Одними губами попрощавшись с драконом, О’Нил, не оглядываясь, вбегает в коридор, ведущий в главный холл участка. Губы ещё горят от поцелуя, а щёки — от слез, но она изо всех сил пытается не поддаваться на провокации чувств и мыслить здраво. Разговор Аарона и Сары длился не дольше пяти минут, и за это время Ребекка, продолжающая отчитывать своего возлюбленного, один взгляд которого готов лезть на стену, не заметила пропажи. Девушка смотрит на дверь, как на спасательный круг, до которого ещё надо доплыть, минуя стаю пираний. За колонной справа и стендом, стоящим прямо возле матери, можно спрятаться, а потом? У дверей стоит дежурный. Она в заднице.

— Сара? Ты ещё здесь?

Голос, прогремевший за спиной школьницы, заставляет её содрогнуться. Она оборачивается и облегчённо вздыхает, заметив Дерека с ключами в руках. Ей хочется броситься ему на шею, но эмоциональный порыв Сары прерывает неожиданно начавшаяся ругань за её спиной. Подростки оборачиваются, чтобы увидеть миссис Тёрнер, на которую буквально с пеной у рта кричит миссис О’Нил. Волна стыда с головой накрывает девушку. Ну, конечно. Ребекка не успокоится, пока не обвинит всех, с кем связалась её дочь.

— Дерек, мне нужна твоя помощь, — отвернувшись, шепчет Сара и хватает его под локоть, чтобы выйти из зоны видимости. — Я думаю, ты слышал обо всем, что произошло.

— Да. Как тебя угораздило, черт подери?

— Оказалась не в том месте не в то время, но сейчас не об этом, — она оглядывается по сторонам. — Люка убила Адель. Она оставила Аарона и сбежала. Поэтому его посадили.

Лицо Никсона вытягивается в немом удивлении. Но Сара и не думает останавливаться:

— Я нашла книгу Люка, в которой были выделены имена всех убитых девушек. Первой была Адель. Она может оказаться убийцей. Она могла нападать на тех девушек, у неё был доступ к наркотикам, которыми она их накачала, я… я подозревала Люка, но кажется… боже, нет, я уверена, что это дело рук Адель. Я под домашним арестом, мама и проходу мне не даёт, но если бы ты… если бы ты вмешался, сказал, что ты побудешь со мной в этот сложный период, ведь я потеряла лучшего друга, она поверит тебе.

Ему нечего ответить. Все эти ужасающие новости свалились на Дерека тяжелейшим грузом, и та взрослая жизнь, к которой он так стремился, вдруг дала ему мощную пощёчину. Девочка с соседней парты хочет восстановить справедливость и отыскать убийцу, а его отец, шериф города, между прочим, выясняет отношения со своей возлюбленной. Мир сошёл с ума. Всё это просто нереально.

— Зачем тебе это? — голос Дерека переходит в беспомощный шёпот.

Сара не решается сказать правду. Правду о том, что драконы — её семья, о том, что она не вынесет ещё одной смерти, о том, что ей сама мысль о заключении Аарона противна. Адель убила Люка. Она должна ответить за всё.

— Потому что Люк мой друг, — лжет Сара. — И сейчас в камере сидят невиновные люди. Посмотри на миссис Тёрнер. Она сломлена. И все это по вине какой-то суки, которая… — девушка всхлипывает, поднимает взгляд к потолку, а затем резко хватает друга за руку. — Пожалуйста, Дерек. Ты моя последняя надежда.

***

У Дерека Никсона был выбор. Он мог назвать Сару чокнутой, мог позвонить Кэнди и рассказать, что она всегда была права насчёт их бывшей подруги. О’Нил связалась с «теми самыми драконами» и спятила, решив и Никсона ввязать в неприятности. Ему ничего не стоило послать Сару к чертям и пойти домой, вернуться в свой спокойный мир, изредка прерываемый недовольным ворчанием старика-отца.

У Дерека Никсона был выбор. И он выбрал дружбу.

— Я всё ещё не могу принять тот факт, что твоя мать с синдромом гиперопеки отпустила тебя со мной.

Сара прикладывает ухо к огромной дубовой двери и прислушивается. Она снова бьёт пальцами по кнопке звонка, а кулаками по тёмному дереву, но особняк Морингов по-прежнему отвечает ей угрюмой тишиной да карканьем ворон. У неё не было другого плана, как направиться к этой жуткой семейке в детской и глупой надежде встретить там Адель.

— Мы не выбьем эту дверь, а на окнах решётки, — обречённо шепчет она и прислоняется спиной к её поверхности, когда девушку вдруг что-то с силой толкает назад. Она падает на пол и поднимает удивлённый взгляд на Дерека. — Чёрт, тут открыто!

Никсон помогает ей встать, и вместе они заходят в роскошную прихожую, прислушиваясь к каждому звуку.

— Жутковато, — замечает парень.

Только сейчас Сара замечает перевернутый комод, отсутствие картин на стенах, осколки антикварного зеркала на полу. Её охватывает паника и она, оставив Дерека в прихожей, вбегает в гостиную.

В доме царит полнейший хаос. Здесь словно проходил обыск или, может быть, ураган. На месте картин теперь ничего нет, стулья перевернуты, вазы разбиты.

— Миссис Моринг? Мистер Моринг? Адель? — кричит девушка и возвращается назад, хватая одноклассника за руку и увлекая его за собой прямо по этой роскошной лестнице.

Ни черта не понимающий Никсон едва успевает за паникующей Сарой. Она открывает одну за другой двери, с ужасом отмечая, что все вещи из особняка или похитили, или…

— Моринги собрали пожитки и уехали из города, — безжизненным голосом отзывается О’Нил.

— Но зачем?

— Я не знаю, то есть, не хочу знать, — девушка толкает дверь в комнату Люка — единственную комнату, где всё осталось на своих местах.

Обыски длятся недолго, потому как единственной своей целью Сара видит спальню Адель. Распахнув дверь из красного дуба, она влетает внутрь. Все её вещи безжизненно валяются на полу, шкаф перевернут, будто ещё до О’Нил кто-то искал здесь что-то важное. Это даже не иголку в стоге сена искать, ведь Сара попросту не знает, что, что ей нужно найти! К горлу подкатывает страх от собственного бессилия. Что, если Моринги уехали из страны, прихватив с собой дочурку-убийцу? Горько разрыдавшись, девушка падает на пол. Дерек входит в спальню Адель и резко останавливается, почувствовав, как что-то смялось под подошвой. Они в унисон переводят взгляд на лист бумаги, сложенный пополам. Сара хватает его, пытаясь прочесть хоть что-то сквозь плотную пелену слез.

«Знаешь, каково это — иметь несколько жизней? Нет, вовсе не в том смысле, что, умерев однажды, я воскресну и снова начну тебе докучать, сестрёнка. Мои жизни… они… как же тебе объяснить? Ты ведь в нашей семье самая глупая. Вот смотри: сегодня я живу, как твой младший братец Люк. Нелюдимый парнишка, влюблённый в свою лучшую подругу, что в упор меня не замечает. А завтра я Карл. Ты знаешь, кто такой Карл? Нет? А он тебя знает. Потому что ты достала Карла. Ты ему о с т о ч е р т е л а. Карл не любит мерзкие поступки и то, как ты поступаешь с людьми. Он узнал, что ты украла нашу книгу, зачем ты это сделала? Сегодня Карл сказал мне, что он устал от тебя. И от того, что ты попыталась сделать. Я знаю обо всем, сестричка. Помнишь, что произошло в лесу, когда мы были детьми? Я тоже не помню. Это помнит Лукас. И он на тебя злится, хотя я все равно не виню тебя за произошедшее. Ты ведь моя сестрёнка. И я люблю тебя, боже, Адель, я так тебя люблю.

Знаешь, в том, что у тебя несколько жизней, есть свои плюсы. Можно жить на два города. Ты знала, что Люк пропал? Знала, что этого сморчка его родители и лучшая подруга даже искать не стали? Ладно, суть не в этом. Хейден и Сентфор — это мы с тобой. Мы так близки, друг до друга рукой подать. Я наблюдаю за тобой, сестрёнка, и я пытаюсь удержать Лукаса и Карла, только бы они не тронули тебя. Но у меня больше нет сил сдерживать их, потому что есть ещё и Тоби, а он намного злее, поверь. Тоби, Лукас и Карл ждут тебя в Хейдене, они хотят с тобой поговорить, они хотят, чтобы ты попросила прощения. Попроси у них прощения, сестрёнка, и они оставят тебя в покое. Они обещали мне.

В шесть мы будем ждать тебя в Хейдене, на углу Рейвен-стрит и Уайт-роуд. Пожалуйста, Адель, если ты хочешь жить, приезжай. Иначе они приедут за тобой.

Всегда твой младший братик,

Люк».

Мёртвую тишину застывшего особняка прерывает лишь бешеный грохот двух сердец. Сара вновь и вновь скользит взглядом по этим строчкам, но из-за слёз становится невозможно читать, и она роняет письмо на пол, зарываясь лицом в ладони. Ещё не отошедший от шока Дерек находит в себе силы прижать содрогающуюся в рыданиях девушку к себе.