Братья изо всех сил старались найти работу, но им везде давали от ворот поворот. 18 августа 1915 года Кришна писал:
…Я всеми силами пытался найти работу – любую работу, – но это по-настоящему сложно. Начнем с того, что я индус, а индусов никто не любит. Я искренне хочу работать, тем более, ты сама советуешь мне забыть себя, и мне кажется, что единственный способ сделать это – работать. Надеюсь, все будет хорошо[48].
Тот факт, что он индиец и поэтому его везде отторгают, является важным лейтмотивом в письмах юного Кришны к миссис Безант.
В нашем распоряжении нет ответов Анни Безант, но чопорные пожилые дамы, окружавшие Кришну, по-видимому, считали, что он слишком легкомыслен, и обращались к миссис Безант с жалобами по этому поводу. Вот что писал Кришна Анни 7 октября:
Я понимаю, что до сих пор относился к своей жизни недостаточно серьезно, и теперь намерен это изменить. Со следующего понедельника берусь за учебу. Я уже договорился о занятиях после твоего письма к леди де ла Варр. Я собираюсь заниматься санскритом, английским языком, математикой, историей и французским. Уроки уже назначены, и, как только буду готов, я намереваюсь поступить в Оксфорд. Я собираюсь учиться, не покладая рук, и после Оксфорда, ибо такова моя работа, назначенная учителями и тобой. Я действительно намерен этим заняться, и сделаю задуманное, чего бы это ни стоило[49].
Несмотря на всю эту переписку, братья были очень одиноки, несчастны и чувствовали себя отвергнутыми. Их разочарование росло, и, кажется, они совсем потеряли интерес к учению теософов. Вот что писал Кришна Ледбитеру о Нитье:
Ему очень одиноко – как и большинству из нас, – и нет никого, кому бы он особенно симпатизировал или кого любил бы, отчего ему делается тяжело вдвойне. Он преисполнен горечи. Он черств и холоден. Он очень страдает. Боюсь, я мало чем могу ему помочь. Ему нужен человек, который любил бы его больше всех на свете, кто-то, с кем он сможет делиться всеми своими тревогами. Ему нужна мать, которую он любил бы… как у меня есть леди Эмили[50].
Единственным другом Кришны в Англии была леди Эмили Лаченс, жена Эдвина Лаченса, «бумажного архитектора», главного проектировщика Нью-Дели. Тридцатишестилетняя Эмили была в числе огромной толпы, собравшейся в свое время на вокзале Чаринг-Кросс, чтобы встретить миссис Безант и таинственного юного Алкиона, – тогда-то она и увидела Кришну впервые. Этот длинноволосый шестнадцатилетний индус с огромными глазами тронул Эмили до глубины души. Она быстро сдружилась с Кришной, который чувствовал себя растерянным и одиноким на чужой земле. Ее муж, Эдвин Лаченс, поначалу отнесся к новому знакомому жены благосклонно. Но впоследствии их дружба стала тревожить его, ибо ему казалось, что леди Эмили перестала уделять должное внимание ему самому и детям. Миссис Безант все это очень огорчало, поскольку она полагала, что любые эмоциональные бури, бушующие вокруг Кришны, негативно сказываются на той миссии, для которой он предназначен. Однако в письмах Кришны к Анни Безант он всегда характеризовал леди Эмили с самой лучшей стороны, представляя ее как женщину исключительно серьезную и целеустремленную.
Имена братьев были включены в списки абитуриентов Баллиол-колледжа в Оксфорде. Однако глава колледжа, озабоченный всякими кривотолками, окружавшими имя Кришнамурти, отказал ему, ссылаясь на «общую политику нашего колледжа, который не желает иметь ничего общего с какими бы то ни было темнокожими мессиями»[51].
Все попытки миссис Безант устроить братьев в любой другой колледж Оксфорда или Кембриджа потерпели неудачу. Также Кришна не сумел сдать ни один из вступительных экзаменов в Лондонский университет. Он занимался целыми днями, но на экзамене всякий раз подавал в приемную комиссию пустой листок бумаги.
Братья жили в доме у миссис Додж в Уимблдоне. Миссис Додж была очень богатой американкой, активно занимавшейся благотворительностью. Эта терзаемая артритом женщина щедро финансировала многие проекты Теософского общества. Она была дружна с леди Эмили Лаченс, которая, собственно, и познакомила ее с миссис Безант и теософией. Кришна и Нитья ежедневно ездили в Лондон на учебу – которая давалась им с большим трудом, – готовясь к поступлению в Лондонский университет. «Именно в это время они научились элегантно одеваться и непринужденно чувствовать себя в обстановке богатого аристократического дома»[52]. Они стали заказывать наряды у дорогих портных и сделались заядлыми театралами. Мало что в поведении Кришны указывало на то, что прогнозы мистера Ледбитера и миссис Безант в отношении него были сколько-нибудь верны. По мере того как Кришна становился все старше, миссис Безант все чаще спрашивала у него: «Мой дорогой, что с тобой происходит?» Она видела, что Кришну интересуют только наряды и автомобили. Тем не менее ее вера в ту роль, которую предрекли Кришне учители, оставалась неколебимой.
Между тем во время съезда Теософского общества, состоявшегося в декабре 1913 года в Варанаси, Ч. У. Ледбитер обнаружил тринадцатилетнего мальчика из касты брахманов по имени Д. Раджагопал. Привлеченный его аурой, Ч. У. Л. предрек мальчику блестящее будущее – и даже заявил, что в следующей жизни ему предназначено стать буддой на планете Меркурий. Ледбитер усыновил Раджагопала и в 1920 году отправил вместе с Ч. Джинараджадасом в Англию. Вскоре юноша поступил в Кембридж, где изучал право и блестяще сдавал все экзамены.
Когда Кришна и Раджагопал только познакомились, между ними возникла некоторая отчужденность. Друзья Кришны отнеслись к Раджагопалу равнодушно и даже пренебрежительно. Такой прием глубоко задел Раджагопала, но он старался не подавать вида. Однако к 1922 году отношения между Кришной, Нитьей и Раджагопалом в значительной мере наладились.
После войны, провалив все попытки поступить в университет, Кришна отправился в Париж и поселился у своих друзей Манциарли. Это была большая дружная семья, и они помогли ему окунуться в жизнь города. Кришна завел знакомство с танцорами, писателями, художниками, музыкантами. Для него открылся новый мир – мир творчества. Молодой человек был зачарован. Некоторое время роль мессии почти совсем не тяготила его плечи.
Однажды вечером Кришнамурти довелось оказаться центральной фигурой на неком светском приеме. Среди многих присутствующих было несколько генералов в парадной форме; многие пришли просто из любопытства, желая посмотреть на молодого человека, которому было предначертано стать мессией. Некоторые относились к происходящему скептически, некоторые – восторженно.
«Многие ожидали, что новый мессия окажется типичным человеком Востока, который станет вещать голосом пророка Илии. Однако на деле это был элегантный молодой мужчина в фланелевых брюках. Жесты его выглядели небрежными и даже несколько утомленными. Когда у него спросили, каково это, когда тебя называют инкарнацией Бога, тяжкое ли это бремя, он расхохотался в ответ: „Да уж, бремя нелегкое. Между тем меня сейчас больше занимает вопрос о том, как долго Сюзана Ленглен сможет сопротивляться напору Хелен Уиллс [в Уимблдоне]“»[53].
21 декабря 1921 года, после девятилетнего отсутствия, Кришнамурти и его брат Нитья вернулись в Индию. Кришнамурти открывал для себя Индию заново: во время этого визита он завел множество новых друзей, проанализировал свое окружение и возобновил общение с учителями.
Братья решили навестить своего отца, Нарьяньяха, у которого не было ни связи с ними, ни новостей от них в течение девяти лет. Его невестка Г. Шарада, вышедшая замуж за старшего брата Кришны, когда ей было пятнадцать, горько плакала от обиды, когда много лет спустя (в 1984 году) рассказывала мне о том, как проходили встречи. Отец не мог больше бывать в Теософском обществе, а поэтому искал информацию о детях в других источниках. Мальчики тоже не писали ему в течение всех этих лет… и вот, получив телеграмму о том, что они собираются его навестить, мужчина разрыдался. По его распоряжению невестка два дня кряду готовила угощение – блюда, которые, как помнил отец, любили его сыновья.
