— Ром, — вздохнула она, держась за него и пытаясь попасть ногой в туфлю, — ампутируй мне мозг, а, чтобы я вообще ничего не понимала? Хоть отдохну немного… Слабо? Эх, ты… — огорченно подстегнула она.

— Так, госпожа Пушкарева, придумаешь тоже. — усмехнулся Роман, — А нам что тогда делать? Куда мы без тебя?

— Да хоть к черту лысому, честное слово! Глаза бы мои вас не видели.

— Ну, ладно, езжай давай домой. Как минимум на выходных у тебя такая возможность будет.

Остановив машину у своего дома, он еще долго бездумно пялился на окна своей квартиры и пытался заставить себя подняться.

— Тоже мне, проблема. Да нужна она тебе, как собаке пятая нога. Как и ты ей. Бред сивой кобылы, — бурчал он себе под нос, — Что там на кольце у царя Соломона было написано? “Все пройдет. И это тоже пройдет.”

На кухонной стойке одиноко стояла недопитой открытая бутылка виски. Рядом стоял один стакан, а второй, Катин, валялся на полу. К счастью, целый. Малиновский медленно присел на корточки, и подняв его, задумчиво заглянул внутрь, сквозь стеклянное дно. В кончиках пальцев приятно кольнуло, руки полыхнули от еще свежих воспоминаний. Вот его ладони блуждают по ее бедрам, ощущая шероховатую фактуру ее брюк, затем подхватывают ее, чтобы унести прочь с кухни. Глухой удар стекла о паркет. Они даже не заметили, что стакан упал. Даже не взглянули туда.

Когда бутылка была прикончена, уже второй раз Малиновский поймал себя на мысли, что он не просто так смотрит на телефон. Он встряхнулся и похлопал себя по лицу.

— Ну да, все правильно. Против лома нет приема, если нет другого лома.

Схватив телефон, он начал резво листать список контактов и проговаривать про себя: ” — Так, эта слишком романтичная… Эта занудная. Эта мне потом покоя не даст. Эта на меня обижена… От этой кошками пахнет. Так, понятно, звоним занудной…”

Спустя всего сорок минут, на пороге его квартиры возникло очаровательное создание в плаще на голое тело.

— Мило, — скривился он в натянутой улыбке, мысленно проклиная идиотские глянцевые журналы, в которых советуют эту вульгарщину, как способ приятно удивить мужчину.

— Что-то не так? — осторожно спросила девушка.

— А? Нет, нет… — опомнился он, — Все так. Просто не ожидал, что ты такая… Откровенная, — мурлыкал Рома, заправляя ей прядь волос за ухо.

Еще через пару минут, они оба скрылись за дверью его спальни.

Утром субботы, еще засветло, очаровательное создание уехало, а вечером приехало следующее. В этот раз, без сцен эксгибиционизма прямо на пороге. Сценарий воскресения так же ничем не отличался. Разве что количеством алкоголя, которое в течение дня варьировалось от “свеж и весел, и все мне нипочем” до “мертвецки пьян и хочу умереть”

Проводив очередную девушку, он стоял в душе и докрасна скреб себя мочалкой. Струи горячей воды раскаленно полоснули по уставшему телу. Сквозь завесу пара он чувствовал, как пустота все больше и больше сгущается в нем — и вот-вот заполнит собою все. Затем он ухмылялся: мол, что еще за парадоксы такие. Пустота не может ничего заполнить, потому что ее смысл и есть в том, что это отсутствие всего. Потом задавался вопросом, раз пустота - это когда ничего нет, то почему тогда он ощущает ее, словно липкую, вязкую жижу?

Он не был одинок в этом. Днем Жданов сидел и монотонно переключал каналы на телевизоре, нервируя Киру. Вечером равнодушно жевал приготовленные Кирой спагетти с мясом и смотрел, как та делает то же самое и периодически спрашивал про себя, - “Похожи ли мы на одну из этих пар, которых хочется пожалеть? В которых нежности друг к другу не больше, чем к старому и продавленному, но удобному креслу. Убаюканные рутиной соседи. Комфортные сожители. Ужинающие мертвецы.”

Кира изредка поднимала на него взгляд, без слов говорящий о том же самом. Ей было известно, зачем Андрей уходит в ванну с телефоном, и почему он возвращается оттуда еще более мрачным, чем раньше. О, несомненно, пару лет назад она бы с удовольствием закатила сцену ревности, от души набила бы полшкафа посуды. Но сейчас… Она не знала, в какой конкретно момент это случилось, но по какой-то причине, ей вдруг стало все равно. А когда Жданов оправдывался, даже немного смешно было.

Пушкарева все выходные не застилала кровать, потому что спала до вечера. А ночью смотрела в потолок и сочиняла, как смотрит на Жданова, и махнув рукой, посылает его туда, где летом в пальто холодно. Улыбалась.

Холодный понедельник обрушился с такой силой, что через пятнадцать минут после начала рабочего дня, все трое столкнулись у лифта Зималетто, опоздавшие, проспавшие и совершенно разбитые.

Комментарий к Глава 14.

Вот так, девачьки.

========== Глава 15. ==========

— Доброе утро, — сорванным голосом хрипнул Жданов и обвел их взглядом.

— Да уж, и тебе доброе, — убито ответил Малиновский.

— Андрюш! — послышался за их спинами голос Киры, а затем быстрый цокот ее каблучков, — Ого, а чего это мы тут все столпились? — она остановила надменный взгляд на Кате, — Хотя, Пушкаревой опоздание прощается. Чтобы такую внешность в порядок приводить, нужно много времени. Вы, наверное, в пять утра теперь просыпаетесь?

— Кира! — процедил Андрей, одернув ее за локоть, — ты…

— Андрюш, ну что? — невинно спросила она, запустив пальцы в его волосы и “поправляя” его челку, затем повернулась и обратилась к Кате, — Всем известно, что я не мастак на красивые слова. Я просто пыталась сделать комплимент. Катя, вы замечательно выглядите.

Дверь лифта звякнула и распахнулась. Роман вошел первым, остальные за ним.

— Я по лестнице поднимусь, — проворчала Пушкарева и исчезла из поля зрения.

Малиновский глубоко и нетерпеливо вздохнул, и когда створки лифта уже закрылась, протиснувшись между Ждановым и Воропаевой, громко долбанул по кнопке открытия дверей. Кира проводила его удивленным взглядом и лукаво улыбнулась.

— Появился что-ли у нашей мышки кто?

— Это ты, интересно, с чего такие выводы сделала? — вкрадчиво спросил Андрей и натянуто улыбнулся, для пущего эффекта нежно притянув ее за талию.

— А ты не видишь что-ли? Вон как преобразилась. Теперь хоть не страшно ее на люди выпускать.

— И откуда ты у меня столько всего знаешь? — мурлыкнул он ей в висок.

— Женщины такое всегда чувствуют. Как бы мне теперь не начать тебя еще и к Пушкаревой ревновать, — хохотнула она в унисон со Ждановым.

Тем временем, на лестнице с Катей поравнялся запыхавшийся Малиновский.

— Вам бы курить бросить, Роман Дмитрич, — сердито проворчала она на ходу, даже не повернув головы.

— Обязательно брошу, Катюш. Да перестань, только не говори мне, что ты ее слова в серьез восприняла.

— Переживу. Я в свой адрес и похуже слышала.

— Просто теперь она на твоем фоне не смотрится так выигрышно, — продолжал он, пропустив мимо ушей ее реплику, — вот и бесится. Это все от неуверенности в себе.

— Да не переживайте вы так, что бы она ни сказала, ваши лавры по красочности эпитетов в мой адрес ей не отнять.

У самой двери офиса, Роман перехватил ее за предплечье и развернул к себе, подойдя на опасно близкое расстояние. Он практически вжал ее спиной в дверь. Выпрямившись, Катя направила твердый взгляд ему прямо в глаза, который, к сожалению, никак не подействовал.

— Как-то беззубо ты стала кусаться, Пушкарева. Мне даже не страшно.

— Так может, это оттого, что ты страх потерял, Малиновский? — ледяным тоном вопросила она, и нащупав за спиной ручку двери, выскользнула из его личного пространства.

В кабинете президента, раздвинув руками жалюзи, Жданов отстраненно смотрел в окно. Сзади за плечи его обнимала Кира и о чем-то тихо говорила. Бросив на Катю лишь короткий взгляд, она оторвалась от Андрея, и подошла к столу.

— Катя! — окликнула она, взяла со стола белую коробку и протянула вперед, — Не в службу, а в дружбу, отнесите эти приглашения на почту. Пожалуйста.

— Кира, я сам их отправлю, — прервал Жданов, — Моя помощница не обязана выполнять работу Короткова!