— Сейдзиро, пора! — раздался голос женщины, и троица двинулась к выходу, обменявшись с гостями поклонами.

Отчего-то эта сцена крепко засела в его памяти, хотя в ней не было абсолютно ничего примечательного. Событие произошедшее дальше было намного насыщеннее, но запомнилось не так ясно.

В этот день они купили у великого мастера его последние клинки, по иронии названные — «бессмертным» и «кровопийцей». Спустя два месяца они вновь посетили мастера, только уже не в этом доме, а на мемориальном кладбище, родственники продали резиденцию, и теперь на ее месте, спустя столько лет, воздвигли громадину с панорамным видом на ночной Токио.

Ширма отодвинулась, вырывая вампира из его мыслей. Перед ним предстал слегка покрасневший то ли от бега, то ли от смущения, которое вообще не должно было быть ему знакомо — Накаи. Самым примечательным был даже не его странный румянец и робкая улыбка, а обычный темно синий костюм тройка с белой рубашкой и галстуком. Вечно непослушные пряди волос были явно уложены с помощью геля и зализаны назад, хотя пара прядей все же уже выбилась вперед, показывая, кто здесь главный.

Мужчина сел, рассеянно посмотрел в меню. Долго не думая, они решили заказать на двоих бутылку вина и к нему закуски. Вскоре им принесли их заказ, и все так же молча, они чокнулись бокалами, характерный звон нарушил музыкальную гармонию лившейся из колонок классической музыки.

Первым заговорил Рюу:

— Прости меня.

— За что?

— Подожди не перебивай, иначе я растеряю весь свой запал.

Рэн молча, кивнул, и, приложив к губам бокал, внимательно посмотрел на друга.

— Я думаю, ты уже понял, что Адена пытается вернуть себе свою дочь, но совершенно не с той целью, которую преследуют нормальные матери. Я совершенно не понимаю, как смог влюбиться в такую как она, словно мне мозги прополоскали в отбеливателе. Только после взрыва у вашего бара, я понял, что ее уже ничего не остановит — ни смерти случайных прохожих, ни опасность войны. Она словно обезумела совсем. Когда я познакомился с ней, она была столь несчастна и мила, что я никогда бы не подумал о ней плохого, если бы своими глазами не видел, все что она сейчас делает. Мы с тобой долго знакомы, уже перевалило за сотню лет, — он усмехнулся, и глотнул вина, все так же рассеянно он поставил бокал обратно, чуть не уронив его. — Я знаю, что ты никогда бы не допустил такого. Я не хочу больше помогать ей. Сначала я поверил в ее сладкие слова, о том, что она хочет вернуть свое дитя, и защитить ее от демона, что внутри нее. А потом я… Я услышал, как она говорит с этим магом, о том, что девочка была создана лишь временным контейнером для переноса силы в этот мир. И, конечно же, я понял, что все, что она говорила о тебе, о том, что ты хочешь завладеть этой силой, не правда. Сначала я поверил по одной простой причине, ты ничего не говорил мне, о том, что приютил девочку-носительницу. Я подумал, что ты хочешь власть над всей Японией, вернее она внушила мне это. Боже, — он закатил глаза, — говоря все это вслух, я чувствую себя еще большим идиотом, чем даже когда осознал это. Прости Рэн, эта женщина, словно одурманила меня.

— Можешь больше ничего не говорить. Ты не обязан извиняться передо мной, — он увидел, как Рюу хочет ему возразить, но поднял руку, заставляя того молчать. — Но я принимаю извинения. Теперь я хочу спросить, что ты намерен делать?

— Я хочу помочь тебе и вывести эту женщину на чистую воду до того, как все это превратится в кровавое месиво. Я не желаю устраивать бойню. Я думаю, мы можем придумать что-нибудь более искусное, чем просто сдать ее охотникам, от которых она, я и не сомневаюсь, уйдет.

— У тебя уже имеются мысли по этому поводу? Я ведь совершенно не знаю, что она задумала, а ты, наверное, располагаешь куда большим количеством информации.

Мужчина кивнул. Дело предстояло не из легких, но если правильно расставить фигуры, им удастся поставить шах и мат.

Флоренс сидела в кабинете и тарабанила по столешнице. Ей было дико скучно. Она понимала, что, наверное, нужно заниматься, но в голове все равно ничего не укладывалось, и девушка продолжала тарабанить по столу. Внутри все сгорало от нетерпения, она чувствовала приближение чего-то, сама не понимая, чего. Пожалуй, все же некое представление у нее имелось. Скоро все начнется, и они должны быть готовы. Но никто кроме Рэна больше не говорил с ней, она не знала, в чем была причина, но вот уже несколько часов она сидит в клубе, но не видела еще никого. Даже Морико и та, умудрилась пропасть. Внутри все полыхало огнем нетерпения, ей хотелось уже все разрешить. Через два дня Новый год, и было бы неплохо закончить все до праздников.

Ее глаза зловеще сверкали в полумраке комнаты. На город уже опустились сумерки, а она даже и не подумала включить хотя бы настольную лампу, глаза горели огнем, обеспечивая полный обзор. Она чувствовала, словно изнутри ее переполняет неведомая сила, что доселе она не чувствовала. Флоренс смотрела на дверь, она ждала, что хоть кто-нибудь появится. Внизу были вампиры, но не те, кого она искала. Все словно сговорились и бросили ее здесь. А быть может и так? Может ее мать сделала ход, и Рэн решил, что они разберутся со всем сами? Это ведь было весьма логично. С самого начала, никто не хотел, чтобы она участвовала в этой заварушке. Неужели все началось? На днях Рэн встречался со своим другом и сказал, что Рюу теперь на их стороне. Неужели они привели некий план в действие?

Дверь вспыхнула ярким пламенем, девушка подпрыгнула на месте.

«Хахахаха, а вот и наш разум взбунтовался. Кое-кто не согласен сидеть на месте и ждать.»

Лисица торжественно улыбалась, клыки поблескивали сквозь стекло. Началось. Наконец. Девушка почувствовала, как земля уходит из-под ног, голова кружилась, и боль окутывала тело.

«Мы сможем сломать печать тела!» — раздался внутри голос Кэтсуми, настолько довольный и радостный, что девушка даже сначала не поняла, кто это сказал.

Она вытянула руки вперед, ее аккуратно стриженые ногти с черным лаком, медленно удлинялись в длинные красные когти, что казались острее любого клинка. Вспыхнул стол, и голова девушки откинулась на спинку кресла, ее глаза метали из угла в угол, по щекам стекали струйки слез, сразу же испаряясь от повышенной температуры. Все тело пылало страшным огнем. Пальцы удлинялись, волосы меняли цвет. Пара ярких вспышек внутри и немой крик. И вот на кресле восседала, закинув ногу на ногу Лисица, в своем красивом огненно-красном кимоно. Вокруг все пылало. На ее губах играла торжествующая улыбка. Кабинет полыхал, но ей было совершенно не до этого, она глубоко вздохнула, набирая в легкие побольше воздуха, и с таким, же наслаждением выдохнула.

— Ну, здравствуй, мир.

Игра началась.

Рэнджин нашел Флоренс и волчицу в своем кабинете, они играли в какую-то настольную игру. Откуда они ее взяли, мужчина решил не уточнять, голова была забита другими мыслями. Он махнул головой указывая на дверь, девушки быстро собрали игру, и не говоря ни слова, покинули комнату вслед за вампиром.

Дома Флоренс почувствовала непреодолимую тяжесть, казалось все тело плавилось под воздействием незримого жара. Глаза слипались. Она еле добрела до своей комнаты и рухнула в постель, моментально проваливаясь в темноту.

Рэн заглянул в комнату своей подопечной. Она лежала на животе, слово бы упала на кровать сразу зайдя в комнату. Нужно было бы ее переодеть, но вампир решил не трогать ее и просто аккуратно закрыл за собой дверь, оставляя Флоренс в забытье.

Морико сидела на кухне, дожидаясь хозяина дома. Ей не сильно хотелось оставаться один на один с этим бледнокожим созданием, но выбора не было — она отчего-то не смогла воспротивиться его просьбе поговорить наедине. Рэнджин занял место прямо напротив нее, внимательно смотря в глаза оборотня.

— Я думаю, ты догадываешься, о чем пойдет речь.

Морико кивнула, не прерывая зрительного контакта с вампиром.