Я оделся и переместился в подземелье — в коридор между входом в Хаффлпафф и кухнями. Привидение Кровавого Барона взвилось к потолку, а Толстый Монах схватился за грудь.

— Мерлиновы поджилки, ну вы даёте, профессор! Пугаете по ночам привидения, которые мирно беседуют о вечности и никого не трогают!

— Прошу прощения. Срочно понадобилось зайти на кухни.

— О, как я вам завидую, — с мечтательным выражением на лице произнёс Монах, поглаживая свой прозрачный живот. — При жизни подобные желания сильно скрашивали моё бренное существование…

Я отворил дверь, зашёл в тёмную кухню, полную ночных шорохов и множества запахов и сказал «Лумос». В свете палочки я разглядел спящего на ворохе полотенец домовика — ночного дежурного. Хогвартские эльфы никогда не оставляли кухни без присмотра. Делать нечего — придётся разбудить.

— Бэббли, это ты? Проснись.

Эльф мгновенно распахнул огромные глаза и подскочил.

— Прэттли к вашим услугам, господин.

— Точно, Прэттли. Извини, перепутал.

— Ну что вы, господин. Нас с братом никто не различает — даже другие домовики путают. Прэттли может вам чем-то помочь, господин?

— Прости, друг, что разбудил. Госпоже Кэррик срочно понадобилось всё для выпечки сконов. Мука, овсяные хлопья, молоко, что-то там ещё.

— Конечно! Прэттли немедленно соберёт. Масло вам ещё понадобится. И соль с сахаром. Или госпожа предпочитает мёд?

— Слушай, я и не знаю. Сахар и соль, да и мёд тоже, у меня найдутся — ты мне остальное собери.

— Сию секунду! Прэттли добавит вам изюма. И сушёной клюквы, пожалуй, тоже. Госпожа Кэррик её любит.

Надо же, а я и не знал, подумал я, глядя, как Прэттли заметался по кухне и защёлкал длинным пальцами. В считанные минуты передо мной появилась корзина с аккуратно уложенными в неё припасами. Поблагодарив домовика и пожелав ему приятного остатка ночи, я подхватил корзину и аппарировал обратно в хижину. Кристина уже развела огонь в очаге и сидела возле него, задумчиво гладя сонного Иниго. Она переоделась в одну из моих рубах и перевязала волосы платком. Я поставил корзину на стол и подошёл к камину, протягивая руки к пламени. Огонь ощутил тревогу Кристины — даже нечто больше, чем волнение. На сердце стало тяжело.

— Расскажешь теперь?

— Английская армия стоит под Пуатье, — сказала она, ополаскивая руки водой и принимаясь за сконы. Я смотрел, как она достаёт необходимую ей утварь и очищает при помощи Тергео глиняную миску, о существовании которой я уже и забыл. Лучше не думать, что у меня в ней могло храниться. Я бы и об английской армии под Пуатье с удовольствием забыл, но выбора не было. Воин во мне наполнился гневом, а Земля — памятью о погибшей когда-то из-за раздоров между королями девушки по имени Стефания.

— Ею снова командует принц Эдуард — тот, который показал себя при Кресси два года назад. Чёрный Принц.

— Тот, который сделал тебе предложение?

— Кто только мне его уже не сделал! Эдуард, между прочим — восемнадцатилетний мальчишка. И, как видишь, сегодня я здесь, с тобой.

Я вздохнул и спросил, что думает об этом всём её брат, король Давид.

— Мой брат тоже под Пуатье, с отрядом из пятисот шотландских рыцарей. Конечно, Франция кричит о предательстве Шотландии — мы ведь издавна были союзниками.

Мука полетела в миску, подняв белое облачко, пока Кристина просеивала её чарами — просто руками, без палочек и слов. За мукой последовали овсяные хлопья.

— Мама всегда пекла сконы, когда её навещал мой отец, — сказала вдруг Кристина совсем другим голосом. Я тут же представил себе легендарного короля Роберта Брюса в доме его возлюбленной в Кэррике и маленькую Кристину. Приходил ли он туда, когда становилось слишком тяжело, и нужны были безоговорочная любовь и поддержка? И сконы посреди ночи…

— Мы столько вложили труда в налаживание отношений с Англией, что забыли про Францию, Айдан, — вернулась она к настоящему, добавляя в миску соль и сахар, найденные на моих полках, и ещё что-то из маленького мешочка, приготовленного Прэттли.

— Я, может, не всегда внимательно слушал твои рассказы о политике, но помню, что Франция постоянно была одной из тем. Разве ты не говорила, что развязанная несколько лет назад война Англии против Франции не должна возобновиться?

— Мы двигались в этом направлении, но — как сейчас стало очевидно — слишком медленно. А теперь английская армия в десять тысяч воинов стоит под Пуатье, и Чёрный Принц с Давидом готовятся к бою. А это что?

— Сушёная клюква. Прэттли сказал, что ты её любишь. Я и забыл.

— Я и сама забыла. С этой политикой забудешь, как зелья варить, не то что свои любимые лакомства.

Я усмехнулся, а она засыпала в миску изюм и клюкву. Пока смесь в глиняной миске перемешивала сама себя, она взяла другую миску и разбила в неё яйцо. Горшочек с маслом, вытащенный из корзины, поплыл к очагу, а затем, быстро нагревшись, обратно в руки Кристины. Яйцо, масло и молоко тоже завертелись под её чарами.

— В Конфигурацию мы вложили цель — мир и процветание для Шотландии. И теперь этот мир нам будет стоить потери добрых отношений с Францией, Айдан. Совет магов Франции прислал мне гневное письмо. Обвиняют во всём на свете, включая чуму, конечно.

— Во Франции чума ещё свирепствует?

— Да. Мы помогали им, чем могли, но на всё нужно время. А теперь его совсем не стало.

Кристина сделала углубление в центре горки из муки и хлопьев и залила туда смесь яйца, молока и масла. Я следил за движениями её рук, месивших тесто, и ждал. Скоро она доберётся до главного. Она остановилась на миг, прикусив губу, задумавшись, затем разделила тесто на два куска.

— Послушай, разве английской армии не грозит опасность подхватить чёрный мор, пока они там воюют? — спросил я.

— Ещё как грозит!

— Но это же…

— Да, глупо. Поэтому мы и рассчитывали, что у нас есть время. Но король Эдуард решил иначе, а Чёрный Принц уверен в себе, несмотря на юность (или из-за неё) и полон решимости идти в бой — ни чума, ни армия в пять раз больше его не пугают.

— Кристина, он что же — рассчитывает на твою помощь?!

— Да.

Вот она и сказала главное. Так вот оно что. От неё хотят, чтобы она выступила против Франции лично. Это значило бы, что французских учеников в Хогвартсе больше не будет, и два Совета рассорятся навсегда. И это ещё не самое худшее, что может произойти. Я достал плоские камни с углублениями, куда она выложила двумя лепёшками скользкое тесто и сделала на них ножом надрезы.

— И самое смешное, что я же могу остановить всё это безумие парой заклинаний. Один Конфундус — и Чёрный Принц отправляется к побережью, там садится в свои корабли и плывёт обратно к английским берегам.

— Но ты не сделаешь этого.

— Увы, не сделаю. Стоит лишь раз вмешаться в политику таким образом, и разрушится всё, что мы пытаемся создать.

— А что маги Франции?

— Требуют, чтобы волшебники не принимали участие в битве, если уж битвы не миновать. Ни с одной стороны.

— И сами они воздержатся от участия в бою, если такой договор будет заключён?

— Остаётся только надеяться.

— Кристина, если ты вдруг окажешься на поле битвы, я должен быть рядом с тобой.

— Милый мой, меня защищает Зелёный Пояс. Также рядом будут Тормод, Мэри и другие.

Я молча глядел на неё. Она снова и снова подравнивала сконы на камнях, а затем резко прекратила и посмотрела мне в глаза.

— Ты мне нужен живым, Макфасти, — проговорила она тихо.

— Ты говорила столько раз, что мне надо выпускать на свободу внутреннего Драчуна.

— А ты говорил столько раз, что навоевался вдосталь.

Я вздохнул, взял камни с тестом и разместил их в очаге, а затем подошёл к Кристине.

— Я ведь не думал, что в бой отправишься ты.

— А я не собираюсь кидаться в бой. Я попытаюсь его предотвратить. А если не выйдет, то хотя бы не допустить использования в бою магии. Собственно, заявления французских магов мне тут сильно на руку: я попробую убедить Чёрного Принца, что лично я не смогу ему помочь чарами, так как вызову гнев и ответные действия французских чародеев. Я сгущу краски — пусть побоится их немного. А без магии, возможно, численное превосходство армии короля Филиппа заставит его задуматься.