За обедом, поглядывая на затянутое пушистыми облаками небо на потолке Главного зала и рассеянно отправляя в рот еду, Берна с тоской подумала, что в библиотеке она наверняка столкнётся всё с теми же Августой и Мэгги, от которых, казалось, ей уже не избавиться никогда. Они также были сосланы в библиотеку: Августа — дабы постигать тайны магии воды, а Мэгги — читать всё, что когда-либо писали про время. Вот и торчат они теперь там часами — дольше них только де Шатофор засиживается. А ещё, как говорят, Седрик де Сен-Клер, новый ученик профессора Госхок, читает всё, что попадётся, про магию огня, но он бывает там только в первой половине дня, когда в Хогвартсе идут занятия, так что Берна видела его лишь мельком. Может, и мне завести когда-нибудь руну огня, подумала Берна, жуя пирожок с капустой. А потом вспомнила про задание Морганы и тяжело вздохнула.
В библиотеку и Августа, и Мэгги (нечего и говорить про Этьена) успели прийти раньше неё. Мэгги, как обычно, сидела рядом с де Шатофором и время от времени что-то у него спрашивала, а Августа расположилась в одиночестве в противоположном конце читального зала. Пожав плечами, Берна попросила у господина Бланкрадока трактат профессора Госхок о магических артефактах.
— Их уже два нынче — старый и новый. Тебе который?
— А чем они отличаются?
— Второй в два раза длиннее будет. Она туда добавила размышления про все артефакты, что вписались в Конфигурацию. Там даже про меня теперь есть, — добавил библиотекарь, заговорщицки подмигнув.
Что ж делать, придётся брать тот, что в два раз длиннее, решила Берна и вскоре направилась к ближайшему свободному столу со свитком, ещё пахнущим чернилами. «О природе магических артефактов, трактат Гертруды Госхок, дополненный и переработанный после Майской конфигурации 1347 года», прочла она, вздохнула и развернула принесённый с собой пергамент, чтобы конспектировать.
Каков принцип работы магических артефактов? Почему некоторые из них сохраняют удивительные свойства веками? Связано ли их создание с каким-то древним и неизвестным нам источником магической силы или их возникновение возможно и в наши дни? Чтобы хотя бы наметить направление, в котором следует искать ответы на эти вопросы, рассмотрим несколько известных магических артефактов, происхождение которых теряется в глубине веков.
Берна остановилась, попробовав представить себе древний и неизвестный источник магической силы. Откуда она вообще берётся, эта магическая сила? Её воображение немедленно нарисовало пещеру (после нескольких посещений Морганы образ жутковатой пещеры нередко кристаллизовался у неё перед глазами), из которой с противным писком ползут щупальца желтоватого тумана. Отогнав эту мысль, Берна продолжила читать.
Скунский Камень, известный также как Камень Судьбы, несколько веков находился в руках магглов, и многие маги отрицали то, что он вообще имеет какие-либо волшебные свойства. Однако свежие сведения дают основания полагать, что древние шотландские легенды небезосновательно сообщали, будто этот камень «издаёт радостный крик», когда к нему прикасается истинный монарх. «Истинный монарх» в данном контексте — необязательно законный наследник шотландской короны по крови и очерёдности наследования. Видимо, камень реагирует на искреннее желание и готовность служить верой и правдой своей стране. Соответственно, Камень не зря «молчал» столько веков во время маггловских коронаций, не говоря уже о его «плене» в Лондоне. Следует также отметить, что при контакте с истинным наследником Камень не «кричит», а скорее издаёт торжественную песнь, которую слышно на многие мили вокруг, а также активирует в будущем монархе способность к исцелению. По крайней мере, так это происходило с Кристиной Кэррик в мае 1347 года. Поскольку физическая сущность Скунского Камня — это созданный природой камень-песчаник, его, строго говоря, нельзя причислить к «артефактам». Возможно, создание этого магического комплекса (или же просто насыщение камня магической силой) произошло при особом стечении обстоятельств — например, природных, исторических и магических.
Берна хорошо помнила эту «торжественную песнь», пронзившую стены Хогвартса как-то майским вечером. Это случилось вскоре после битвы в Комнате по Требованию, и говорят, что профессор Кэррик тогда исцеляла раны, полученные Комнатой, прикосновениями рук. Затем она исцелила тех, кто находился в больничном крыле. Все тогда были поражены: давнее предсказание Томаса Лермонта, что истинный наследник шотландской короны найдётся в Хогвартсе, было общеизвестным, но почему-то все думали, что это какой-нибудь талантливый юноша, а не строгая красавица Кристина Кэррик, профессор по зельеварению и глава Рейвенкло. А всё потому, что она — женщина, мрачно подумала Берна. Как герой или наследник пафосный какой-нибудь — так сразу мужчину подавай. Охваченная мыслью о несправедливости мира, Берна какое-то время просидела, глядя в потолок, а потом продолжила читать.
Другой древний артефакт, Кубок Огня, находящийся с середины XIII века в замке Хогвартс, носит также название «Чаша Истины». Всем известно его свойство скреплять клятвы или же выбирать участников для какого-либо состязания. В случае если клятва будет нарушена или участник откажется от состязания, магия Кубка лишает этого человека всякой магической защиты. В каком-то смысле его действие сходно с предназначением Камня Судьбы (разве что Камень не карает отступников). Всё указывает на то, что этот артефакт был создан осознанно, а не благодаря стечению обстоятельств. Согласно свежим данным, «истина» в названии Кубка имеет решающее значение, а не дано «для красоты», как считалось ранее. Маг, хорошо владеющий стихией огня, может настроиться на работу с Кубком и получать у него ответы на свои вопросы, а точнее — узнавать, истинно ли что-либо или ложно. Работа с Кубком сложна, и обращение к нему целесообразно только в исключительных случаях.
Тут Берна, конечно, не могла не кинуть взгляд на Этьена де Шатофора. Вот интересно, он сам определяет, что случай — исключительный, или это решают на экстренном заседании Совета магов Британии. Ведь каждая новая идея Этьена — наверняка уникальна и ценна для государства. Так и представляю себе, думала Берна: вот взбрело Этьену на ум придумать новое уточнение для Сомниума — такое, что с его помощью мир хоть спасай, хоть завоёвывай. Осталось лишь у Кубка разрешения спросить — а то мало ли? Правда, говорят, что некоторые сны, навеянные Этьеном при помощи его уточнённых Сомниумов, действительно помогли парочке учеников быстрее поправиться, но Берна верить в это не собиралась. Слишком уж неправдоподобно! И уж себе навеивать сны она бы точно не позволила! Что там у нас дальше пишут?
Появление Кубка Огня в Хогвартсе произошло относительно недавно: выпускник школы 1237 года, Томас Лермонт, преподнёс её в дар alma mater в 1265 году (сопроводив дар пророчеством об истинном наследнике шотландской короны). Репутация Томаса Лермонта как прорицателя, барда и человека, «который всегда говорит правду», была в те времена сильна, и подпитывалась слухами о том, что эти качества появились у него после посещения Иного мира и любовной связи с Королевой Фейри. Сам Лермонт всячески поддерживал эти слухи и при вручении Кубка директору школы сослался на Иной мир, как источник данного артефакта. Подтвердить или опровергнуть эти сведения пока никому не удалось, хотя сам факт подобных контактов с миром Фейри неизменно вызывает сомнения в среде магов. Сам же Кубок и руны на нём представляют собой типичный образец работы гоблинов.
А что же они у самого Кубка не спросят о его происхождении? подумала Берна. Раз уж им попался такой правдивый артефакт, можно это использовать. Или Этьен задаёт только вопросы, связанные с целями Конфигурации? Вдруг Кубок отказывается отвечать на всё остальное? Берна стала придумывать обстоятельства, при которых приключения Томаса Лермонта в Ином мире могли бы обрести важность для целей Майского ритуала, но быстро отвлеклась на саму балладу о Томасе Рифмаче. Слова зазвенели в голове Берны мелодичными колокольчиками — ей всегда нравилась эта песня. Почему мы её не исполняем на репетициях хора, задумалась она. Может, стоит попросить профессора Дервент включить её в репертуар? А то песен на латыни становится всё больше, а в них — ни колокольчиков, ни крови по колено, как в этой балладе. Берна замечталась и представила себя в роли королевы Фейри в роскошном бархатном платье изумрудного цвета на белом жеребце. Вот у ручья лежит на траве Томас Лермонт — Берна представила его себе с внешностью старосты Рейвенкло, светловолосого Мартина Фитцпатрика, который тоже пел в хоре. Вот он поднимается на локте и завороженно смотрит на Берну своими ясными голубыми глазами. «А теперь на полтона выше», прогремел голос профессора Дервент, и фантазия оборвалась, как нить, вытянутая из шерстяного платья. Берна нехотя вернулась к рукописи.
