За одним столом с ней работала Эмеральдина Сэлвин. Пока Берна разводила огонь, та сходила за яйцом пеплозмея — большая покрытая инеем корзина с ними парила в центре класса. Раздавать жуков-скарабеев поручили Мэгги Лавгуд: она ловко вытаскивала их из банки и левитировала на столы учеников. Затем она вернулась на своё рабочее место, которое делила с Этьеном де Шатофором. Все принялись за работу — пока закипала вода в котле, следовало разделить яйцо на две половины.
Берна вытянула из выдвижного ящика стола, где хранились разнообразные инструменты, длинный нож с резной рукояткой и попробовала сделать надрез, однако замороженное яйцо оказалось плотным, а пальцы сразу окоченели. Кто-то из хаффлпаффцев уже тянул руку, и профессор посоветовал надевать защитные рукавицы, а также использовать Фервеско при работе с ножом либо и вовсе попробовать разрезать яйцо при помощи Дефодио. Эмеральдина натянула перчатки и крепко держала яйцо, пока Берна осторожно применила режущее заклинание. Яйцо распалось на две аккуратные половины.
Далее особых сложностей не возникало: растолочь перец, поймать убегающего жука, размять сушеные цветы душицы и снова поймать жука… Судя по веселью в другом конце класса, у кого-то уже начались соревнования по жучьим бегам. За монотонными занятиями Берне снова удалось погрузиться в свои мысли и в который раз вернуться к заданию, которое ей дала Моргана. Растирая ароматные соцветия душицы, она перебирала в голове варианты его исполнения. Закинув душицу в зелье, от чего оно забурлило и стало кроваво-красным, Берна решительно наколола жука на булавку. Да, вариантов много — что ж, тем лучше. Берне есть где развернуться и показать, на что она способна. После тройного «плавно-настойчивого» помешивания зелья, Берна отправила в него жука.
Время произносить формулу приближалось, и во всех сторон слышалось бормотание учеников — они пытались придумать скороговорку, что оказалось нелёгкой задачей. Постоянно поднимались руки, задавались уточняющие вопросы, кто-то досадливо бил рукой о стол, отчаявшись подобрать необходимые слова.
— Если вам сложно, отталкивайтесь от идеи согревания. Подумайте, что может согреть человека, — подсказывал профессор О’Донован. — Это же может быть что угодно!
— Согревает всех веселье, — донеслось со стороны хаффлпаффцев. Берна прислушалась — ну конечно, Айлин справилась быстрее всех. — Эль, костёр, любовь и зелье!
— Отлично! — похвалил ее профессор, проверяя готовое зелье, от которого валил насыщенный малиновый пар с запахом перца — последнего ингредиента. — Десять баллов Хаффлпаффу. Чтобы скороговорка удалась, чередуйте словами с похожими звуками — «с» и «з» или «с» и «ш». Шутки и сутки, например.
— Кого шутками согревают, те сутками не остывают, — прозвучала формула Этьена. Затем он засыпал перец, от из его котла тоже повалил малиновый пар.
— Удачно! — сказал профессор и добавил. — К тому же, афористично. Семь баллов Рейвенкло.
— Тот тепло лишь обретёт, — произнесла Эйриан, — кто помёт тельца найдёт.
Многие засмеялись, включая и профессора, и далее формулы понеслись одна за другой — он едва успевал проверять зелья и выставлять баллы. Мэгги подняла руку, и Берна закатила глаза.
— Профессор, а что будет, если использовать в формуле какое-то имя? Не человека, которого ты знаешь лично, а просто имя? Если есть люди с таким именем, оно станет адресным для них?
— Нет, Мэгги. Чтобы зелье стало адресным, нужно не просто произнести имя человека, которого ты знаешь лично. Нужно представить себе адресатов и думать о том, что это зелье предназначено именно им. Так что смело используй просто имя.
Мэгги кивнула и произнесла:
— Седрик с счастьем распрощался — сидром щедро согревался.
— Бедный Седрик! — прокомментировал профессор, проверяя зелье. — Кстати, на господина де Сен-Клера, Мэгги, оно всё равно бы не подействовало, если ты уточняла насчёт него. Он француз, и ударение в его имени падает на второй слог.
— Профессор, можно и мне уточнить? — сказал Этьен. — Я в прошлом году варил зелье для Джулианы Уизли, назвав её «Джули». И оно сработало. Значит ли это, что уменьшительные от имён можно использовать?
— Хм, не думаю, что на это стоит полагаться.
— Джулиана тогда стояла в классе перед нами, — вставила Мэгги. — Это имеет значение?
— А вот это — ещё как имеет. Когда адресат перед вами, то эффективность зелья повышается. Так что можно рискнуть и назвать его прозвищем.
Тем временем в подземелье раздался всем знакомый голос, и ученики бросились на всякий случай прикрывать котлы с зельями.
— Седрик славно согревался: за шушугами гонялся, штырехвоста щекотал и чизпафлам досаждал! — продекламировал Пивз, пролетая над столом Берны и Эмеральдины. Берна держала наготове обе палочки, и, увидав это, Пивз изобразил оскорблённую невинность. Улетая из класса и задевая на лету котёл Элиезера Макгаффина (профессор О’Донован моментально остановил падение котла левитацией), Пивз распевал во весь голос, — Берна в бане пропотела, баня Берне надоела.
— Это ты всем надоел, — процедила Берна сквозь зубы и приготовилась произносить свою формулу. — Томный гном залез в дупло: душно, скучно, но тепло.
Засыпав толчёный перец в зелье, она с удовлетворением увидела малиновый пар. Эмеральдина тем временем тоже сочинила скороговорку:
— Под горой погребин злой ноги согревал золой, — сказала она и добавила перец. Подошедший к ним профессор одобрительно кивнул, проверив зелья, и поставил обеим по пять баллов.
— Кто такой погребин, Эмма? — спросила Берна у Эмеральдины. Та удивленно на неё посмотрела.
— Вчера же на бестиологии профессор Макфасти рассказывал. Какой-то демон из Руси, который тоску наводит. У нас таких нет — если профессор Яга с собой не привезла, конечно.
Берна прикусила язык и решила не спрашивать ни у кого, кто такие «шушуги» и «штырехвосты», тем более что Пивз наверняка их сам выдумал. Надо всё-таки меньше отвлекаться на уроках, решила она про себя. А то заслужу наказание и придется топать собирать помёт.
— Смотрит Жан на пожар, ощущая жизни жар, — произнесла Августа и, засыпав в котёл перец, добавила, — Жана я никакого не знаю, если что.
— Что ж, значит, твоё зелье согреет кого-то другого, — ответил профессор, проверяя её работу.
Тем временем со стороны гриффиндорцев снова донеслись звуки веселья.
— Случилось у Фисбы фиаско с Фервеско, — расслышала Берна голос Хизер. — Согрелась она, но зажглась занавеска.
Все гриффиндорцы смеялись — Берна решила, что уже одно упоминание «Пирама и Фисбы» способно довести их до истерики. А сейчас Конал явно выдаст что-то про согревание Пирама. Но тут она ошиблась:
— Меня девицы послали помыться, — продекламировал Конал. — Котлом огрели, костром согрели.
— Очень мило, — прокомментировал профессор О’Донован. — И теперь мы знаем одного студента, который точно пойдёт за помётом тельца.
— За что? — воскликнул Конал. — Что я сделал?
— Что он сделал, по-вашему? — обратился профессор к классу.
— Вплёл в формулу личное местоимение «меня», — ответил Элиезер. — Так что зелье наверняка вышло адресным и подействует только на Конала.
— Вот именно! Так что будем надеяться, что оно хорошо его согреет.
Конал стукнул себя ладонью по лбу под смешки своих однокашников, а Берна язвительно отметила про себя, что некоторых даже великая Конфигурация не берёт. Занятие тем временем подходило к концу — ученики убирали свои рабочие места и переливали зелья в склянки. Подписывая своё зелье скрипучим пером, Эмеральдина прошептала Берне:
— Интересно, какой всё-таки третий гейс у О’Донована? Ты как думаешь?
Берна глянула на их учителя. Вообще-то, от этих разговоров о третьем гейсе, которые велись сейчас между учениками постоянно, она только глаза закатывала. Но тут она осознала, что ей и правда интересно. Сам он сейчас помогал ученикам, которые всё ещё не могли придумать формулы, подсказывая идеи и рифмы — не торопил и не наказывал никого, только иногда подшучивал. Спору нет, госпожа Кэррик нашла себе достойную замену — пусть даже и не из Англии или Шотландии. Кроме смешного ирландского акцента у него просто… не было недостатков, подумала Берна и сама себе поразилась. Ей же никто не нравился — ни один мальчик или мужчина, и она этим гордилась. Она снова взглянула на профессора и почему-то опять представила его с обнажённым торсом и лошадиным телом.
