранители перегорели. И, поскольку ни я, ни он не были поклонниками эксгибиционизма, мы, скрипя зубами, ждали, пока двери лифта откроются на нужном этаже. Потом он долго не мог попасть ключом в замок, виновато оглядываясь на меня.

Наконец-то замок поддался и мы зашли в квартиру. Звук закрываемой двери сдетонировал наши страсти. Он набросился на меня как голодный зверь. Кусая, царапая, осыпая тело поцелуями. Без романтики. Почти по-животному. Со всей страстью и желанием. Казалось наши сознания отключились, выпуская на авансцену природные рефлексы и желания. Уже потом, спустя пол часа я лежала на его плече. Мы все так же были в центре коридора. Одежда была разбросана. А я жалась к нему, хотя за окном была поздняя весна и было достаточно тепло. Меня колотило. Меня била дрожь.

— Тебе холодно, — то ли спросил, то ли констатировал он, затягиваясь американским Мальборо, — Пойдём в кровать.

Я знала эту комнату. По рассказам, по воспоминаниям. Именно такой мне ее рисовало мое воображение. Он подошёл к модному и дефицитному проигрывателю, взял с полки пластинку, бережно вытащил ее из конверта и поставил на неё иглу. Вслед за треском послышалась мелодия. Музыка.

— Ив Монтан? — он кивнул.

Он начал меня изучать. Теперь трезво, без пелены страсти и похоти. И я начала смущаться. Мне было все равно, что на мне не было одежды, но я меня смущали его вопросы, которые красноречиво свидетельствовали о том, что-то, что произошло — это не просто затмение сердца и помутнение сознания.

— Расскажи мне о себе.

— Что именно?

— Все, что сочтешь нужным.

— Ну имя мое ты знаешь. Я журналист, философ, эзотерик.

— Это те, кто варят суп из лягушек?

— Нет, то ведьмы.

— А…

— Я не люблю глупость, икру, и понедельники.

— А сегодня понедельник.

— Сегодня — люблю.

— А что ещё ты любишь?

— Люблю ящериц, Маркеса, Испанию и… тебя…

— Прямо так сразу?

— А чего тянуть то?

— И как мне теперь жить дальше?

— Так же как и раньше. Я же как-то с этим живу.

— Наверное нам нужно пожениться?

— Прямо так сразу?

— А чего тянуть то?

Действительно. Просто. А чего тянуть то?

— Ты есть хочешь? — спросил он, приподнимаясь на локтях. Он все же смущался своей наготы.

— Нет, — ответила я, прижимаясь щекой к его руке.

— Это хорошо, а то у меня все равно холодильник пустой. Плохо, что хозяин из меня не очень хороший.

— Глупости — хороший. Даже слишком! — промурлыкала я.

На улицу начали спускаться сумерки. Приятные весенние сумерки. Влажные и тёплые. Мы лежали на кровати. Мы успели уже попить чай, поплескаться в ванной и, снова, вернулись в кровать. Раздался телефонный звонок. Сначала он не хотел подходить, но после пятого настойчивого «дзинь» он все же, нехотя, вылез из тёплой постели. Говорил он односложно и резко, но и этих обрывков мне было достаточно, чтобы понять, что звонила его бывшая любовница, которая никак не хотела соглашаться с тем, что она бывшая. Насколько я поняла она намеревалась приехать к нему в гости.

— Ты знаешь, — задумчиво сказала я, когда он закончил разговор и прижал меня к себе, — Я, пожалуй, поеду.

— Куда? — искренне удивился он.

— Домой.

— Как, ты не останешься?

— Оставаться на ночь у незнакомого мужчины? Нет, это не про меня, — я безрезультатно старалась не рассмеяться, пока он хохотал в голос.