— Я же сама виновата во всём — не доглядела с утра за Саймоном, — побормотала я смущённо в Элиных объятьях.

— Ну что ты, Ида, нет тут твоей вины. Ты делала всё, что могла. И бабушка тоже.

После этих слов все замолчали. И комната наполнилась звуками треска дров в очаге, шумом дождя за окном и ворчанием бабки Макгаффин. Саймон поднял голову и посмотрел на меня сонными глазами.

— А я и не спал вовсе, когда вы начали зелье варить. Я притворялся только и поджидал момент.

— А не пора ли тебе уже спать, Саймон? — со вздохом сказала мама и повела его в спальню.

Когда они ушли, Этьен, осторожно отхлебнув из чаши, сказал:

— Насколько мне известно, в данной части поселения обитают только маги. Как так вышло, что вы не попросили присмотреть кого-то из них за Саймоном и не прибегли к их помощи, когда случилось сегодняшнее происшествие?

— У нас в криохе и, правда, одни волшебники живут, — ответил ему отец. — Да только… не особо мы с ними ладим. Раньше легче было, но Саймон успел всем досадить. Боятся они его и, ежели честно, выжить нас пытаются.

— Нельзя не отметить, что переселение в другое место для вашей семьи кажется наиболее логичным шагом в сложившейся ситуации.

Бабка Макгаффин заворчала ещё сильнее, а отец только нахмурился. Мне показалось, или она поглядывает на Этьена с непонятным мне угрюмым выражением на лице? Давно я не видела её такой! Однако, Этьен продолжал, нисколько не смутившись:

— Вы ведь уже неоднократно вынуждены были накладывать изменяющие память чары на магглов, чтобы стереть воспоминания о странных происшествиях с Саймоном? Учитывая размах сегодняшнего события, можно предположить, что в будущем вам придётся делать это ещё чаще. Будете ли вы справляться? Сколько уйдёт времени прежде, чем коллективная память деревни сработает против вас вопреки всем чарам? Тем более что ваши соседи-маги вас не поддерживают и, как вы сами говорите, ещё и хотят выжить. Значит, кто-то из них готов будет вас предать.

Мама, которая на этих словах вернулась в комнату, вздрогнула и посмотрела со значением на отца. Тем временем заговорил Эли:

— Вот если бы вы, папа и мама, и Ида, конечно, согласились попробовать превратить Иду в мага… Она бы смогла гораздо лучше помогать заботиться о Саймоне.

— Извини, Эли, — ответил на это Этьен, — но, даже если это начинание завершится успехом, это вряд ли сильно поможет вам всем. Ида сама ещё ребенок, и даже став ведьмой, она не сможет вот так сразу помогать. Ей предстоят годы учёбы, и к тому же она большую часть времени будет в Хогвартсе. Я, конечно, не в праве вам советовать, но почему бы не рассмотреть переселение в Хогсмид? Вы будете рядом с Эли, и вокруг будут только маги, причём настроенные куда более дружелюбно.

— Я никуда отсюда не уеду! — отрезала бабка Макгаффин. — И таки твоих советов мы не просили.

— Ба! — с укоризной промолвил отец. — Не забывай, как сильно нам помог сегодня Этьен!

Бабка Макгаффин вернулась к своему ворчанию, а Эли обратился снова к Этьену.

— Послушай, ну скажи ты им, а? Насчёт Иды? А на какое-то время мама с Саймоном и Идой и правда могли бы поселиться в Хогсмиде. А папа с бабушкой остались бы здесь. Таких зелий, как она, никто тут не варит, так что ходить к ней будут и соседи, и магглы — без Саймона отношения быстро наладятся. А папа — один из лучших магов-овцеводов. А потом мы уже сможем вернуться все вместе — и Ида будет ведьмой!

— В сказанном Элиезером содержится рациональное зерно, — коротко отметил Этьен.

Мама подошла ко мне и взяла за руки.

— А ты как думаешь, Ида?

Неужели наконец-то обратили внимание и на меня, а не только на Этьена? Сестрёнка Эли хотела согласиться с ним во всём, а девчонка из Кардроны боялась перемен. Но кроме этого, был ещё один вопрос, который пришёл сам собой.

— Эли, ты сказал, что можешь передать мне витальность через Грааль?

— Да, если ты настроишься на него. Но у тебя точно получится, я даже не сомневаюсь!

— Но откуда она возьмется в Граале? Эта самая витальность?

Эли долго молчал, и все взгляды устремились на него. Наконец, за него ответил Этьен:

— Довольно очевидно, что Элиезер собирается отдать Иде часть своей собственной жизненной силы, причём это будет невосполнимая для него отдача.

— Эли, это так? — прошептала я.

— Да, Ида. Я хочу это сделать для тебя. Для всех нас.

Снова стало тихо — даже бабка перестала ворчать. Только шум огня и дождя. И мои собственные слова:

— Я никогда не соглашусь забрать у тебя твою силу!

========== Глава седьмая ==========

Из дневников Просперо Лансекура, мага эпохи Ренессанса, которому приписывают авторство знаменитых «Колдовских сонетов»

(исходя из астрономических вычислений, нижеприведенный отрывок датируют весной 1591 года)

Если мне всё-таки посчастливится стать наставником моего обожаемого и невыносимого У.Г., то нужно непременно выбрать самый подходящий день для заключения нашего с ним многообещающего союза. О, мне мало простого полнолуния — это лишь даст возможность установить ментальную связь между учеником и наставником! Я жажду большего: я хочу, чтобы мы с ним проросли в судьбы мира и магии, и я всё сделаю для этого. Вот если бы начать его ученичество в сакральное время, которое совпадает с полнолунием? В этом году полная луна воссияет в Самайн, но ведь это будет ещё через полгода! Как мучителен плен ожидания! И, ежели У.Г. даст своё долгожданное согласие, а до нужной даты будет оставаться ещё несколько месяцев, он, со своей капризной и ветреной натурой, ведь потом чего доброго передумает… Нет, тут нужно подойти ко всему этому с умом. Нужно добиться того, чтобы он упрашивал меня, а я сопротивлялся вплоть до приближения нужной даты, а там уж, под напором его страстных просьб и убедительных доводов, я, вопреки собственным сомнениям, снизошёл бы и принял его под своё крыло…

Седрик де Сен-Клер, октябрь 1347

Утро в Хогсмиде было, как всегда, шумным: лавки открывались рано, торговля шла оживлённо, по улицам носились дети и разная живность. Таверна, где Седрик снимал комнату, находилась, по его собственному определению, в злачном уголке Хогсмида — за небольшим садом виднелся задний двор трактира «Три Метлы», а прямо через дорогу пестрел свежеокрашенный фасад «Кабаньей головы». Прошлой ночью пьяные голоса орали ужасные (с точки зрения музыкальных вкусов Седрика) песни чуть ли не до утра. Когда Седрик, одетый в тёплый плащ из шотландской шерсти, вышел с метлой в руках из таверны, мимо него пробежал джарви, выкрикивая что-то в духе «занюханные-безмозглые-детишки-сами-вы-крысы-облезлые-чтоб-вас-всех-докси-закусали-где-бы-чего-украсть-поесть». Седрик вспомнил, как Полли, дочка его хозяев, Дугласа и Сюзан Фергюссон, тайно уронила нынче утром за завтраком куриную ножку на пол, и призвал её при помощи Акцио. Быстро поглотив предложенное лакомство, джарви убежал прочь с потоком благодарной ругани. «Пока, Блатеро[1]. Я рад, что ты не разделяешь наше с Полли отвращение к местной стряпне», крикнул ему вслед Седрик, который в последнее время так много читал на латыни, что даже прозвища всему вокруг начал давать на языке учёности.

Сегодня у Седрика был библиотечный день: с тех пор, как он стал учеником профессора Госхок, он прекратил варить зелья, а делами Конфигурации занимался через день, отправляясь с готовыми зельями в разные поражённые чумой места Британии. Он был в числе первых, кто опробовал на себе то самое профилактическое зелье, которое стало реальностью благодаря Конфигурации и Камню перманентности. Судя по всему, зелье работало отменно — чума не брала Седрика во время его пребывания в подверженных чёрному мору местах. С разрешения Совета он напоил зельем и своих родителей в Нормандии, от чего ему сразу стало спокойнее на душе.

Как правило, на следующий день после таких вылазок он полдня проводил в библиотеках — Хогвартской, Гринграсской или в частных собраниях магов из Благородных Домов. Во второй половине дня Седрик занимался с Гертрудой, и для удобства он перебрался в Хогсмид, отказавшись поселиться в Хогвартском замке, где госпожа Клэгг готова была выделить ему отдельную комнату.