Алину это тоже не прошло стороной, она высмотрела какого-то себе светлого третьеклассника, но повстречалась с ним ровно три дня и бросила. Странно в эти дни был раздражителен Яшка, да и потом того парня, уже брошенного, нашли в немного помятом виде в лесу. Устраивали разборки, но потом решили сослать все на то, что паренек просто в дерево врезался.

Зато Яшка потом ходил, как кот сметаны объевшись. Конечно, Грише было несложно сложить два и два, да и оборотень потом сам признался, что немного похулиганил. Объяснял это тем, что «просто этот пи*** забрал у Лины лучшие три дня ее жизни». Странный этот Яшка, но Гриша допустил и это.

Напасти не обошли и самого чернокнижника. Занятия медитацией приносили свои плоды, Гриша чувствовал, как может контролировать часть своих сил. Но вот однажды он сильно разозлился из-за того, что на уроке Дениса Валерьевича его перебил какой-то парень и случайно призвал целую банду чертей. Эти крылатые демоны разворошили кабинет, но никто, кроме самих чертей, не пострадал, учитель не зря работал охотником. По этому поводу с Гришей общался декан и говорил, что «ай-ай-ай, как плохо призывать чертей на уроках» и бла-бла-бла.

Сам же чернокнижник по ночам любил какого-нибудь беса в этот мир принести. В часа два ночи он выходил «в туалет», а сам в гостиной призывал различных бесов. Ему нравилось это ощущение власти, когда агрессивное и опасное существо из другого мира слушается твоих приказов. Правда, Гриша всегда помнил слова деда о том, что никогда нельзя терять контроль над демонов, ведь для него нет большей радости, чем сожрать того, кто его призвал.

Так прошла еще неделя, все было спокойно. Баллы у Гриши были вполне сносными, особенно за изучение тварей и обучение заклинаний. Физкультура всем давалась плохо, только Яшке и вампиру давали оценку «хреново». Какую оценку получал Гриша и остальные лучше не знать, ибо такие слова нельзя перевести на цензурный язык.

Но вот, в один прекрасный осенний день, на уроке изучения заклинаний случилось кое-что необычное.

— И так, сейчас, думаю, вы готовы лицезреть свой Источник, — торжественно, но все так же гаденько, произнес Феофан Ибрагимович. — Слушайте меня внимательно. Закройте глаза. Расслабьтесь. Представьте, что вы — река. И двигайтесь к своему руслу, двигайтесь…

Дальше слова, вошедший в транс Гриша разобрать не мог. Он прибывал в состоянии полудремы, слова декана доносились, как сквозь вату и вот он уже «приплыл». Как и рассказывал Феофан Ибрагимович, Гриша появился в темноте. Всюду была темнота, ничего не было, только гладкий черный пол под ногами. Все так, как описывал учитель. Но вот не было ожидаемой сферы. По рассказам преподавателя, перед учеником должен появится Источник сферической формы. Гриша уже ожидал увидеть фиолетовый шарик, но его здесь не было. Где же он?

— Не это ищешь? — спросил смутно знакомый, но какой-то ехидный, голос.

Парень обернулся и обомлел.

За окном больничного крыла светило уходящее солнце. Денис, до этого дремавший на стуле у койки, протер свой единственный глаз. Какие бы байки он не травил про свое увечье, потерял он его о собственное же оружие.

Своим последним, но зорким глазом, он осмотрел лежащего на койке больного. Парень был по пояс раздет, что открывало вид на результат жестких тренировок Степана. Денис встал со стула и подошел к крану, чтобы смыть оставшуюся дрему.

Вот уже второй день юноша лежит в кровати. Местный лекарь, Тереза Васильевна, говорит, что юноша здоровее всех здоровых, просто без сознания. Второй день. Сомневаться в магическом происхождении обморока нельзя, к тому же зная, что в обморок юноша упал во время урока, когда вошел в транс.

Вымыв лицо и вытерев его висящим на крючке полотенцем, Денис занял свой неизменный вот уже вторые сутки пост. Конечно, он покидал его, но только для того, чтобы сообщить новости о состоянии Гриши его деду и провести свои уроки.

Услышав о том, что произошло, Андрей был немного взволнован. Настолько немного, что, увы, но сейчас в Сахаре стало на один оазис меньше, а у половины новеньких паладинов на один страх больше. Сам Денис, видавший виды, немного струхнул, когда под оазисом разверзлась Адская пучина, всасывая в себя и песок, и воду, и демонов. Андрей же не сказал ни слова, лишь ушел к себе в палатку, попросив сообщать о состоянии мальчика каждые четыре часа.

— Что же происходит, — вслух спросил у самого себя старый охотник.

Действительно. Этот прорыв в Сахаре все больше казался неким терактом какой-нибудь секты. Но зачем? Отвоевать Египет, чего не смогли сделать в далеком две тысячи восьмом? О, Денис хорошо помнил ту битву под Каиром, когда секта, называющая себя Вестниками Смерти (фу, как банально), пыталась воскресить фараона Тутанхамона. Если бы им это удалось сделать, то у них в подчиненных был бы один из сильнейших некромантов прошлого, и почему-то Денис не был уверен, что они хотят фараону поручить работать горничной в их домах.

Но нет. Район прорыва слишком близко к Египту, что не имеет смыла. Не лучше ли было устроить его где-нибудь в центре Африки, чтобы у охотников не было возможности вернуться так быстро, чтобы помешать воскрешению Тутанхамона?

Значит ли это, что у тех шаманов просто крыша поехала, и они решили от нечего делать создать портал? Нет, кому-то нужен был этот прорыв, остается узнать кому и зачем.

Тут из размышлений старого охотника вывело шевеление на одной из коек. А так как единственным пациентом здесь в данный момент был Гриша, то Денис быстро развернулся к открывшему глаза юноше.

***

Темно. Грише было темно и все. Никаких других чувств. Ни холода, ни боли, ни блаженства. Так выглядит смерть? Нет. Гриша отчего-то точно знал, что не умер. Сейчас он дышит. Мертвым незачем дышать в загробном мире. Тогда почему темно? Наверное, стоит открыть глаза?

А, нет, не стоило. Острая вспышка боли пронзила голову. Однажды Гриша дотронулся до раскаленной кочерги, которой дед мешал поленья в камине, так вот боль была такой, словно этой кочергой его огрели по затылку. Но вот пляска цветов в глазах прекратилась, вернулись остальные чувства и Гриша отчетливо осознал, что лежит в кровати.

Белый потолок больничного корпуса, в котором он был, когда Яшка «случайно» сломал руку, когда подрался с второклассником. Парень оказался геомантом, отлично владел магией земли и успел создать себе каменную броню. Конечно, Яшка сломал себе конечность, но тому парню он задницу надрал даже так. Все-таки у оборотня был талант к рунной магии, которой издревле пользовались войны для усиления, поэтому раздробить камушек было плевым делом. Хоть и с последствиями.

Так вот, Гриша точно знал, что он сейчас в больничке, но не помнил, как сюда попал. Может, подрался, его отмутузили чем-нибудь тупым и тяжелым по башке, он в отключку и ничего не помнит? Это на него похоже, учитывая то, что под влиянием Яшки он стал махать кулаками направо и налево, дай только повод. Правда, у драчунов было правило, мол, побили — молчи. Скажи, что упал с лестницы или в дерево спросонья врезался. Как так можно врезаться в дерево, чтобы руку сломать? Ну, Елена Ипполитовна, знаете, я после сна быстро передвигаюсь.

Да, именно Елена Ипполитовна, потому что, кто бы что не говорил, а между факультетами была вражда. Не потому что «мы темные, вы светлые», а потому… Хотя да, именно поэтому. Драки, споры, особенно за девочек. Не потому что они нравились кому-то, и надо было их защитить, а потому что просто не хотели давать их светлым. А дамам того и надо, лишь бы внимания побольше к их персоне.

За Лину столько стрелок было. И не особо хотел Гриша за подругу-то драться, взрослая девочка и сама разберется. Учитывая то, что она была одной из лучших в боевом классе светлых. Но вот Яшка как заправский пес вынюхивал про новых обожателей княжны и планомерно на них нарывался. Особенно второклассникам досталось, ибо они тоже пока были молоды и горячи, а вот кто постарше, те уже полностью отдавались своей учебе или нашли пару, так что с ними парни обычно терок не имели.