Вдруг вокруг Круга начали появляться люди — много силуэтов, движения, шёпота. В центр Круга ступила женщина — Гертруда — гудение голосов смолкло, и она громко объявила, что Ритуал начался. По доброй воле всех собравшихся и ради общих целей… долетали слова до Седрика. Пять групп людей ступило в Круг, каждая из которых левитировала какой-то предмет. Седрик различил свернувшийся в воздухе в круг зелёный пояс, маленький, пылающий алым камень, который ему уже доводилось видеть в руках Зореславы, огромный камень, похожий на валун, покрытый рунами кубок, из которого вырывался огонь, и полная струящегося света хрустальная чаша. Среди собравшихся мелькали знакомые ему лица — Зореслава была тут, и рядом ней — Перенель. Вот и Айдан и Кристина, Тормод и Захария. Также было много студентов, из которых он узнал только сестёр Уизли, Конала, стоявшего рядом с Тормодом у Скунского камня, и Этьена де Шатофора — его невозможно было не узнать из-за его магически удлинённой шевелюры, в которую были вплетены цветы и ленты.
«Нексус Ментиум» произнесла Гертруда, и из её палочки вырвался огненный узор, который протянул завитки ко всем стоящим в Кругу. Кто-то сказал «Репелло», и проходы между Камнями перекрыл золотистый барьер. Седрик, оставшийся снаружи, не видел уже происходящего, но тут к нему протянулся лепесток цветущего в воздухе огненного узора. Магическая сеть мыслей нашла и его разум.
Каждый, кто вкладывал цель в Конфигурацию, посылал другим образ через Нексус Ментиум. Свобода и процветание для Шотландии, долгие годы мира и благоденствия для магов и магглов — это пожелание влилось в Сеть с трепетом шотландского флага на ветру и пением Скунского камня. Победа над чумой прозвучала песенной формулой для зелья, в которой живой скелет распадался на груду костей. Седрик ощущал и телом, и разумом, как сплетаются мысли и магические потоки, рождая нечто новое — поднимающееся над Кругом Камней ввысь и растущее, готовое принять в свои объятья весь край. А то и весь остров, думал Седрик. Этьен вложил в Конфигурацию желание «зажечь в магглах огонь магии», и видение пустого внутреннего сосуда, в который льётся пенистый эликсир, пролетело по жилам огненного узора. Найти средство от каждой хвори — звучит очередное пожелание, и порождает образ котла, в котором закипает зелье морковного цвета, пахнущее разогретой на солнце хвоей. Больше любви в мире — это желание пронеслось, как биение гигантского сердца мира, а огненный узор натянулся пуповиной, связующей мать и дитя, и прозвенел криком влюблённых, что сплелись в экстазе. Познать тайны времени — и на секунду череда бесконечных вчера и завтра сложились в коридор зеркальных отражений друг друга, а затем свернулась циферблатом. И, наконец, прозвучало то, чего он ждал: научиться справляться с глупостью — и Гертруда запустила в Нексус образ, который Седрик прозвал про себя «озорным озарением»: чернильная клякса на пустом листе, которая трансформируется в быстро крутящееся колесо, от созерцания которого приходят в движение и собственные мысли.
Словно прикосновение невидимой руки к щеке — что это было? Тепло, нежность и настойчивость одновременно. Чернильное колесо раскрутилось перед глазами Седрика, и он ощутил биение огненного узора, прикасающегося к его разуму — взгляд, вопрос, толчок… Пусть люди научатся освобождаться от того, что спутывает их и не даёт двигаться дальше, вложил Седрик мысль в Нексус Ментиум и почувствовал отклик всех, кто был вплетён в эти чары. Образ стальных оков, что превращаются в лёд и тают под лучами весеннего солнца, насытил огненный узор — Скунский камень пропел высоко и протяжно, Философский камень отразил в себе падающую с неба звезду, Зелёный пояс свернулся знаком бесконечности, Кубок огня послал сноп искр в небеса, а Чаша Грааля наполнилась до краёв светом луны. Затем огненный узор погас, и все видения исчезли вместе с ним.
Седрик стоял в Круге Камней, покрытом снегом. Он наклонился, взял пригоршню снега, слепил снежок и долго смотрел, как он тает на его жаркой ладони.
[1] Песня из известного средневекового сборника «Carmina Burana», в которой говорится о приходе весны.
========== Глава шестнадцатая ==========
Из легендарной книги «Как стать великим магом»
Отрывок из главы «Как подружиться с джарви и поймать единорога»
Солнечным субботним утром профессор Макфасти ждёт пятикурсников возле своей хижины. Он сидит на земле, рядом с ним его белый пес, а в руках — что-то золотистое. Студенты, уже знающие, чего ожидать, рассаживаются на землю вокруг него. Они теперь видят, что в ладонях профессора — золотистый сниджет. Вокруг — цветы и пение птиц.
— Приветствую вас всех. Сегодня мы пойдём с вами убирать поляну и лес возле Старого Дуба. Но прежде я хотел бы вам сказать пару слов. Меня спрашивал недавно один из вас о любви к живым существам. Вот что я вам хочу сказать. Я не стану мешать волку охотиться на зайца, запрещать магглам ловить рыбу в озёрах, а магам — добывать ценные ингредиенты для зелья. Но вряд ли я смогу сдержать свой гнев, если увижу, что кто-то убивает или мучает забавы ради вот такое существо, как это.
Профессор осторожно выпускает сниджета из ладоней. Тот немного кружит над ним, а потом мгновенно исчезает в лесу. Где-то рядом раздаётся странный крик: «Приперлись-дубомозглые-какое-небо-синее-а-что-у-вас-есть-вкусного-багнюк-вам-лучший-друг». Профессор Макфасти вздыхает.
— Это был джарви, которого мне пришлось взять под свое покровительство после того, как Этьен де Шатофор наложил на него уточнённый Конфундус. Любые ментальные заклинания, направленные на существ с небольшими проблесками сознания, могут очень пагубно на них сказаться. У этого джарви исказились его охотничьи инстинкты, и теперь приходится кормить его с рук. Так что прошу вас, во время нашей уборки не спешите опрометчиво метать заклинаниями в невинных созданий. Ну, Иниго, пошли.
Ида Макгаффин, 21 декабря 1347 года
Рано утром мама привела нас с Саймоном в хижину профессора Макфасти, где нас уже ждала госпожа Кэррик. Мама долго не хотела уходить и вот уже в третий раз благодарила Кристину за заботу о её детях.
— Дорогая Сарра, — отвечала ей Кристина. — Моя вина перед вашей семьей глубока: мне никогда не забыть об этом. Пять лет я не замечала того, что творилось с Элиезером у меня под носом. Я не могу простить себя за это — как глава Рейвенкло я должна была заменить Элиезеру родителей и заботиться о нём, но я не справилась с задачей. Теперь я перед вашей семьей в вечном долгу. Прошу вас, не стоит больше говорить об этом.
— Не буду больше, госпожа Кэррик. Только вот одно скажу… вы и не могли заметить на нём Конфундус, потому что вам не с чем было сравнивать — на Эли его наложили ещё до первой встречи с вами. Так что не вините себя. К тому же… я всё чаще думаю, что не стал бы Эли хранителем Грааля, если бы с ним это не случилось. Сама не знаю, почему, но я в этом почти уверена. Так что всё к лучшему.
— Что ж, на этом и сойдёмся.
Распрощавшись с мамой, мы с Саймоном остались с госпожой Кэррик одни. Мы тут частенько бывали в последнее время, так что привыкли уже и к ковру из меха, на котором мы сидели во время наших занятий с Кристиной, и к лаю Иниго, и к смешной болтовне Силенсии — самочки джарви, которую когда-то неосторожно заколдовал Этьен. В окно залетела сова Мерри — Саймон радостно бросился проверять, нет ли послания на лапке.
— Кристина, письма нету, — деловито сообщил братец.
— Ну, значит, она просто за печенькой прилетела. Где тут у нашего профессора его любимые шортбреды?
Мне кажется порой, что Кристина знает лучше самого профессора Макфасти, что тут у него где, будто бы это её собственный дом. Сейчас он на занятиях, а она спокойненько заглядывает в горшки на полках, что-то достаёт и переставляет, смахивает откуда-то пыль…
— Ну-ка, Саймон, держи. Угости Мерри.
Пока он кормил сову печеньем, кроша и надкусывая его тайком, Кристина расставляла свечи и набирала в котёл воду из ведра. Я подбежала ей помочь. Руки у меня дрожали, и Кристина это заметила.
