— А мы что, будем беседовать втроём? — и она недовольно поморщила носик.

— А разве у нас с Вами интимная беседа?

— Нет, но…

— Ну раз нет, то, думаю, присутствие моего летописца нам не помешает.

— Кого?

— Летописца. Вы точно журналист?

— Да… — и девушка густо покраснела.

— Понятно, — выдохнул он, — Вам автограф?

— Если можно, — чуть не плача, прошептала она.

— Можно, если Вы пообещаете больше никогда не обманывать.

— Обещаю!

— Кому на память?

— Тоне… а ещё, если можно, Варе и Наташе.

— О, да у вас целая банда, как я погляжу, — девушка ещё гуще покраснела, а он, написав именные пожелания, отдал ей блокнот.

— Спасибо, — и она попятилась к выходу, прижимая блокнот к груди так, будто это была самая большая ценность в ее жизни.

— Что это было? — спросила я, когда псевдо журналистка покинула буфет.

— Так бывает. Некоторые молодые девушки не хотят соблюдать личные границы между собой и кумиром. Кто-то караулит на лестнице, кто-то обрывает пуговицы, а самые изобретательные, под видом корреспондентов, пытаются взять интервью. Представляешь?

Уж я то представляла… как никто другой представляла. Более того я действовала по тому же сценарию. Не так топорно и по протекции самых сильных мира сего, но канва была та же. Я закашлялась.

— С тобой все в порядке?

— Да, просто поперхнулась. И часто к тебе такие журналисты приходят на встречу?

— В последнее время все чаще. Но у меня глаз намётан. Меня не проведёшь! — ну да, ну да… , — Кстати. А что ты думаешь о том, чтобы на самом деле работать со мной?

— Боюсь спросить-в качестве кого?

— В качестве летописца, конечно, — и он захохотал.

— Интересная должность.

— Нет, на самом деле я думаю о том, чтобы как-то систематизировать мои мысли относительно актерской профессии, режиссуры, разных авторов, произведений.

— Своего рода мемуары?

— Упаси Бог. Я не такой великий. Кому будут интересны мои рассказы? — ах, если бы ты только знал…, — Нет. Это скорее для себя. Плюс меня крайне утомляют вот такие неудавшиеся интервью. Это хорошо, что мы здесь и потеряли не так много времени. А бывало, что мне приходилось ехать из театра куда-нибудь на окраину, на Сокол например, чтобы получить вот такое. Может ты могла бы взять на себя первоначальные договорённости по интервью.

— Ты предлагаешь мне стать фильтром?

— Именно! Было бы так чудесно, если бы ты согласилась.

— Я не против.

— Вот и чудно!

Опять же — восхищение от дневной Москвы. Без пробок. Без толп народа. Ещё 20 минут и — вуаля. Мы на Шаболовке.

— Знаешь, мне тут до дома по прямой. Может быть я пока поеду, соберу вещи, а ты потом за мной заедешь? — я понимала, что мне необходимо написать Виктору письмо и спрятать ноут с планшетом. А ещё мне очень хотелось подумать. Осознать то, что произошло за каких-то два дня.

— Я и сам хотел тебе это предложить. У меня съемка одного номера, но, зная себя, мы можем снимать его и 20 минут и несколько часов. Очень не хочу, чтобы тебе стало скучно. Да и не очень хочется, чтобы ты стала свидетелем «сцены» — моя партнерша — ещё одна моя будущая жена.

— Та самая, идеальная?

— Да. И сегодня я хочу объясниться с ней.

— Очень верное решение. Но ты уверен?

— В чем?

— В том, что она уже не будущая жена.

— Уверен. Как ни в чем в жизни не был уверен.

— Тогда я спокойна. До вечера!

— До вечера, — он прижался ко мне, — Ты помнишь, что вечером Арагви?

— Конечно! Есть мясо, пить вино…

— А потом, у тебя дома, драть тебя раком…

— Что?!

— Что?

========== Глава 7. «Подковырки» ==========

От Шаболовки до Черемушек 10 минут на метро. Метро пока ещё пустое, а вот в 6 часов начнется апокалипсис. Со мной в вагоне старичок. Ветеран. Весь в медалях. Нестерпимо захотелось подойти к нему и сказать «спасибо». Он так улыбался, так благодарило меня за эти слова. Ещё с нами в вагоне две девушки — видимо студентки, мама с мальчиков лет трёх и две женщины неопределённого возраста. Все читают. Книги или газеты. Так необычно. На Академической зашёл мужчина. В пальто и с портфелем. Вытащил из портфеля бутерброд, завёрнутый опять же в газету и, воровато оглянувшись по сторонам, откусил от него почти половину. В метро есть не принято. Моветон.

От метро до дома ровно 3 минуты спокойным шагом. По современным меркам — почти центр. В конце 70-х все ещё окраина. Здесь, рядом с современными пятиэтажками ютятся деревенские дома. Этот диссонанс вызвал во мне бурю чувств, самым главным из которых была эйфория от того, что я действительно здесь. В Москве семидесятых. Нестерпимо захотелось поехать на Павловский переулок и хотя бы одним глазком посмотреть… Но это все после. Обязательно. Может быть. А сейчас домой. Задание…

Я очень ленивый человек. Я предпочитаю все делать быстро и качественно, чтобы потом не переделывать. И сейчас я написала подробное письмо Виктору, хотя отчёт от меня ждали только послезавтра, но я решила, что случай может не представиться и написала все сейчас. Сеанс вай-фая на сей раз был 2 минуты 15 секунд. Письмо мое ушло и пришло послание от Виктора. Он писал, что в следующий раз ждёт от меня новостей уже после того, как я выполню задание. А сейчас могу выдохнуть и расслабиться. Идеальный шеф. Хотя он не совсем шеф. Мы все равны. Просто он старше, мудрее. Мы, скорее, подобие семьи.

Я собирала вещи в дорожную сумку. Все самое необходимое. Остальные-куплю. Благо для меня и Березка была открыта. Планшет я взяла с собой. На всякий случай. Ноут же спрятала на антресолях среди вороха тряпья, рулона синтепона, за коробкой с ёлочными игрушками. Там же, на антресолях я, совершенно случайно, нашла тонкую зарядку от Нокии. Видимо, в конспиративной квартире был слайдер из 2007-2010. Нужно будет потом, на собрании, спросить, кому же тоже повезло жить в Черемушках.

А меж тем уже было 9 часов вечера. Я курила на кухне. Нет, в реальности… в своей привычной реальности 21 века, я почти не курю. Но тут… как можно устоять от дыма отечества? Хотя сигареты в Советском Союзе, действительно, были дрянь… Раздался телефонный звонок. Я, по привычке, начала искать мобильный, но, после трёх звонков, осознала наконец, что звонит городской.

— Привет, это я. Еду.

— Жду.

— Раздевайся.

— Ты хотел сказать «одевайся»?

— Нет, раздевайся. Нечеловечески хочу тебя.

Стоит ли говорить о том, что встретила я его так, как он просил? И снова он набросился на меня как дикий зверь. Со всей страстью, необузданностью, безумием он вновь и вновь подчинял меня себе. Он был мужчиной, самцом, альфа-самцом. Правда знал ли он об этом? И если не знал — стоило ли рассказывать?..

Мы лежали на полу в коридоре моей корпоративной квартиры в Черемушках.

— Мне кажется пора заканчивать наши половые отношения, — совершенно серьёзно сказал он даже не взглянув на меня. У меня внутри все оборвалось, но он повернулся ко мне и рассмеялся, — Нужно начинать постельные, ванные, балконные. А половые — право, мы же не школьники, которые не могут справиться с гормонами!

— Неужели?

— Ну да, согласен. Глупость предложил. Что же я могу поделать с тем, что если тебя нет рядом несколько часов — я уже начинаю сходить с ума м думаю только о том, как прижму тебя к стене и резко и жестко буду иметь?

— А разве с этим нужно что-то делать?

— Но это же не нормально!

— А что эталон нормы?