После глупого фанфика, который вышел из-под руки Китти, за перо взялись и другие знатоки. Истории о так называемом «снейджере» подавали изящно, с каждым разом всё лучше, но Гермиона не желала и слышать о них. Ей было достаточно и первой зарисовки, чтобы понять страшное.
Чтение может приносить боль. Любовь — порождать несчастье.
Внезапно Невилл ухватил её руку, и, не дожидаясь согласия, пустился в весёлый вальс. Его непосредственная улыбка и желание помочь, рассеивали мрачные мысли. Предавалась ли она моменту, радовалась ли? Это не смог распознать даже Снейп. Они соприкоснулись мимолётными взглядами, но Северус не удержал пленительного взора. Мгновение, и подол голубого платья затерялся среди вычурных, откровенно безвкусных силуэтов. От скуки Северус ушёл на балкон. Его высокую фигуру, кроме внимания Макгонагалл, никто не провожал. В этот день зельевар и директриса не обмолвились и словом. Минерва замоталась в праздничной кутерьме, и только уход Северуса напомнил ей об одном важном деле.
Карман её мантии таил коробочку, присланную в школу недавно. Кто-то заботливо прикрепил незапечатанную записку, которая гласила «Мисс Грейнджер, относительно витража. Намочите». Макгонагалл не узнавала почерк, но по весу и размерам упаковки догадывалась, что в ней таилось и кто отправитель.
Гермиона стояла в обществе Невилла и как раз пила воду. Они забавлялись беседой, и на щеках девушки мерцал лёгкий румянец. Лонгботтом, что бесило Минерву особенно, любовался и старался пуще развеселить подругу.
— Мисс Грейнджер, думаю, это вам пригодится. Работы, несомненно, прибавиться, но существенно подсобит проекту… — промолвила Макгонагалл менторским тоном, с которым никак не могла совладать, смотря на то, как Лонгботтом держит её ручку.
Изумлённая Гермиона переменилась в лице. Любопытство полностью завладело ей. Она взяла коробочку и распаковала. На донышке одиноко лежал витраж, тот самый, третий, с руной Жажды, который так и остался неразгаданным.
Тайна, так долго волновавшая, быстро заняла главные позиции в мыслях Гермионы. Девушка оставила коробку с Невиллом и осмотрелась. В зале, помимо парящей музыки, стоял галдёж, местами прерываемый счастливым хохотом — место явно не подходившее для научного исследования. Выбор Гермионы пал на балкон. Там если не светлее, то хотя бы тихо.
Она вошла медленно. Прохладный летний воздух обдал щиколотки, не прикрытые платьем. На небе — ни звезды. Здесь — никого. Свежая ночь была так же одинока, как и Гермиона. Чтобы не выронить невольные слёзы, девушка проморгалась и осмотрелась. Свет, падавший от двери, померк, когда та закрылась. Было темно, как и в её душе. Различив слабые очертания балконного бортика, она медленно подошла, поставила стакан с водой и ощупала руну.
Мысли, приносящие боль, не уходили. В тишине они стали только громче. В жизни Гермионы было не так много значимых людей, и сегодня никто из них не находился рядом, не поддерживал, не разделял чувств.
— Следовало ожидать, что витражи — артефакт, — раздался бархатный голос за спиной. От испуга она отшатнулась и случайно задела стакан. Тот бы стремительно полетел к подножью замка, если бы Снейп не среагировал молниеносно. Он бесцеремонно прижал девушку к бортику и ухватил двумя руками пошатнувшуюся вещицу, из которого успело выпрыгнуть лишь пара капель воды. Получились ненарочно тесные объятия.
Никакой интимный танец не сравнился бы с их положением, никакое любовное прикосновение не заключало собой столько соблазна, сколько невесомая близость между ними. Гермиона ощущала тепло его тела и те незначительные миллиметры, разделяющие их. На нежной шее выступили мурашки. Девушка прикрыла глаза и сглотнула появившийся в горле ком. Ей нельзя падать духом и давать слабину. Оставалось чуть-чуть!
Профессор заглянул через плечо, и словно не поддаваясь влиянию темноты, осмотрел нежные ладошки с витражом.
— Осторожней, мисс Грейнджер, репаро не долетело бы с такой высоты. — Он переключился, но не отдалился ни на шаг. — Итак, Вы поняли, в чём тайна…
— Со всей ясностью, — выговорила она, немного медля. — Но, как известно, никогда нельзя быть стопроцентно уверенным, не подтвердив…
Гермиона не шевелилась. Северус повернул к ней лицо. Его губы коснулись пряди волос, и он тихо проговорил:
— Подтверждайте. А кто хозяин? Неужели Драко?
Она кивнула, вглядываясь в игольчатые верхушки запретного леса, и дополнила излишне спокойным тоном:
— А Шарль прислал.
Снейп хмыкнул, и от его улыбки оживилось сердце. Гермиона затаила дух, чтобы хоть внешне не выдать себя. Пальцы мужчины скользнули по талии и на мгновение задержались. Она не реагировала, словно превратилась в каменное изваяние. В эталон неприступности. В саму непоколебимость! С девичьим трепетом в душе она стояла не дыша.
— Вам нужен свет, — изрёк он, продолжая рассматривать Гермиону. Факты близости, того, что за долгое время он впервые оказался рядом, что мог разговаривать с ней на полутоне и даже прикасаться, сейчас нисколько не смущали Северуса. Было темно, а его чёрная мантия растворяла их в ночи. Он всё просчитал и теперь мягко, открыто улыбался ей.
— Нет, профессор, будет шумно…
— Я быстро. Чтобы вы поняли, в чём суть… — прошептал он у ушка, что Гермиона почти почувствовала прикосновение горячих губ. Профессор отошёл к двери, за которой бился свет. Прохлада вновь окутала её озябшие плечи. Решив сосредоточиться, Гермиона опустила витраж в воду и ощутила внимательный взгляд на спине. Она не понимала, от холода ли дрожала или от нежности, с какой смотрел на неё профессор. Нет, пока дверь не приоткрыли, она не видела его горящих глаз, но ощущала, словно они были одним существом, с единой магией и душой.
Её силуэт осветился лучами Большого зала. Сразу выросли пританцовывающие тени, а витраж слабо засиял, но, увы, теперь её волновал не он. Снейп медленно прошёл за спиной. Было горько. Ей всё ещё хотелось обнять его, прикрыть глаза, расслабиться, снять маску и швырнуть ту за балкон. Но так нельзя — приличия.
— Что остальные, мисс Грейнджер? Что показывали они?
Гермиона обернулась и заглянула в чёрные глаза. Он ожидал ответа, играл в галантность и молчал. Стараясь думать о науке, она проговорила:
— Одна — желания. У мистера Шарля был значок министерства, а у Дошмона какой-то дом…
Задумавшись, он слегка прищурился.
— А вторая?
— Кто был, а может… находился недавно в том или ином месте. Знаете, я конкретику не уловила, не успела и…
— Догадываюсь по какой причине, — тая сдержанную улыбку, он отошёл в тень. Гермиона поймала сверкающий взор. На этот раз их зрительный контакт держался долго, пока она не фыркнула, а её тонкие пальчики не вынули витраж. Артефакт — вот что достойно настоящего внимания, на что, действительно, и нужно отвлекаться. С вещицы стекли мерцающие капли. Само стеклышко искрилось и приятно согревало.
— Разве имеют эти причины значения, сэр?
Снейп не ответил, а лишь провёл вдоль балконной перекладины ладонью, словно желал вновь подступиться к её нежной руке. Опять долго молчали. Сияние витража озаряло её лицо мягким светом. Гермиона посмотрела сквозь стёклышко на профессора. Он не сводил взгляда.
— Ничего не видно…
— Позвольте, — он протянул руку и получил витраж, всё же поймав девичьи пальчики в свои, — вы, в отличие от меня, освещены. Возможно, я что-то разберу… Так, какова же ваша версия? Любовь или страсть Артемидии?
Мурашки пробежали по спине. Она сглотнула.
— Нет, сэр, скорее, одержимость. Видите ли, страсть — это у Антония и Клеопатры, — проговорила Гермиона, смотря на свои пальцы в плену тёплой ладони. — А что касается любви, так она не убивает, вернее… Нет, не так. Из любви не убивают, и нам двоим это очевидно, сэр…
Он сухо кивнул, но его нежный взгляд взволновал её, и девушка шагнула назад.
— Хотите сказать, что создательница артефакта была безумна? — он посмотрел на неё сквозь витраж.
— Именно, сэр! Её не записали в ведьмы только по одной причине: ю-р-о-д-и-в-а-я. Умалишённые не ведьмы, они больны, они глупы, и, видимо, многие находили Артемидию странной и недалёкой, за исключением её подруги. Но та, как кажется, была больше магглой, нежели ведьмой. В ней было много праведности, христианского смирения, любви. Она жалела Артемидию, даже простила смерть брата… — Гермиона переключилась и склонила голову к плечу. — А что вы видите?
