***

Магический мир жесток. Он не терпит ошибок. Для Драко Малфоя родина, магическая Британия, представляла равнину, где ни деревца, за которым укрыться, ни землянки, где переждать. Министерству открыт любой камин. Оно, как огромный паук, распластало нити паутины по всей стране, и любая семья окажется под угрозой, вздумай она помочь беглецу, да ещё и преступнику.

Надежда Драко на побег померкла.

Аврорский браслет, больше походящий на наручник, недружелюбно сжимал холодное запястье, юноша спокойно смотрел вперёд. Они покинули Хогвартс, когда остальные спали. Свежесть начинающегося дня морозила. Под ногами шелестела сонная от тающего снега трава. Они аппарировали сначала на один пустырь, затем на другой. Рывок за рывком кружили голову. Драко объяснял их странный путь тем, что аврор стремился как можно тише завершить порученное «дело». Министерские шестёрки вполне могли наложить на всех увидевших воскресшего Малфоя обливейт, и поскольку в алиби Снейпа они не нуждались, то и жизнь Драко Малфоя не имела никакой ценности.

Драко осознавал: его убьют. О нём забудут. Его имя сотрут с лица земли.

Малфой шёл, утирая пот с висков. Отдышка заглушала мысли. Организм только начал восстанавливаться, и Драко сожалел лишь о молодой жене, которая скоро облачится в траур, и о ребёнке, которого она носит под сердцем. Тот никогда не увидит отца. На лице Малфоя мелькнула горькая ухмылка. Он сам лишал себя семьи. Выбор сделан. С кем угодно можно поступить иначе: бросить, ускользнуть и поскорее сбежать; но только не со Снейпом. Крёстный слишком много сделал для него: рисковал, спасал, лечил. Неужели Драко бы позволил умереть своему защитнику? Ответ очевиден: нет. Он сдался аврору, отдал кровь и выдумал историю. Малфой сделал всё, что мог, а остальная судьба в руках провидения.

От благородной мысли слабая горечь затрепетала в сердце. То было чувство самоуважения. Впервые в жизни Драко не сомневался, что поступил правильно.

Чтобы не ощущать страха смерти, пленник отвлекал себя, размышляя о Шарле. Он пытался понять, почему они аппарируют и так остерегаются, куда спешат, а главное — от кого? В такую рань вероятность повстречать человека в лесу равнялась нулю. А убить и закопать — дело нехитрое.

— Догадываюсь, что вы опасаетесь газет, мистер Шарль. Напрасно. Репортёры ещё спят, а я ваш и никуда не денусь. К чему нам осмотрительность?

Шарль покосился на позолоченный брекет в руках, сверяя время, затем схватил преступника за локоть. Опять от рывка скрутило живот. Они очутились в странном лесу, среди берёз и сосен. Морозная свежесть заставила поёжиться. Здесь пели птицы.

— Мистер Малфой, — протянул Шарль и вгляделся в горизонт, — газеты в нашем мире имеют прямое влияние на взгляды народа. Они манипулируют общественным мнением, иногда ломают жизни, а иногда их защищают. Репутация — наше всё, мы же не магглы, потому и опасаюсь… Кстати, кажется, это ваше… — Шарль залез в карман и извлёк маленькую шкатулку с вырезанными рунами. Как только та перешла в руки к Малфою, то засветилась и засияла. Драко растерянно опрокинул крышку. В трёх странных витражах, ничем не примечательных, отражались серые облака.

— Что это?

— Чёрт знает. Однако и поэтому я попрошу вас отойти. Вот так. Не двигайтесь.

— Мистер Шарль, к чему такие странности? — заволновался Драко, наблюдая, как аврор достаёт палочку и направляет на него. Он рассчитывал как минимум на последнее желание.

— Я попрошу вас о трёх вещах, мистер Малфой.

Драко остолбенел от предчувствия смерти.

— Мистер Шарль…

— Нет, мистер Малфой, ни слова!

— Но, сэр, я имею право на желание или хотя бы речь! Дайте надышаться! А лучше пообещайте, что защитите профессора Снейпа всеми силами!

— Мистер Малфой, ей-Мерлин, замолчите…

— Нет, пообещайте! Вы не имеете прав отказывать мне!

Шарль опустил палочку и всмотрелся в юношу. От его безжизненного взгляда Драко думалось, что перед ним воплощение смерти, а сам он видит её из гроба. Вдоль позвоночника прошёлся холодок. Как человек тонущей барки осматривает спокойное море и ищет землю, так и юноша сканировал лес, ища спасение. Куда ему бежать? Он слаб. Запястье сковывает браслет. Магии на аппарацию вряд ли хватит, да и упустит ли его такой здоровяк, как Шарль?

Драко выдохнул сквозь зубы, прощаясь с жизнью и вспоминая семью, но аврор не позволил ему даже этого и заговорил. Когда обречённым на висельницу отсрочивают смерть, они думают, что спасены. В Малфое загорелась слабая надежда. Он жадно запоминал каждое слово, произносимое Шарлем напоследок.

— Не моя задача спасать Снейпа, мистер Малфой, однако вам, как никому, должно быть известно, кто сможет это сделать. Итак, первое — замолчите навеки о том, что сейчас произойдёт. Второе — поймите, насколько важны сенсации для газет, а третье — простите, что опорочу вас ещё больше. Не двигайтесь!

Шарль взмахнул палочкой и прошептал проклятье. Чёрный луч вырвался хищной птицей и кинулся прямо на Драко, но уже через секунду отразился. Квентин упал на землю и аппарировал. В его плече застрял один из витражей, вышедший на защиту. Когда Драко попытался двинуться к аврору, браслет с него слетел и исчез.

Шарль свалился на землю с глухим стуком. Он оказался в одном из лесов Британии, но на сколько именно миль хватило аппарационной магии, оставалось неизвестно. Тело ему сжевала судорога. Его вскрик подошёл к подножью утёса, засыпанного тающим снегом. Тяжело дыша, Квентин выдохнул и прикрыл глаза. Собственное заклятье он как-нибудь перенесёт. Минуту погодя, следуя штамповым инструкциям, он бросит с остатков магии запрос на помощь, расскажет историю аврора, столкнувшегося с сильным упивающимся и едва не погибшего от хитрости артефакта. Они со скепсисом рассмотрят руну на витраже, проведут магический анализ ранения, затем просканируют палочку и выяснят одну и ту же магию. К тому времени Малфой найдёт семью и продолжит бега. Во всяком случае, Квентин надеялся на это.

Когда пришло время, на помощь он не позвал, так как на горизонте возникла маленькая точка. Она вырисовывалась с каждым пройденной милей и отвлекала. Вскоре появились крылья и морда министерской почтовой совы. Неужели начальство уже узнало?

Шарль как можно скорее сломал изящную сургучеву печать и развернул письмо. То был ответ на недавний запрос.

«Здравствуйте, мистер Шарль!

К сожалению, Ваше предложение мы вынуждены отклонить. Напоминаем, Ваше задание — поимка Северуса Снейпа, на остальное не стоит уделять время. Призраками и подставным воровством займутся другие служащие.

Вам необходимо доказать вину бывшего упивающегося, советника Того-чьё-имя-нельзя-называть. Не забывайте: он убийца. Не отходите от курса.

С уважением, Министр ***»

Задул лёгкий ветерок. Снег заблестел, словно его гладила юная и прекрасная весна. Шарль громко засмеялся и вновь перечитал строчки, содрогаясь горьким весельем. Теперь он видел контекст, как зрячий видит небо. Министерству плевать на убийства, на невинных жертв и на будущую опасность. Им важен факт поимки Снейпа! Не будь подозрений в убийствах, они всё равно нашли бы повод. Они одержимы им, как охотник, ловящий ястреба, не замечает бешеных и голодных крыс, угрожающих плодовитостью пожрать всё на своём пути. Шарль смотрел на почерк того, кто принимает законы, и не верил собственным убеждениям.

Когда-то слово министра для него было нерушимым. Квентин всю жизнь вверялся справедливости и закону, и куда он пришёл? На перепутье, где поймать Драко Малфоя и Северуса Снейпа означало сломить справедливость, совершить преступление против неё; где отпустить преступников на свободу равнялось нарушению закона и преступлению против него же. Доказать виновность бывших пожирателей — ударить по своему принципу. Пойти вопреки закону — тоже. Какой бы выбор ни произошёл, существовал один непоколебимый факт, который заслонял для Шарля всё остальное, — он совершил бы тяжкое преступление.

Такая правда разрывала его. Он действительно был слепцом! От этого даже полегчало! Неужели он мог сделать иной выбор, предаться суду и отказаться от правды? Неужели позволил бы закону перерезать глотку совести?