— Как вы мне надоели! — проворчал я. — Говорите уже вслух или вовсе молчите, даже в мыслях.
— Хорошо, Айдан, — ответила она извиняющимся тоном. — Мы прекращаем болтовню.
— Это всё я виноват, — подал голос Седрик. — Поскольку сейчас каникулы, у меня неделя глупых шуток. Но при других я стесняюсь, так что приходится всё наставнице выносить.
— Просто помолчите, а? — сказал я, и вышло, кажется, довольно резко. Что это я, в самом деле? Гертруда мне как сестра, а Седрик — отличный малый. Если меня раздражает их любовь, то это явно мои проблемы, а не их. Так что сам помолчи, Макфасти.
Единорог, лежавший на поляне и казавшийся белее снега, ещё дышал. Иниго, мягко ступая по следам зверя, подошёл к нему и прижался к его едва вздымающемуся боку. Я тоже последовал за ним и присел рядом с головой единорога. Его глаза ещё сверкали — мне вспомнились слёзы Кристины, вызванные ярким июльским светом. У неё всегда слезились глаза от солнца. Единорог взглянул на меня, и я прочёл в угасающем взоре историю его долгой жизни. Земля внутри меня спросила у зверя, можно ли принять его дары, и получила ответ «да». Я услышал, как Гертруда нерешительно подошла сзади, затем присела рядом со мной и положила руку зверю на голову. Я подумал было, что она пытается продлить жизнь единорогу — что было бы уже бессмысленно — но она всего лишь делилась со зверем на прощание нежностью. Свет в его глазах ещё раз сверкнул, затем стал медленно меркнуть.
— А теперь быстро и точно так, как я вам объяснял, — скомандовал я, когда зверь перестал дышать, и принялся за дело.
Седрик занялся рогом — это была самая лёгкая из трёх задач. Он шустро справился и переключился на волосы, которые уже срезала и собирала в приготовленный для этого мешочек Гертруда. Я же делал надрезы и нагревал тело единорога: собрать его кровь нужно было быстро, что зимой совсем непросто. А ведь где-то волшебники убивают единорогов, чтобы добывать ценные ингредиенты, подумалось мне, и Воин вскинул голову. Нет, я не буду охотиться на охотников, сказал я ему, заканчивая сборы крови и чуть ли не разливая её, но тут Гертруда переключилась на помощь мне, и всё удалось сохранить. Ещё немного — и тело зверя стало бледнеть и истончаться, а затем превратилось в облако серебристого праха. Можно было возвращаться.
— Айдан, — обратилась ко мне Гертруда на обратном пути. Она честно старалась не общаться с Седриком, отчего мне стало немного стыдно. — Послушай. Мэгги грустит в последнее время. И, если мне это не чудится, ты тоже.
— Уже и погрустить нельзя.
— Отчего же, грусти на здоровье. Но вот ученицу надо бы развеселить.
Я хотел было пошутить насчёт того, что не всем доступны такие способы веселить учеников, как ей, но сдержался. Что-то я и, правда, дёргаюсь без всякой причины.
— Ты на Гебридах когда был в последний раз? — продолжала Гертруда, и я осознал, что этот разговор она затеяла неслучайно.
— Давненько уж. Летом так и не выбрался — пропустил Игрища, отчего родители в ярости прислали мне Крикуна.
— Я так и думала. Почему бы не наведаться к ним на каникулах?
Почему бы нет? Нет причин, конечно, кроме… Огонь внутри вспыхнул и вздохнул. Гертруда права — самое время отправиться на Гебриды и полетать с драконами. Воин немедленно заявил, что лучше ничего и не придумать.
— Признаю, мысль хорошая, — сказал я вслух.
— Ещё бы, — ответила Гертруда. — А мы хотели напроситься с тобой. Седрику в Китае удалось поймать пламя огнешара. Неплохо было бы повторить эксперимент с гебридским чёрным — чтобы понять, насколько этот способ применим к разным видам.
— Так вот оно что! Не трогательная забота о друге, а магические эксперименты…
— Айдан, — серьёзно произнесла Гертруда, перебив меня.
— Извини, я не знаю, что на меня нашло.
— Зато я знаю. Отправляйся к родным, друг. И поскорее.
Голос сонной Мэгги раздался в голове: «Доброе утро, профессор Макфасти». Я мысленно поприветствовал её, а затем выслушал нытьё на тему, что заниматься с землёй слишком холодно и слишком снежно, и что у неё совсем нет сил, и можно ли перенести занятие… Я узнал голос её ипостаси Мелани. «А хочешь отправиться на каникулы на Гебриды, Мэгги?», спросил её я. «Когда?» Ответ был молниеносным и бодрым, и это уже была вовсе не Мелани. Явно Молли, любительница приключений.
— Когда вы будете готовы к вылазке на Острова? — спросил я Гертруду и Седрика. Они переглянулись и пожали плечами — хоть сегодня.
«Отправление после обеда» послал я Мэгги мысленный ответ и добавил «Но готовься к занятиям». «Но ведь Гебридские острова на севере. Разве там не холоднее, чем тут?» пришёл новый вопрос от ученицы. Во всех ипостасях Мэгги не разобраться — их не менее пяти — но дотошную «Этьену» я не могу не узнать. Как бы у нас всех от знакомства с Этьеном де Шатофором не завелась такая внутренняя личность.
— Ха! — сказал я и в мыслях, и вслух. — Там теплее, чем нынче во Франции. Драконы знают, где обустроиться.
Через несколько часов я уже был готов к отправлению и ждал в хижине своих спутников. А родителям сообщить? сказала внутри Земля. А точно надо? Может, лучше устроить сюрприз? ответил я, но всё же вызвал патронуса и попросил передать маме, что я скоро прибуду, а со мной — ещё и трое гостей. Вскоре передо мной возникла мамина серебристая выдра и проговорила: «Вспомнил таки про наше существование, мерзавец! Ждём и тебя, и гостей». Звуки гэльского наполнили душу радостью — давненько не приходилось ни с кем общаться на родном языке. Так и забудешь его, чего доброго. Меня даже нетерпение охватило — где уже там Седрик, Гертруда и Мэгги?
Тиффани, словно ощутив мой душевный подъём, сорвалась с каминной полки и сделала круг по комнате. Я подозвал её к себе и, поглаживая, тихо сказал:
— Нужна твоя помощь, Тиф. К родне на Острова собираемся. С Иниго только ты справишься. Что скажешь?
Тиффани ничего не сказала, а только заглянула мне в глаза, склонив свою золотисто-пунцовую голову набок. И что она там видит? Иногда этот её взгляд напоминает мне Стефанию, в честь которой мой феникс носит своё имя. Впрочем, это скорее фантазия, нежели воспоминание. Птица тем временем снова взлетает, делает ещё один круг по комнате, словно разгоняясь, затем стремительно подлетает к Иниго, который тут же подскакивает и поднимается на задние лапы, и оба исчезают в огненной вспышке. Наверняка, Тэм заметит их появление первым — и побежит обниматься с псом, а Тиффани полетит здороваться со своей любимицей Гленной. А там уж и другие дети прибегут — Энни, и все эти друзья Тэма, которых не упомнишь, но уж Рори и Дональд точно там будут, а за ними — и норвежец Лахланн увяжется. И Хизер, которая отправилась домой сразу после Рождества. Да они ведь и не дети уже (ну, кроме малышки Энни). Узнать бы всех да не попасть впросак! Это сколько же я их не видел, что в ипостасях Мэгги начал разбираться лучше, чем в юных Макфасти?
Раздался стук в дверь, и на пороге появились Седрик и Гертруда с мётлами в руках. В хижине сразу стало жарче, несмотря на то, что вместе с ними ворвался порыв холодного ветра. Нечего вздыхать, прошипел Воин, лучше готовься к отправлению. Мэгги уже на подходе. Я отправился заканчивать сборы и делать портоключ.
— Кому дать хлебнуть укрепляющего? Перемещение будет немалое, — спросил я у всех, когда Мэгги, наконец, появилась на пороге и начала отряхивать снег с сапогов. — И снег оставь на месте — там, куда мы собираемся, его, скорее всего, не будет, так что струсишь снежок с сапогов в подарок.
— Так может нам всем снежки слепить и по прибытии устроить общий залп? — спросил Седрик. — У нас с моей уважаемой наставницей большой опыт в снежных боях. Она меня на них тренирует.
Гертруда пнула его локтем в бок.
— Спасибо, но мне укрепляющего не нужно, — сказала она мне. — Седрику тоже. А вот Мэгги, думаю, стоит выпить.
Я не стал уточнять, чем они так пополнили запасы витальности, и протянул склянку Мэгги. Та выпила, оставив в покое снег и опустив на пол набитую вещами сумку. Я начал левитировать превращённый в портоключ черепок от разбитого недавно горшка.
