И они говорили и говорили, пока Седрик брёл в Хогсмид, а Гертруда поднималась по бесконечным лестницам, путаясь порой в переходах, сворачивая не в те коридоры и проходя мимо множества окон, в которые врывался неистовый лунный свет. И в какой-то момент патронус всё-таки сорвался с её палочки по своей собственной воле и протанцевал под потолком очередного коридора танец в стиле лунных тельцов. «И, кстати, приходи на занятия по танцам! Нечего отлынивать — скоро бал, куда тебя непременно пригласят», отправила она Седрику последнее в ту ночь мысленное послание. «Зачем это? На балах я бывал не раз — танцы помню хорошо». «Повторял их в Китае, гонясь за драконами?» «Ну ладно, зайду. Только если никто не будет за мной гоняться с вёдрами наперевес», ответил он, и голос его улыбался.
[1] Заблуждение, состоящее в выдавании желаемого за действительное (англ.)
[2] Постоянная бдительность (англ.)
========== Глава четырнадцатая ==========
Из ранее запрещённой книги «Колдовских сонетов», авторство которых приписывают Просперо Лансекуру (конец XVI — начало XVII века)
Из Дома древнего чистейшей крови
Ты, мой возлюбленный, явился в свет.
Подобен буре ты, когда нахмуришь брови,
Когда же в радости — тебя светлее нет.
Звучит твой смех заливисто и ясно,
Подобно жаворонку в облаках,
Но в гневе созерцать тебя — ужасно,
Когда сверкает меч в твоих руках.
Не обладаю я таким же родом,
И не чиста, увы мне, кровь моя.
Но в колдовском искусстве гордом
Оставить след навек сумею я.
Сверкай же гневом, меч свой вызывай!
Попробуй им отбить мой Ступефай!
Берна Макмиллан. Декабрь 1347 года
— И что же это у тебя такое?
— Разрешение от моей наставницы Морганы. Вы же мне без него не выдаёте манускрипты, о которых я прошу.
Джон Бланкрадок поправил очки в массивной деревянной оправе и уставился на протянутый Берной свиток, где вычурные буквы складывались в такие слова: «Тернисты тропы к познанию и полны загадок, отражённых в зрачках строгих сфинксов, охраняющих пути к нему. Не препятствуйте же ученице моей, Берне Макмиллан, стремящейся заглянуть в опасный омут, ибо готова она не потерять при этом светлости рассудка».
— Светлость рассудка — это, конечно, похвально, но достопочтенная Моргана, строго говоря, не является преподавателем нашей школы.
— Обратите, пожалуйста, внимание на приписку в конце.
Ниже, почерком куда более корявым, было приписано: «Ну, коли Моргана дозволяет Берне лезть в омут, то я за руки хватать не стану. Зореслава Яга». Библиотекарь внимательно изучил эту приписку и вздохнул:
— Что ж, раз так…
Получив заветный свиток, Берна огляделась: сегодня в библиотеке было людно. Целая группа шести— и семиклассников, включая большинство старост, оживлённо шептались, сгрудившись вокруг какой-то рукописи. Ипполита Нотт помахала ей рукой и снова углубилась в обсуждение. Видимо, нашли, наконец, письменную версию легенды про сэра Гавейна и леди Рагнель — после похода за помётом лунных тельцов только о ней и разговоры: все уши прожужжали. Собираются поставить её вместо «Пирама и Фисбы» — что ж, всё лучше, чем рычание Гриффиндора. Впрочем, Берну участвовать в спектакле никто не звал, а сама она не рвалась. Она отметила, что Этьен и Августа уже на своих обычных местах, хотя в этот раз без Мэгги, и заняла свой излюбленный столик подальше от них. Она развернула выданный ей трактат Венделин Любопытной о хокруксах и принялась читать.
Об этом виде тёмной магии известно уже несколько веков — маг Годелот в Х веке упоминает о них в своей «Наитемнейшей магии» по названию, хотя и отказывается объяснять, что это такое. В поисках сведений о хоркруксах мне пришлось много путешествовать по Европе, где меня сжигали на кострах не менее двадцати раз, и лишь в Нижней Саксонии мне удалось напасть на следы интересующих меня знаний. Из ветхого манускрипта, найденного мной в коллекции одного монаха-еретика, я вычитала, что изобретателем хоркрукса стал некто Герпо Ужасный из Древней Греции, который также выводил василисков (Метод выведения василиска с моими комментариями см. ниже).
Какая-то эта Венделин странная, а не просто любопытная, подумала Берна. Нравилось ей, что ли, на кострах гореть столько раз? Группа студентов во главе со старостами тем временем была изгнана господином Бланкрадоком из библиотеки, а Дороти Рассел, староста Хаффлпаффа, задержалась и долго извинялась перед ним за их шумное поведение. Наконец он отмахнулся от неё и велел за свитками, связанными с рождественскими постановками, приходить только по одному и с письменным разрешением главы Дома. Дороти Рассел усердно закивала головой, тряся своими тяжёлыми косами, и быстро покинула библиотеку. Пожав плечами, Берна продолжила читать, пропуская многочисленные отступления Венделин, в которых та описывала свои приключения в Европе. По сути вопроса в «трактате» (тоже мне трактат, возмущённо подумала Берна) нашёлся только следующий абзац:
Создание хоркрукса сводится к некоему ритуалу, в результате которого маг отрывает часть от своей души и помещает её в выбранный им заранее «сосуд» — как правило, какой-то артефакт. Проводится это с целью обеспечить магу бессмертие, ибо, пока существует «сосуд», вмещающий часть его души, сам маг тоже не может умереть. Страницы с описанием ритуала из книги были вырваны, но, судя по длинному списку артефактов, которые чародеи пытались использовать в таких целях (зачастую неудачно), особенной популярностью пользуются украшения, оружие и всевозможные чаши, хотя практикуется и применение живых объектов. Что касается ритуала, то он, по всей вероятности, включает человеческие жертвоприношения. Вспоминая некоторые ритуалы магглов из различных еретических сект…
Пробежав глазами то, что следовало далее, Берна решила, что маггловские еретические ритуалы никак не продвинут её на тернистом пути к познанию. Вот и стоило ради этого брать разрешение у Морганы, а затем ещё и к профессору Яге плестись. Чтоб они им всем приснились, эти полные загадок зрачки сфинкса! С другой стороны, осознала Берна, вполне можно уйти пораньше из библиотеки и использовать время, которое осталось до занятия по танцам, для тренировки работы двух палочек и Сенсибилитаса. Внутренний голос напомнил ей, что ещё следует начать заниматься окклюменцией, а также и с мечом неплохо было бы поупражняться. Берна вздохнула и нарекла этот внутренний голос «сэр Зануда». Поздравляю, Берна Макмиллан, вот и сделан твой первый шаг в сторону окклюменции, торжественно произнёс сэр Зануда.
Пока Берна дошла до квиддичного поля, где она собиралась оттачивать сегодня Сенсибилитас, у неё уже было две субличности: «сэр Зануда» и «леди Берна». Леди Берна отметила, что не пристало слизеринке являться на совместной тренировке Хаффлпаффа и Гриффиндора да ещё жевать при этом пирожок на глазах у всех, но сэр Зануда настоял, что раз решили практиковаться в этом месте, то так и поступим, кто бы там вокруг ни летал на мётлах. Пирожок магии не помеха, а о стиле думать необязательно.
День был ясный, маловетреный, но очень холодный, так что Берна, пристраиваясь на трибуне и кутаясь в подбитый мехом плащ, пожалела, что пришлось отдать сваренное ею согревающее зелье. Что ж, значит, самое время начать уточнять Сенсибилитас — если сейчас усилить телесные ощущения, то можно и окоченеть. Перебрав мысленно оставшиеся четыре органа чувств, она остановила выбор на зрении.
Берна оглядела поле и трибуны. Под крики профессора Маклеода игроки летали кругами, перестраиваясь по команде. Рядом с Маклеодом стоял Киприан Йодль в синем плаще — ну, конечно, он ведь у нас мастер на все руки, язвительно произнесла леди Берна. И танцор, и на дуде игрок, и на метле ездок. На трибунах народу было немного — полдюжины хаффлпаффцев и ещё меньше гриффиндорцев. Немного в стороне от всех сидели Хизер Макфасти и Захария Мампс. Это что же, у них теперь квиддич — место для романтических свиданий? снова защебетала леди Берна, но её прервал сэр Зануда. Надо сосредоточиться на заклинании и его уточнении, настойчиво сообщил он. Берна вздохнула и последовала этому указанию.
