— Как прокляли?!

Трелони с заумным видом откинулась на спинку кресла и вздохнула. Обе из них смотрели, как Гермиона Грейнджер входила в открытые двери академии Матрикс.

Комментарий к Бессонница

* Конформистский - приспособленческий.

** Лоббизм - вид деятельности, заключающийся в воздействии со стороны физических лиц и представителей негосударственных организаций на органы власти или органы местного самоуправления с целью продвижения каких-либо интересов.

*** район вблизи Охксфордшира.

**** зиждиться - основываться, базироваться, зарождаться.

Здравствуйте, котятки!)))

Вот и немного снейджера вам, хотя для меня самое прелестное в этой главе — Минервочка с Сивиллкой, лю их)))

А какие темки я затрагиваю, жжжжесть! Каким-то Мерлином ушла в феминизм и пришла к его современной трансформации… ууу, социология, уйди прочь из головы! Что ж, друзья, придержиайтесь теории “Смерти автора” и не берите всерьёз, я же слизеринка, всегда могу соскользить в фокал и в Северус-так-видит ;)))

Ничьи чувства я задеть не планировала. А вот душу и эмоции ваши мне, ох как, злодейке, нужны! Желаю вам насладиться главой!

Писать, что нам осталось совсем чуть-чуть, я уже устала *хохочет с озорством*

Благодарю, мои любимые читатели, что вы принимаете мои слабости и просто закатываете любовно глазоньки *миллион алых сердечек*

========== Глава Последняя ==========

Комментарий к Глава Последняя

Рейтинг данной главы немного повышен. Просьба соблюдать осторожность и не делать резких движений.

«Учебные пособия по зельям, трансфигурации и чарам лежали стопками на столе. Гермиона Грейнджер сняла последний фолиант и протёрла полку от пыли. После разрушающих оскорблений и унижений, жалящих сильнее ударов, ей требовалась передышка, и сортировка книг как никогда помогала. Занятие успокаивало и будто бы наводило порядок не только в спальне, но и в мыслях.

Итак, ситуация с профессором прояснилась. Она призналась в любви — он растоптал ранимую душу, скомкал её, точно сочинение какого-то двоечника, и кинул в горящий камин, заставив Гермиону биться в агонии. Снейп издевался, и доказательства тому разговор в кабинете.

Губы задрожали. Она вдохнула поглубже, чтобы пережить тяжёлое воспоминание, которое навязчиво крутилось в мыслях. Сейчас необходимо держаться, верить в будущее с успешным поступлением, с дорогой в науку и счастливую жизнь, где будет множество знакомств, встреч, конференций. Поддаваться укусам прошлого нельзя.

Гермиона судорожно вздохнула. По правде говоря, она старалась: барахталась среди негатива и рвалась к светлому, захлёбывалась завистью окружающих, но не сдавалась. Представления о жизни, полной счастья, искренних улыбок и душевных разговоров у камина согревали, и девушка напоминала себе, что эти мечты осуществимы, стоит только поверить в них, но сил не хватало. Душа задыхалась. Эмоции, эти прожорливые существа, загребали последние остатки энергии и разбивали по крупицам всю её.

Однако, сильнее всех боль причинял профессор Снейп.

Слеза скатилась по щеке. По комнате взметнулись всхлипы. Рыдания, словно розгами, сотрясли хрупкие плечи. Зачем он наговорил столько гадостей? Зачем оскорблял?

Ответ не приходил.

Гермиона рвано задышала, как обычно бывает, когда задыхаешься, и утёрла лицо рукавом, продолжая возиться с книгами. Стоя спиной к окну, она не заметила, как кто-то промелькнул. Ночное небо застилали тучи, и свечи превратили стёкла в зеркала, скрывая всё, что прячется за ними, во тьме.

Северус Снейп вился тенью упивающегося, пока тихо не приоткрыл створку и не влетел. Он превратился в человека, но тюль из серебристой ткани, прозрачной, как чистая вода, не отодвинул. Мужчина замер. Замер потому что было поздно. Потому что пришёл извиниться. В его руках были розы без лишней мишуры и обёрток, недавно срезанные и разве что перевязанные лентой. Он хотел шагнуть, чтобы окликнуть и начать трудный разговор, но не мог сделать и малейшего движения. Его будто снова парализовало. И парализовало по одной простой причине: он увидел обнажённую Гермиону.

Сказать, что она совсем нага, являлось бы неверным. Гермиона была одета. И одета с головы до ног. Её одежда состояла из очень длинной сорочки, похожей на рубашки ангелов с картин, но ткань была настолько тонкой, что выглядела мокрой. По этой причине девушка казалась почти обнажённой, что хуже откровенной, ничем не прикрытой наготы.

Снейп приоткрыл губы, чтобы вобрать побольше прохладного воздуха, сглотнул и прикрыл глаза. Запретная красота пленяла и пьянила, пробуждая в глубине подсознания ненасытное чудовище, способное доставить удовольствие им двоим. По венам разлилось вожделение. Девушка находилась в паре шагов, и Северус мог пасть перед ней на колени, молить, целовать ножки ради одной сладкой улыбки, снисходительного взгляда, прикосновения…

Как много планов зародилось в его голове! Взять в плен, заточить, подобно Аиду, в Подземельях и ласкать, доставлять удовольствие, сводить с ума, брать и окунаться в безумства вместе, пока Гермиона не утомится! Мужчина не открывал глаз, чтобы не искушаться. Желание рассмотреть нимфу, занимающую все его мысли, добавляло неутолимую жажду, тягу и пыл.

Оно соблазняло.

Искушало.

Вело Северуса верной, мучительной дорогой к поражению, и он сдался, открыв глаза.

Гермиона медлила у столика с книгами, словно задумалась. Нежные белоснежные ладони лежали на переплётах, и тонкие пальчики трогали корешки. Северус затаил дыхание, разглядывая шелковистые кудри, ниспадающие до узкой талии, и плавный изгиб бёдер, прикрытый струящейся полупрозрачной тканью. Его взор скользнул ниже. Из-под ажурного подола виднелись точёные щиколотки. О, как были правы мужчины, когда сходились в смертельных схватках ради возможности узреть женскую ножку! Он бы и сам сейчас отдал душу за одно только прикосновение к нежной коже её прекрасных стоп! Внутри зародилась и растеклась огнём по венам зависть к ковру — Северус мечтал также ласкать эти розовые пяточки.

Он сглотнул. Между девушкой и его голодным взглядом не было ничего, кроме тончайшей сорочки и такой же прозрачной серебристой ткани тюли.

Его желания вполне осуществимы.

Комната освещалась мерцающими свечами. Стоял большой шкаф с изогнутыми ножками, из того же материала лакированный туалетный столик. Зеркало отражало заправленную кровать, из-под бордового покрывала которой выглядывала подушка в кружевной наволочке. Рядом находилась тумбочка с маленьким маггловским будильником и раскрытой книгой. На страницах, над основным текстом, были напечатаны крупные слова о любовных рунах. На полках стояли книги с разными переплётами: у Гермионы был порядок в коллекциях: в основном фолианты принадлежали одному изданию и сортировались по нему.

Северус ничего из этого не замечал. Он видел только Гермиону и улавливал хрупкое дыхание. Она, таинственное существо, в котором соединялось всё пленительное и чарующее, та, которая заставляла его так много мечтать и страдать, сейчас плакала.

Снейп тихо вышел из своего укрытия и приблизился. Гермиона утирала слёзы. От мокрых кудрей пахло нежными лепестками пионов. Прежде чем заявить о себе, он глубоко вдохнул аромат, но так, чтобы не спугнуть, и после аккуратно обнял, подавая цветы. Ладонь скользнула к тугому животику и слегка сжала тончайшую ткань. Девушка вздрогнула. Казалось, как могла та, имеющая власть над ним, вздрогнуть? Северусу думалось это невозможным. Он крепче прижал Гермиону к груди и прижался щекой к её.

Она заговорила:

— Зачем вы пришли?

Гермиона не сводила грустных глаз с крупных лепестков и не шевелилась. Горячие губы Северуса прикоснулись к виску, к скуле и к холодной щеке.

— Мисс Грейнджер…

— Я не верю вам… Оставьте меня, — категорично осекла она.

— Мисс Грейнджер, — ласково повторил он, стремясь унять её дрожь. Лопатками она ощущала его широкую, твёрдую грудь и тепло.

— Не верю! Я вам не верю! Вы оскорбили меня множество раз. Потрепали хорошенько моё бедное сердце. Сделали всё, чтобы уничтожить мои чувства! Что, вам нужно теперь, сэр? Чем я заслужила ненависть такую?