Пара капель яда, флакончик которого купила Джиневра, не убьёт. Они лишь сведут челюсть, сделают речь «талантливой» актрисы кривой на потеху всем. Спектакль будет сорван, ну и к чёрту, ведь виновата будет лучшая из лучших!
Потому Джиневра дожидалась спектакля, ежедневно обдумывала план. Действительно, от пары капель никаких последствий. Пара капель выводится из крови за час. Пока кто схватится, а Грейнджер пожалуется своему Снейпу и они просканируют её тощее тельце, бокал промоют, и никаких следов не останется.
И вот наступило долгожданное утро, день, когда волнение бушующим морем топило студентов, вселяя сопернический дух, когда трепетали даже те, кто и не собирался принимать участия в фестивале, когда сами преподаватели пришли поболеть за родную школу. Состоялось торжественное открытие сцены в Выручай-комнате. Директор Макгонагалл с гордостью читала речь. Аплодисменты летали большими птичьими стаями по залу. Актёры первого акта кружились в общей гримёрке, Гарри айкал от булавок, которые никак не могли зацепить волну ткани так, как того подобало Цезарю. Трелонни надела линзы и моргала, совмещая с мимической актёрской гимнастикой. Лаванда капризничала, а вокруг неё толпились опахальщики Клеопатры. Все мечутся, торопятся, бегут.
Пока в одном зале топтались все, в другом, где находился реквизит, стояли два бокала. В них таилось всё и одновременно ничего. В обычном вишнёвом соке заключался успех Хогвартса, игра Гермионы и все их труды. Джиневра, выпив зелья-невидимости, проскользнула в комнатушку. Босой поступью, на цыпочках, она прокралась к подносу, откупорила флакончик и поднесла к бокалу Клеопатры, к её излюбленному, по легенде, стеклянному кубку.
Невидимая чуть ли не хохотала со злобы. Её рука не дрожала, чувство власти затягивало с головой. От одной неё зависел рейтинг Хогвартса, маленьким действием она могла испортить всё, отомстить за долгие годы мученичества и несправедливости! Хогвартс — оплот, прикрывающий бездарность и покрывающий разврат. И остановит беспредел — она! Настоящая героиня, под стать Гарри Поттеру! Джинерва Молли Уизли!
Она услышала шаги и улыбнулась. Никто не увидит!
Рука покачнулась, капля скользнула в сок, и в эту же секунду весь флакончик нырнул в бокал. Вишнёвый цвет потемнел до бордо.
Джиневра побледнела, а вместе с тем и её рука, которая молниеносно проявилась вместе со всем остальным телом, а ведь не прошло и пяти минут!
Охватившая паника затрясла руки Уизли. Она чуть не опрокинула стеклянный бокал, как можно скорее вытащила флакончик и упрятала под мантию. Не зная, куда себя деть, Джиневра помчалась в туалет и на пути к нему влетела в какого-то высокого доходягу.
Шарль подхватил её, игриво смахнул пылинки с плеч и пошёл дальше.
— Мисс Уизли, сломаете ногу, у вас большое будущее! В зале какой-то шишка-критик!
Она мертвецки побледнела и заперлась в туалете.
Сам же Мистер Шарль дождался Макгонагалл и пригласил в её же собственный кабинет.
***
Спрятавшись под длинную чёрную мантию, Гермиона схватила сверкающий урей с пустующими рамочками для витражей и стремглав помчалась к директрисе. У Макгонагалл сегодняшний день выдался отвратительным: они не успевали, случилась беда с костюмами, кто-то и вовсе не отгладил их. Минерва была близка к разъярённому шипению. По злорадной улыбке госпожи Клэр было понятно, что зал ощущал весь закулисный переполох. Поэтому не было ничего удивительного в том, что корона Клеопатры так и не получила заветные витражи.
У них было тридцать минут до начала спектакля, хотя выступления шли вовсю! Луна представляла членов жюри, президенты школ рассказывали визитку — знакомились. В зале витало предвкушение. Никто не нуждался в условной части фестиваля, все ожидали Снейпа и Грейнджер. Как и предсказал Шарль, выставка фотографий с бала вызвала разочарование, зрители чуть ли не плевались и с кривоватыми усмешками поглядывали на обманщицу-Скиттер.
От всего этого у Гермионы не проходил мандраж. В ногах властвовала слабость, в животе — испуг, сердце стучало чуть ли не в ушах, и слегка подташнивало. Сегодня был день Хогвартса. Сегодня их спектакль.
Гермиона бежала по лестницам, шлёпая кожаными сандалиями, будто крылышками, и шурша платьем. Мимо проносились коридоры и двери, в некоторых местах — упёртые наклейки Мадам Трелони.
У самого кабинета Гермиона затормозила, чтобы отдышаться, но в дверь постучаться так и не смогла. Как и в начале года она невольно уловила разговор. Но теперь с Макгонагалл о той же тайне вёл беседу не Снейп.
— Ордер уже в пути, профессор Макгонагалл. Всё, что мне нужно, ваша печать. Позвольте мне во время спектакля обыскать его покои, будет меньше слухов…
— Нет, мистер Шарль. Пока ордера нет.
— Директор, ну мы же оба не хотим срыва спектакля, разве я неправ? Какой рейтинг будет у Хогвартса, когда все узнают, что окрещённый дурною славой профессор ещё и преступник? Я действую в ваших же интересах, мэм.
— Вы ошибаетесь, мистер Шарль. И следуя пиару, ваш промах даст нам всем рейтинг повыше…
— Но-но-но-но-но, мадам. Я за двадцать лет ошибался только на заре своей карьеры! Ныне я вижу насквозь всех и даже вас. Впрочем, мне плевать на вас и на то, что вы его сообщница. Я закрою глаза, это сантименты, вы почти что родственница ему, а потому вас не посадят.
— У вас нет оснований.
— Мм, скажу вам так. Я догадывался, что произойдут, как минимум, три убийства. Малфои — семейство хитрых лис, ускользающих почти отовсюду. Настоящие слизеринцы, не так ли? Даже студентам покажется странным, что все их смерти закономерны. Да, разные способы, да, следов нет, нет ни печати убийцы, ни манерности. Нет ничего связывающего. И знаете, эти проколы наводят на две мысли: убийцы нет, и убийца слишком умён, чтобы им казаться. Я совместил, и как вы думаете, скольких людей я нашёл по схожему описанию, связанных с фамилией Малфоев и Паркинсон, кто смог бы передать яд Люциусу, сжечь адским пламенем дом одного и поджечь маггловский дом другой? Кто во всём этом разбирается? Боюсь, что такой человек один. Я вышел на его след. С жадностью я проштудировал все книги по пиару, чтобы взяться за Хогвартс и поселиться в нём. Признаться, внутренняя жизнь за́мка меня удивляет, но даже в этой системе легко заметить связь вас и Снейпа. Более того, вызывает подозрения и нелюдимость подземелий, и то, что в них никого не заселяли из новых школ. Дело ведь не в слизеринцах, верно? Вам не нужны лишние свидетели, пока Северус Снейп проворачивает незаконные дела, так почему же сейчас вы желаете всё обнародовать?
— Потому что Северус Снейп невиновен.
— Хорошо. Постараюсь доубедить. Домовики — забавные ребята. Их преданность заслуживает медалей, и та кровь, что увидел мой эльф, когда дрался, была чем-то необычным, ведь ни профессор, ни Тинки не ранены. Однако мне вспомнилась одна штука: когда загорелся дом мистера Малфоя младшего, я совсем случайно, почти не выслеживая, был на соседней улице. Поджигателей было несколько, и одного из них я пробил насквозь, понимаете?
Но самое сладкое — это мисс Грейнджер. Пиар всё-таки хорошая вещь, он сослужил мне услугу. Я знаю: даже вам вдвоём не провернуть дело. Был и третий, помощник. Как только мисс Грейнджер пришла на кастинг, я увидел, как переменился профессор, увидел ту нить, связывающую этих двоих. Не отпирайтесь, она ему помогает, но, возможно, сама того не осознаёт. Я чую, вам всё это кажется недостоверным. Я поначалу сомневался, замешана ли она. Боггарт всё мне рассказал. Она боится Авады, он — того, что её посадят. Однако, понапрасну. Ей тоже ничего не сделает закон. Арестуют только Северуса Снейпа.
— Мистер Шарль, я не одобряю вашу гипотезу, а потому попрошу более не занимать моего времени.
— Минерва, поймите, я действую из лучших побуждений. Вам дорог рейтинг. У каждого свои ценности. Я за справедливость. Ведь согласитесь: нарушители должны караться по закону.
Макгонагалл медлила меньше секунды.
— Простите, но мне дорог Северус Снейп, а не рейтинг. Без ордера вы не посмеете взять подозреваемого, а я полагаю, ордера у вас и не будет. Мистер Шарль, мне известны законы, и обыск вы можете произвести только в трёх случаях: с разрешения самого Северуса, с ордера, и если подозреваемый не будет в сознании при случае быстротечных дел.
