Возможно, ты уже думаешь о том же, о чём и я: ещё одна Конфигурация, но уже для Франции. Но вопросов тут возникает больше, чем я в состоянии найти ответов. Так что рассчитываю на помощь твоего огненного разума. А также на поддержку Этьена, Седрика, Перенель, Зореславы — всех, кто не сочтёт возможным остаться в стороне. Нам нужно сейчас объединить усилия и найти ответы на эти вопросы. Поэтому донеси до них то, что я тебе напишу сейчас. Мне стоило сказать тебе об этом в тот же день, но слишком быстро всё тогда для меня завертелось, и я не осознавала ценности каждой минуты. Так вот, неделю назад Ида Макгаффин произнесла пророчество про войну с Францией. Это случилось в присутствии Меаллана — так что попроси его сказать тебе его точный текст. Надеюсь, что мы сможем поговорить обо всём в ближайшем будущем. Мысленно с тобой,

Кристина.

P.S. И будь осторожна! По моей просьбе Эйриан вчера заглянула в хрустальный шар с целью увидеть, не угрожает ли опасность кому-либо из нас. Такой запрос был сложноват для неё, конечно, но Эйриан была полна решимости. Так вот, она ощутила тревогу в отношении тебя, Гертруда, - увидела тебя в незнакомом ей месте, без сознания, в бреду. Береги себя, будь рядом с кем-то — пусть Седрик от тебя не отходит. Обнимаю».

С отчаянной мыслью «если бы только она мне рассказала об этом раньше» Гертруда оторвала взгляд от письма и перевела его на Меаллана.

Меаллан О’Донован, утро

Я наблюдал за ней исподтишка, пока она читала письмо. Она заметно похудела за последнее время — и сейчас за завтраком ничего не ела. Но сказать об этом вслух я не решался. «Хватит уже меня опекать, Меаллан. Я разберусь сама» — эти слова прозвучали, как удары хлыста. Но я, как ни странно, был им рад. Если у меня не хватает сил или смелости сломать свои иллюзии, так пусть уж она это сделает за меня.

— Но ей же надо помочь! Особенно сейчас, разве это не очевидно? — воскликнула моя внутренняя Сестра, шагая по берегу вдоль бушующего моря.

— Как ты это предлагаешь делать — насильно? — подал тут же голос Конла Проклятый, сидящий на камне, где его периодически окатывали волны. — Может, связать и накормить, например?

— Я попытаюсь с ней поговорить, — сказал Друг Меаллан, идущий рядом с Сестрой.

— Ты пытаешься поговорить с ней ещё с декабря! — закричал Конла и подскочил, когда огромная волна нацелилась смыть его с камня. За два прыжка он добрался до ближайшей скалы и укрылся за ней.

— Мананнан, убери пока этого куда-нибудь, — взмолилась Сестра, обращаясь к морю. — Желательно на далёкие острова.

— А я что пытаюсь сделать? — ответил низкий голос волн и шторма. — Просто он увёртливый.

— Между прочим, она на нас смотрит, — прокричал из-за скалы Конла, и волна с яростью попыталась его достать оттуда, но не преуспела в этом.

Гертруда подняла глаза от письма и посмотрела на меня — совсем другим взглядом. Я подумал о том, что видел этот взгляд слишком давно — может, и вовсе только в тот первый день знакомства, когда она возникла на берегу озера в утренней дымке, как дева с Острова Яблок. А когда она в последний раз выбиралась утром на прогулку? После её возвращения с Гебридских островов это случалось ещё довольно часто, а потом в феврале — всё реже. Наверное, последний раз я видел, как она пролетала на метле над озером в день моего рождения, 29 февраля. Но она тогда не спустилась на берег. И лучше не вспоминать, как я напился тогда в одиночестве, чуть не пропустив заход солнца.

— Меаллан, Кристина мне написала про Иду, — тихо сказала Гертруда. — Когда ты сможешь мне рассказать, что произошло?

— Когда захочешь. Могу прямо сейчас. Или ты всё-таки что-то съешь?

Она помотала головой и поднялась из-за стола, сгребая охапку своих писем и запихивая их, как попало, в сумку. Сколько там уже писем, интересно? Я последовал за ней по коридорам и лестницам, и мы добрались до её кабинета. Мне не доводилось бывать тут раньше, и я огляделся: и здесь слишком много писем, свитков и книг, а также целая армия огарков свечей. На стене дремал портрет немолодой ведьмы в пунцовой мантии. Гертруда забралась на широкий подоконник, свесив с него ноги и зажигая безмолвно несколько свечей — я в который раз подивился её стремлению занять самое неожиданное место в пространстве. Кажется, ей всегда хотелось быть не в центре происходящего, а лишь наблюдать за ним со стороны. Что ж, вряд ли ей тут есть на что рассчитывать — как же воронкам событий её не затягивать, если она сама их создаёт? Я подошёл к ней, и она повернула ко мне голову. Вот так всегда — теперь её лицо в тени, а моё — освещается светом из окна. Я попытался стать так, чтобы на меня хотя бы падала её тень. «Да, пусть тень её падёт!» прокричал где-то внутри Конла, и Мананнан мак Лир наконец-то добрался до него и утянул отливом в открытое море. Как раз вовремя, потому что Гертруда сказала:

— Ты можешь мне показать, как это было?

— Конечно, — ответил я и встретил её пристальный взгляд, распахивая мысленные двери.

Мананнан немного притих, когда на усеянном мокрыми камнями берегу оказалась ипостась Гертруды по имени Молния. Сестра тут же заботливо взяла Молнию за руку, а Друг Меаллан взмахнул палочкой, и ландшафт преобразился в кабинет зельеваренья. Я показал ей всё, что было связано с Идой, — как она восторженно рассматривала ингредиенты на полках и читала надписи, как подбросила нам идею, которую развила Кристина, как старательно она помогала мне потом с зельем. И вот настал момент, когда последний ингредиент полетел в котёл, и Ида засмотрелась на пузырящуюся жидкость, а потом внезапно откинула голову назад и заговорила чужим голосом. Слова пророчества, врезавшиеся мне в память, прозвучали, как воззвание друида к Морриган: «ВОЙНА ЧЕРЕЗ ПРОЛИВ ПРОДЛИТСЯ СТО ЛЕТ, КОЛЬ ПЛАМЯ И КРУГ НЕВИННЫХ СЕРДЕЦ НЕ ВЫРАСТЯТ НОВЫЙ ГРААЛЬ». Потом ещё показал обморок Иды и её состояние, когда я пытался привести её в чувство. Затем кабинет растаял, и мы снова стояли на побережье. Не задерживаясь ни секунды, Гертруда разорвала контакт.

— Как она?

— Провела ночь в больничном крыле, а на следующий день уже чувствовала себя отлично.

— В прадеда пошла, — задумчиво произнесла Гертруда, глядя в окно. Прадеда? удивился я, но вслух не спросил и тоже глянул в окно. Предсказание Орсины про хорошую погоду явно сбывалось — солнце вышло из-за туч, которые перестали уже нестись по небу, будто за ними гналась стая волков.

— А как зелье? Получилось?

— Да. Только оно ещё настаивается — ему ровно неделю нужно стоять. Так что сегодня к вечеру будет полностью готово.

— Интересно вышло с зельем, — задумчиво сказала Гертруда, — возможно, раз оно гармонизирует разные волшебные воздействия, повышая тем самым общее количество магии, которое сможет задействовать чародей, то при его приготовлении количество магии нужно, наоборот сокращать. Вытекает ли из этого, что здесь работает некий неизвестный нам закон баланса магии? Применим ли он к другим зельям и к чарам в целом?

Меня это всегда в ней завораживало: идея зацепилась за идею, и мысли побежали в новом направлении, забыв о том, с чего они начали. Я видел свет её глаз даже в тени, а также выражение на лице, словно она уже не здесь. Что она делает в своём внутреннем ландшафте? Покрывает строками свиток за свитком или парит в облаках?

— Гертруда, я думал, тебя интересовало пророчество Иды.

— Оно меня, безусловно, интересует, Меаллан. Спасибо, что показал. Но к нему и не подступиться просто так. Поэтому нужно сначала справиться с остальными мыслями — менее важными — чтобы убрать их с дороги. А ты что думаешь по этому поводу?

— Я думаю, что это предсказание проще понять, чем «следуй за лунным тельцом», но сложнее сделать. Круг невинных сердец? Вырастить новый Грааль? Ты права — как подступиться к такой задаче?

— Через пламя, судя по всему. Значит, как пишет Кристина, — это задача в первую очередь для меня. И Этьена, — сказала она. И добавила чуть сдавленно после паузы. — И Седрика.